Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Пока не появился он.
(зловещая музыка с диссонансами, сумрак, ветер)
Он пришёл в Диптаун тёмным осенним вечером, чудовищно небритый и вонючий. В одной руке он держал метлу, а в другой — бутылку с какой-то дрянью.
Гримаса отчаяния и ненависти застыла на его лице. Он безумен.
И он дворник.
Его проклятием было его Второе Имя.
(недоумевающи е прохожие, замершие в ожидании)
— Who is it? Кто это?
(и стошный крик сына пастора, больного эпилепсией)
— This is Palytch! AAAA!
Пришёл тот, кто способен превратить жизнь жителей Диптауна в ад…
— А! Это Палыч!
(паника, люди бегут)
Теперь всё изменилось. Люди боятся выходить из дому по вечерам. Горе тому, кто повстречает его…
— А! Это Палыч!
(горбатый гробовщик на кладбище)
— Своей метлой безмолвный дворник наводит чистоту и бьёт прохожих. — Зловещий блеск в глазах. — Ха, после трёх ударов метлой любой превратится в Palytch'а…
(страшные сцены превращений женщин и детей в небритого мужика)
— А! Это Палыч! Их много!
(кроваво- красное солнце над горизонтом, тысячи дворников ходят по улицам с мётлами)
Над миром нависла угроза. Правительство в панике. Люди бегут с континента.
Но есть только один герой, способный остановить это порождение тьмы.
(силуэт крепкой женщины в косынке, с ведром и шваброй наперевес, шепелявый голос)
— Где ж ты, милок?
(крупными буквами на весь экран)
БАБА ДУСЯ
С девятого июня.
Во всех кинотеатрах страны.
ЗАРИСОВКИ. Астральный дисконнект
Реальность снова ослепла.
Не видит меня.
Я пингую небеса, землю и воду, но глаза реальности не видят меня — маленькие мыслепакеты, посылаемые мной, теряются где-то в астрале, на полпути к реальности.
Может, у меня неполадки? Так. Пробуем пинговать что-то другое…
Ад и рай пингуются без проблем. Пакеты возвращаются со штатным интервалом. Значит, у меня всё нормально, и мой астрал тут не причём.
Хорошо, давайте попробуем по-другому. Давайте попробуем пинговать адрес с другой маской, может, администратор реальности переключил её на другую подсеть?
«Превышен интервал ожидания запроса».
Нет, адреса небес, земли и воды остались прежними. Это всё же реальность виновата. Не администратор реальности, а сама она — ослепшая от бесконечных ДДОС-атак глупостями человечества.
Ну, что поделать, поживём какое-то время без доступа к реальности. Не впервой. Будем надеяться, астральные техники уже нашли причину неисправности, и глаза реальности скоро будут снова зрячими.
ЗАРИСОВКИ. Яхонтовый мой
Сидит на шкафу, возмущённо глядит на меня коричневыми пуговками, моргает.
— Где мой чёрствый хлеб⁈
— Я его выбросила.
— Куда?
— В мусоропровод.
Я говорю и наблюдаю за происходящем как в мутном, странном сне. Нафаня-567 объяснит мне, что это особенности работы излучения «ступы» и специальной НЛП-фразы, но это случится после, а пока… «Будет, будет тебе настоящая сказка…»
Мой возлюбленный вскакивает и начинает бегать по мебели:
— Мой «Бородинский»! Мой сладенький!
Носастая горбатая старуха, что прилетела к моей хрущёвке на гравилёте, всё ещё безумно пляшет, изображая «сказку». Манит крендельками, сыплет эпитетами. Её инопланетная инаковость может свести с ума, но цыганские песни и шаль создают ощущение уюта.
Всё меняется, когда Кузя-98 спрыгивает со шкафа и бежит в коридор.
— Держи его, хватай!
Киберскаут «Кот» начинает носиться за ним по комнате. Всё верх дном. Они выбегают в коридор; «бабушка» срывается с места и бежит за ними.
