Клиффорд Саймак - Выбор богов
— Как действовать? — спросил Джейсон.
— Не знаю, — ответил Джон. — Ты должен понять, что все это лишь впечатление, мысленное впечатление. Ничего зрительного. Ничего, что я бы видел или слышал. Именно оттого, что все это мысленное впечатление, его так трудно описать. Как описать реакции человеческого мозга? Как передать эмоциональное воздействие этих реакций?
— До нас доходил слух, — обратился Джейсон к Марте. — Кто-то тебе говорил. Ты не помнишь, кто это был, кто мог находиться так же далеко, как Джон, или почти так же…
— Им не надо было забираться так же далеко, — сказал Джон. — Они могли его ощутить с гораздо большего расстояния. Я намеренно старался подобраться поближе.
— Не помню, кто это был, — ответила Марта. — Мне говорили двое или трое. Не сомневаюсь, все это доходило через вторые-третьи руки. Может, через десятые или двенадцатые. Слух, передаваемый от одного к другому, от многих ко многим другим. Просто что в центре галактики находится некое зло. Что кто-то там был и на него натолкнулся. Но совершенно ничего о том, чтобы кто-нибудь его исследовал. Наверное, боялись.
— Что верно, то верно, — отозвался Джон. — Я очень боялся.
— Ты называешь его Принципом, — сказал Джейсон. — Странное название.
Почему Принцип?
— Так мне думалось, когда я был рядом с ним, — ответил Джон. — Он мне не говорил. Он вообще со мной не общался. Возможно, он меня даже не замечал, не знал, что я существую. Крошечный микроб, который к нему подбирался.
— Но Принцип? Это же был предмет, существо, организм. Довольно странно так обозначать существо или организм. На то должна была быть причина.
— Я не уверен, Джейсон, что это существо или организм. Это просто нечто. Возможно, сгусток разума. А какую форму может принять сгусток разума? На что он может быть похож? Можно ли его вообще видеть? Будет ли это облако, или поток газа, или триллионы крошечных пылинок, танцующих в свете находящихся в центре галактики солнц? Причина, по которой я назвал его Принципом? Я и в самом деле не могу сказать. Тут нет логики, нет ни одной причины, в которую я мог бы ткнуть пальцем. Просто я чувствовал, что это — основной принцип вселенной, ее направляющая сила, ее мозговой центр, то, что делает вселенную единым целым и приводит ее в действие — сила, заставляющая электроны вращаться вокруг ядра, а галактики — вокруг их центров, сила, удерживающая все и вся на своем месте.
— Ты мог бы точно указать его местоположение? — спросил Джейсон.
Джон покачал головой:
— Это невозможно. Никакой тебе тригонометрической съемки. Ощущение Принципа, казалось, было везде; оно исходило отовсюду. Смыкалось вокруг.
Окутывало и поглощало; не было никакого чувства направления. Да и в любом случае, это было бы нелегко — там столько солнц и столько планет. Битком набито. Солнца на расстоянии меньше одного светового года друг от друга. В большинстве своем старые, и большая часть планет мертвы. На некоторых из них обломки и развалины того, что когда-то, видимо, было великими цивилизациями, но все они уже погибли…
— Может быть, это одна из тех цивилизаций…
— Может быть, — сказал Джон. — Я сначала так и думал. Что одной из этих древних цивилизаций удалось выжить, и разум ее превратился в Принцип.
Но затем я усомнился. Поскольку я убежден, что для появления и развития Принципа потребовалось больше времени, чем период существования галактики.
Я не знаю, как объяснить, но судя по одной только силе этого разума или по тому, насколько он нам чужд. Не просто насколько он отличен. В космосе повсюду встречаются формы разумной жизни, отличные от нас, и эти отличия делают их нам чуждыми. Но не так, как чужд нам Принцип. Страшно чужд. И это наводит на мысль о том, что зародился он вне галактики и во время, предшествующее ее появлению. Зародился во времени и месте, столь разнящихся с нашей галактикой, что постичь это невозможно. Я полагаю, ты знаком с теорией стационарной вселенной?
— Да, конечно, — сказал Джейсон. — Вселенная не имеет ни начала, ни конца, она находится в состоянии непрерывного созидания, когда образуется новая материя, появляются новые галактики, хотя старые и погибают. Однако специалисты по космологии, еще до исчезновения Людей, установили, что эта теория несостоятельна.
— Я знаю, — сказал Джон. — И все же была одна надежда — можно назвать это надеждой, поскольку некоторые люди из философских соображений упрямо цеплялись за эту концепцию. Она была столь красива, столь величественна и внушала такое благоговение, что они никак не могли от нее отказаться. И они говорили: предположим, что вселенная гораздо больше, чем кажется, что мы видим лишь малую ее часть, крошечный прыщик на коже этой большой вселенной, и этот крошечный прыщик находится в стадии, которая заставляет нас думать не о стационарной вселенной, а о развивающейся.
