Джон и Дэйв и Храм Кс'аль'наа''тхутхутху - Дэвид Вонг
Серебристый «Порше» прижался к гравийке напротив дома без двери – того, что был через три дома от моего, и где, кажется, никто не жил. Сверкающая машина выглядела так, будто телепортировалась сюда прямиком из салона. Даже шины лоснятся фабричным блеском.
Я припарковался на подъездной дорожке, вышел и вместе с Молли и обошёл вокруг дома. Всё спокойно. Водостоки уже начали засоряться, и скоро придётся их чистить. За домом стояло гигантское умирающее дерево, с которого к первой неделе ноября опадали все листья. Их слой доходил мне до щиколоток, но я знал, что в конечном счёте их сдует в соседский двор. Старик, живший там, вроде бы любил заниматься садовой работой, так что, думаю, мы оба были в выигрыше.
Я подождал, пока собака покакает во дворе, и вошёл в дом через заднюю дверь. Я прошёл в гостиную, а там – какой-то мудак расселся прямо посреди комнаты.
Устроился моём кресле, как у себя дома. На вид лет сорок, тёмные волосы с небольшой проседью на висках, остроконечная челюсть с трёхдневной щетиной. Жопа на подбородке. На нём был искусственно состаренный кожаный пиджак, под ним – рубашка с тремя расстёгнутыми верхними пуговицами. Ноги расслаблены и скрещены, на них – джинсы и ковбойские сапоги. Выглядел он так, будто сошёл прямиком со страниц модного каталога.
– Дружище, ты, кажется, ошибся домом, – начал я.
В ответ он сделал именно то, чего я боялся: залез в карман, достал кожаный футляр с удостоверением и раскрыл его рывком.
– Доброе утро, мистер Вонг. Я детектив Вэнс Фальконер. Мне нужно с вами поговорить.
Молли подошла к незнакомцу. Он почесал её за ухом, и она свернулась у его ног.
– Милая собачка. Давно она у вас?
Я колебался: это наверняка какой-нибудь вопрос с подвохом. В конечном итоге, он же коп. Затем я решил, что это глупости, и он просто старается быть вежливым. Затем подумал, что вежливость сама по себе – способ заставить человека расслабиться и потерять бдительность, так что, по сути, это тоже часть подвоха.
– Это собака моей девушки.
Вэнс Фальконер бросил взгляд на фотографию в рамке на ножке, стоявшую на телевизоре. На фотографии был я – бледный, с раздавшейся ряхой и растрёпанными волосами, как будто их сдувал ураган; передо мной стояла Эми – я обхватил её руками и смотрел поверх копны её рыжих волос. У неё на лице были солнцезащитные очки и широкая улыбка, у меня – выражение обеспокоенности, как бы незнакомый человек не спёр камеру.
– Это ваша подруга?
– Да. Эми Салливан. Мы собираемся пожениться.
– Она живёт здесь?
Давай ближе к сути, мудила. Я не собираюсь развлекать тебя весь день!
– Она сейчас в колледже. Учится на программиста.
– А можно спросить, что случилось с её рукой?
Парень явно не промах. На фотографии была видна здоровая правая рука Эми: ей она держала плюшевого слона, которого я выиграл в карнавальном конкурсе. Левая рука почти выходила за пределы кадра. Но внимательный наблюдатель мог заметить, что у самого края фотографии проглядывалась полоска голубого неба – как раз там, где предплечье оканчивалось у запястья.
– Потеряла в автокатастрофе, когда была ребёнком.
– Вы ездили к ней прошлым вечером? Поэтому вас не было?
– Нет.
– Вы отсутствовали всю ночь. Где вы были?
Я почувствовал, как учащается пульс. Так реагируют животные, когда их загоняют в угол.
– Дома у друга. Вы что, взломали дверь?
– Она была не заперта. Я опасался, что вы стали жертвой жестокого преступления, поэтому вошёл.
– Сдаётся мне, вы не имели на это права, детектив.
– Я дам вам номер, по которому вы можете оставить жалобу. У меня есть персональная голосовая почта. Вы наверняка слышали о происшествии в больнице Святого Франциска. Поскольку ваш дом указан как место последнего вызова Фрэнки Бёрджесса перед тем, как он устроил бойню, я подумал, что он начал с вас. Я боялся, что вы лежите здесь и истекаете кровью.
– Большое спасибо за вашу заботу. Я вам позвоню, если что-то подобное повторится. Дверь, в которую вы вошли, работает и на выход.
– Позвольте отнять у вас ещё немного времени. Понимаете, в данный момент проводится самая масштабная полицейская операция в истории штата. Полагаю, шансы, что Фрэнки до сих по жив, очень невелики, но думаю вы понимаете, почему мы хотим поймать его и наконец дать жителям вздохнуть спокойно.
– Почему вы тогда не помогаете полиции?
– Я должен был убедиться, что он не у вас. Не так ли?
– Что ж, можете осмотреть дом. Я только вернулся.
– Спасибо, я уже осмотрел. Здесь его нет, и я продолжу поиски. Только вместо того, чтобы шляться по лесу, заброшенным трейлерам или закрывшимся магазинам этого паршивого городка, я решил зайти с другого конца и попробовать заглянуть в его больную голову. Вдруг мне удастся пролить свет на весь этот кошмар. Он был здесь прошлой ночью, так?
– Да.
– Как раз незадолго до того, как он начал стрелять и кусать людей в больнице. Можно сказать, за считанные минуты до этого. Около трёх утра, верно?
– Да.
– Вы заметили какие-то странности в его поведении?
Я почувствовал, как к лицу приливает жар – моя челюсть прямо-таки излучала тепло.
Может быть, стоило сказать, что Фрэнки сюда не приходил.
– Нет. Он не читал нотаций. Да и вообще был не очень разговорчив.
– Он принял вызов от соседа с жалобами на шум и крики в вашем доме.
– Да. То есть, я могу объяснить. Я проснулся, когда что-то залезло ко мне в дом. И укусило меня.
– «Что-то»?
– Да, кажется, белка, или енот, или ещё кто-то.
– Между белкой и енотом большая разница.
– Было темно.
– А может это была бродячая кошка? Или бобёр?
– Без понятия. В любом случае, оно как-то проникло в дом, укусило меня и испугало до чёртиков. Соседи вызвали полицию, и Фрэнки приехал, чтобы убедиться, что всё хорошо.
– Что случилось с животным?
– Э… Не знаю. Убежало, видимо. Я, э… пытался его поймать.
– Это тогда вы травмировали голову, вот здесь?
Он показал пальцем мне на лоб. Я дотронулся до приклеенной там полоски лейкопластыря.
– Ах, да. Оно укусило меня.
