Рыбари и Виноградари. Книга II. В начале перемен - Михаил Давидович Харит
Мальчик с сожалением вышел. У них сложились хорошие отношения. Николяшка обожал нового папу и его мастерскую, где можно было лепить из глины всё что угодно, перемазаться с ног до головы, и за это не ругали. Андрею казалось, что у парня был талант, во всяком случае, он сохранил его первые работы для истории.
Проводив сына, Андрей быстро переодел шорты.
Когда вернулся, жена капризничала:
— Я устала.
— Терпи. Твоё тело будет украшать лучшие музеи мира.
— Меня бы очень украсила новая машина.
— Ну, это я тебе обещаю. Ещё чуть-чуть, пожалуйста.
Максим Дмитриевич, увидев скульптуру, был потрясён. Только и сказал:
— Друг, ты — гений!
Андрей скромно потупился. Он был доволен и похвалой, и огромными деньгами, которые заплатил щедрый заказчик.
Пару раз он был приглашён вместе с супругой на шашлыки к Максиму.
— Слушай, она хорошеет у тебя день ото дня, — удивился тот.
Андрей согласился. Он не видел в этом странного. Обычное дело.
Загадочность ощущалась в Максиме. Богат, постоянно путешествовал в каких-то экзотических заморских странах, чем занимался — непонятно. У нового друга было множество хобби и огромная библиотека, достойная университета.
«Хочешь узнать человека — посмотри, что он читает», — говорила бабушка. Андрей прошёлся по огромному залу с высокими книжными шкафами. Почесал голову перед разделом книг о магии. Здесь хранились средневековые фолианты в стеклянных футлярах и современные тома в красивых кожаных переплётах. Хотел взять полистать одну из книг, но вдруг почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Резко обернулся. Никого. Вновь протянул руку к полке и явственно услышал тихое, но грозное рычание. Поискал взглядом собаку. Не обнаружил, но решил ничего не трогать. Просто походил по залу, ощущая на спине пристальный и подозрительный взгляд.
Потом наткнулся на раздел мировых религий. Чего здесь только не было. Неудивительно, что хозяин наизусть знал
Библию.
Показалось, что невидимое присутствие чего-то грозного стало ещё более ощутимым.
— Максим Дмитриевич! У тебя охрана в книжном зале? — спросил полушутя.
— Нет, просто строгий библиотекарь, — серьёзно ответил тот.
Ещё новый друг увлекался йогой, медитацией, физикой, архитектурой, теологией, рисовал. Женат не был, хотя девушки водились в избытке.
От Максима Ирина узнала о йоге. Заинтересовалась. Пошла заниматься в группу, которая открылась в спортзале около метро. Пропадала там целыми днями. Влюбилась в тренера — красавца, умевшего поднимать энергию кундалини самым изысканным способом.
Стала вегетарианкой. Андрей тоже попробовал питаться травой да капустой. Чувствовал, что умирает без котлетки, самой маленькой, даже кусочка. Тарелка овсянки вызывала тупую ненависть. Ночами снились грядки с порослью куриных крылышек. Через месяц понял, что сельдерей, морковь и шпинат способны разрушить семейную жизнь, и вернулся к жареному мясу.
— Как тебе не стыдно есть животных? — упрекала жена. — Их убивали в мучениях. Они разумны, как человек.
— Но, любимая, салат тоже живой.
— Глупости.
— И разумный. Читал статью, что комнатные цветы различают людей, которые за ними ухаживают. Несчастный огурец боится быть нарезанным. Яблоко чувствует боль от твоих зубов.
— Не паясничай.
— Нет, правда. Чистить лук — всё равно что заживо ощипывать курицу.
— Ты совсем спятил. Говоришь ерунду. Не стыдно?
— Мне стыдно, — признался Андрей. — Но очень хочется кушать.
— Вегетарианцы не стареют, — применила Ира убийственный довод.
— Да, но они вянут.
Супруга обиделась.
Через несколько месяцев занятий жена пришла домой совершенно счастливая:
— Андрей. Поздравь меня. Я добилась оргазма!
Он смотрел на счастливое лицо женщины и не знал, как реагировать. Обычно люди признаются в измене не так радостно.