— И ты считаешь, что они были правы?
— Возможно, и были. Стационарное состояние дало бы Принципу время, необходимое для его появления. До этого вселенная, возможно, находилась в состоянии хаоса. Принцип мог быть той созидающей силой, которая все расставила по своим местам.
— Ты во все это веришь?
— Да, верю. У меня было время подумать, и я сложил все воедино, и у меня так хорошо получилось, что теперь я в этом убежден. Не имея ни малейших доказательств. Ни крупицы информации. Но эта мысль укрепилась в моем сознании, и я не могу от нее избавиться. Я говорю себе, что ее внедрил Принцип, внушил ее мне. Я говорю себе так, потому что только таким способом могу это объяснить. И все же я знаю, что неправ, поскольку Принцип, вне всякого сомнения, не имел обо мне понятия. Никогда не было никаких признаков того, что он меня заметил.
— Ты говоришь, что находился близко от него.
— Настолько близко, насколько посмел. Мне все время было страшно. Я добрался до точки, где уже не выдержал и бежал обратно.
— Где-то по дороге ты нашел Людей. Таким образом, все же был некий результат. Ты бы никогда их не нашел, если б не гонялся за этой штукой, которую зовешь Принципом.
— Джейсон, — сказала Марта, — на тебя все это как будто не произвело особого впечатления. Что с тобой? Вот вернулся твой брат, и…
— Прошу прощения, — ответил Джейсон. — Пожалуй, я этого еще не осознал. Слишком велико, чтобы осознать сразу. Возможно, в глубине души я испытываю ужас, и то, что называю его «этой штукой», — просто защитная реакция, я отталкиваю его от себя.
— То же самое было и со мной, — сказал Джон Марте. — То есть поначалу. Но вскоре я это преодолел. И верно, я бы никогда не нашел Людей, если бы не искал Принцип. Слепой случай, что я их нашел. Видите ли, я уже двинулся обратно и прыгал с планеты на планету, но по иному пути, чем тот, по которому пришел. Думаю, вы знаете, что надо с предельной осторожностью выбирать планеты, которые используешь. Ты можешь их ощутить и выбрать те, что покажутся лучшими, и есть много ориентиров, которые неплохо служат, однако всегда существует возможность, что у планеты могут оказаться какие-нибудь особенности, которых ты не обнаружил, или же чего-нибудь недостает, что ты считал само собой разумеющимся и чего там просто нет, поэтому всегда надо иметь в запасе планету-другую, чтобы, если что-то окажется неладным, тут же переместиться в другое место. Я имел такие запасные варианты и попал на планету, если и не смертельную для меня, то по крайней мере чрезвычайно неудобную. Я быстро перескочил на другую и тут-то и нашел Людей. Планета была все еще довольно близко к Принципу, и я удивлялся, как они это переносят, как они могут жить к нему так близко и совершенно не обращать внимания — или делать вид, что не обращают. Я думал, может, они к нему привыкли, хотя не похоже, чтобы к такой вещи можно было легко привыкнуть. И лишь спустя какое-то время я понял, что они его не замечают. У них не развились парапсихические способности, как у нас, и они к нему абсолютно глухи. Они понятия не имели, что там такое находится. Мне повезло. Я материализовался в открытом поле… «Материализовался», конечно, не то слово, но у нас нет более подходящего. Нелепо, когда человек может что-то делать и не знает слова для того, чтобы это как-то обозначить. Ты, Джейсон, случайно не знаешь, разобрался кто-нибудь в том, что же, в сущности, происходит, когда мы путешествуем среди звезд?
— Не знаю, — ответил Джейсон. — Думаю, нет. Может, Марта знает лучше меня. Она постоянно разговаривает с остальными и знает все новости.
— Некоторые пытались разобраться, — сказала Марта, — да только ничего не добились. Это было раньше. Не думаю, чтобы кто-то долго старался.
Сейчас они просто принимают это как должное. Никого больше не заботит, как и почему это происходит.
— Может, оно и хорошо, — сказал Джон. — Как бы то ни было, я мог промахнуться. Прибыл бы в полное народу место, и кто-нибудь бы увидел, как я появился ниоткуда, или же, впервые за столетия увидев много людей сразу, либо признав их за бывшим землян, я поспешил бы к ним в объятия, ликуя от того, что наконец-то их нашел. Хотя я совсем их не искал. Вот уж о чем и думать не думал.