Он нужен им живым.
Я не разобралась, в каких отношениях водитель ступы-гравилёта состоит с моим постояльцем. В плане родственном — бабушка и внук. В плане иерархическом — не могла понять.
Нафаня, проходимец, двойной агент. Лишь спустя пару дней он поведал мне, что на гравилётах в их мире летают только бойцы касты инквизиторов. И что Кузя-98 вовсе не совершил боевое десантирование с целью разведки, а дезиртирствовал со станции, отказавшись совершить экстерминатус планеты.
Моей планеты, Земли. В тот миг решалось многое. Я угадала.
Оцепенение проходит. Я понимаю, что никакой сказки нет, а есть боевая операция. Вхожу в нужный режим. Вскакиваю с детского стульчика, хватаю припрятанный от мамы пулемёт. Бегу с ним в коридор, пытаясь поймать силуэты «бабушки» и «кота».
Поздно, слишком поздно. Гравилёт мелькает в окне.
Я глотаю слёзы, бью стекло на лестничной клетке и посылаю очередь в сторону гравилёта. Нет, яхонтовый мой, нет, мой милый маленький космодесантник Кузя-98, я не отдам тебя никому. И сдался мне этот чёрствый кирпич «Бородинского»…
ЗАРИСОВКИ. Табуированное лакомство жителей бункера
Вкусно пахнет, ой, что это, ам.
Посплю.
Хлоп по затылку.
— Ты съел мои крендельки?
Крендельки⁈ Надо соврать.
— Нет.
Быстрые, мягкие и пушистые шаги по кафелю бункера. Убегает, суетится. Конечно, вожаку сложнее всего. Реальность немилосердна ко всем нюхачам — тут тебе и нехватка еды, и вечная скука. Ещё бы — глупая, слепая реальность подземелья.
Тишина. Звуки в тишине — шебуршание фантиков, под которыми обычно спят. Шёпот и глухой шлепок по затылку, визглявый голос Лысого «Это не я!». Вот, правильно Лысый говорит, я так же скажу, если чего: «Это не я». И хоботом махну, вот так.
Пушистые шаги возвращаются, а с ними запах вожака и его гнева. А если узнает? Зря я скушал чужое.
Хлоп по затылку. Не сильно.
— Зачем ты съел мои крендельки?
— Это не я.
Поверил. Убегает. Нервничает вожак — ещё бы.
Ну и пусть. Посплю.
Ага, запах варёной хомячатины. Вскочить, бежать, бежать на запах!
В этом отсеке теплее, много шорохов. Чей-то хобот касается плеча. Тихий голос Ворсистого:
— Говорят, ты съел крендельки вожака. Зачем ты съел крендельки вожака?
— Я не ел этих крендельков.
От плитки идёт хорошее, приятное тепло. Стая шепчется, звонко хлопая ладошками по краям чана.
— Ты рад?
— Я рад.
— И я рад. А почему вожак не ест хомячатину?
Голос вожака:
— Мне грустно, мои крендельки кто-то съел.
Какой я, всё же, молодец. И крендельки съел, и хомячатину тоже теперь.
Писклявый голос кого-то из подростков:
— А я знаю, кто съел крендельки вожака!
Отбежал от чана, обошёл стаю, шлёп по затылку! Пусть молчит.
— Ай! Зачем ты съел крендельки вожака, Вертлявый?
Надо соврать.
— Это не я, я не ел этих вкусных чёрствых слоёных крендельков вожака!
Ой, кажется, проговорился. Вожак спрашивает:
— А откуда ты знаешь, какие они?
— Ну, так это… Лысый рассказал!
Ай да я, ай да Вертлявый! Какой же я хитрец, как умён.
— Не верю!
Как? Почему не верит? Я же всё верно соврал?
— Это ты съел крендельки вожака… Дайте мне повязку с его глаз, теперь он