— Ты не понимаешь. Первый раз в жизни улетела на небеса. Наш тренер — он бог.
— Ира, успокойся. У нас же был секс. Ты вроде бы не жаловалась.
— Я терпела. Сейчас всё по-другому. Он сделал мне тантрический массаж. О господи! Это упоительно!
Андрей растерялся. Как поступить? Закричать? Отругать? Запретить посещать этот йогоэротический бордель?
Он сказал:
— Научишь меня этому искусству?
— Ты не поймёшь. Тот, кто убивает и ест меньших братьев, не постигнет любви.
— Но мне не нравится, что другой мужчина ублажает тебя. В конце концов, ты моя жена.
— Да, но не твоя рабыня. Моя душа свободна. И я имею право на собственное счастье. Тебя не интересуют мои чувства. Ты любишь не меня, а, как грёбаный грек Пифагор, любуешься моей равнобедренной жопой и биссектрисой, которая делит её пополам.
— Хорошо знаешь геометрию.
— Просто люто ненавидела в школе Пифагора с его штанами, равными во все стороны. До сих пор снится мне в кошмарах.
— Грек?
— Его штаны.
Теперь Ирина приходила домой с блаженной улыбкой на губах. Её мысли блуждали где-то в глубинах тантрического миросозерцания.
Андрею казалось, еще можно что-то исправить. Для восстановления отношений он увёз Иру в путешествие по райским тропическим островам. Отдых не задался. Ира психанула по ерундовому поводу и уехала одна, забрав кредитные карты и всю наличность. Всё было кончено.
Деньги на обратный билет пришлось клянчить у случайных знакомых. В лучшем случае давали десять долларов. Было невероятно унизительно. Андрею хотелось растерзать жену, задушить, загрызть, зарезать и сплясать на похоронах.
Но вскоре возникло странное чувство вины, будто совершил сотню преступлений. Из двух ссорящихся виновен тот, кто умнее и сильнее, а значит, мужчина.
Он вспоминал счастливые дни их любви, милые дурачества, только им понятные слова. Может быть, Ира права, и семья — это не взаимное рабство? И уж тем более не тюрьма.
Все говорят, что любовь и секс — разные понятия. Любовь — чувство не из этого мира, она делает человека сильнее духовно, но уязвимее физически. А на Земле правит закон выживания. Секс, наоборот, чисто земное, материальное чувство получения наслаждения.
Мало ли в чём можно находить удовольствие. В еде, например.
Он же не осуждал жену за увлечение вегетарианством. Не испытывал ревность, когда она ела свёклу, рассматривала, жевала, облизывала языком и красными от сока губами.
Но почему поиск счастья в сексе приравнен к побегу и должен караться выстрелом в затылок? Почему, всё что радует ниже пояса, табу?
Стало мучительно стыдно. Что происходит с любовью, когда люди расходятся, делаются ненужными друг другу? Почему внутри сердца, там, где только что цвела привязанность, возникает ненависть? Что заставляет хороших людей орать друг на друга, говорить гадости и бить по больному? Неужели нельзя сохранить собственное человеческое лицо? Или настоящее в нас — свирепый оскал, приходящий из далёкого рептильного прошлого, когда стая съедает ослабевшего сородича. Зверь рвёт когтями, человек ранит словом, но по существу это одно и тоже. Андрей не хотел был диким хищником.
Он понял, что, пытаясь распутать любовный узел, затянул его окончательно. Борясь с собственной духовной грязью, оставил Ирине квартиру, подписал развод и переселился в мастерскую.
Вновь судьба преподала ему урок: увлечения мужа и жены должны быть общими. Если жена любит йогу, изволь и ты задирать задницу к небу, изображая тянущуюся собаку. Увлекается тантрой? Найди точку «джи», чего бы это ни стоило. Но если тебе нравится симпатичная соседка, то и жена должна находить в ней много волнующего.
Когда художник недоволен собой, его творческий потенциал растёт. Самодовольство убивает талант так же, как сытая обыденность. Возбуждённый создатель креативен и непредсказуем.
Мы не знаем, что заставило Всевышнего
