Геннадий Прашкевич - Румын сделал открытие

Не знаю, что он думал увидеть, но мой вид его потряс. Всего-то лишь голый человек с багром. Морда в синяках. И багор в руках, даже не нож. Козел, падла, устебе! Глаза румына все еще были расширены ужасом, но он уже приходил в себя. Бормотал, выплевывал из себя: «Приетэн… Сволочь!.». Бормотал, оглядываясь через плечо: «Хочешь денег… Много…» Каким-то необъяснимым звериным нюхом он чуял мой страх. «Много денег… – Он застонал от ненависти. – Ты столько не видел… – Наверное, он никогда так не унижался. Он же видел мое ничтожество. – Я возьму пазл и уйду. Возьму Мулта и уйду… А ты возьмешь деньги и Рубика…»

– Зачем тебе Мулт?

Румына вырвало от ненависти.

– Минтака… Альнилам… Альнитак…

Я подумал, что это он обкладывает меня румынскими ругательствами, но потом дошло: нет, румын всего лишь повторял названия звезд пояса Ориона. Значит, правда ученый? Я ничего не понимал. Голова шла кругом. Минтака… Альнилам… Альнитак… Румын повторял названия звезд, как самое нужное, как самое заветное заклинание.

– Зачем тебе пазл?

– А зачем тебе будущее?

Румын уже приходил в себя.

Он уже не рвался на крюк багра, он еще не звал на помощь.

Он просто пытался осмыслить, что же такое тут только что произошло.

– Зачем ты таскаешь пазл с собой?

Румын застонал. Не хотел отвечать.

– Зачем тебе Мулт? Откуда твоя банда?

Румын застонал от ненависти и беспомощности.

Он путал слова русские и румынские, но главное я понял.

«Команда Дрейка». Меня прошибло холодным нехорошим потом.

Не пиратский корабль. Нет. Архиповна не зря прочищала мне мозги. Архиповна считала, что я мало занимаюсь философией. Для писателя это большой грех, справедливо считала она. Меня привлекал лиловый цветочек на ее левой груди, крошечное тату сводило меня с ума, а ее с ума сводили мысли о других разумах. Я писал книги, события которых вряд ли могли повториться в жизни, она же искала события, которые могли быть повторены в зримые миллионы лет.

Проблема сканирования с высоким разрешением.

О Фрэнке Дрейке Архиповна всегда говорила с обожанием.

Она произносила имя Фрэнка с придыханием. В отличие от своего знаменитого однофамильца, он не обходил на «Золотой лани» вокруг Земли, зато придумал послание, адресованное другим разумным мирам. Он собрал вокруг себя группу интеллектуалов, не желающих мириться с черным молчанием необозримой Вселенной. Например, он привлек к делу Тилюти Дерриса. Это я знал от Архиповны. Со знаменитым журналистом работали астрофизики Линда Саган (жена Карла Сагана, самого знаменитого поисковика других разумов) и Джордж Ломберг. Даже русский затесался в эту компанию. Радиоинженер Валентин Борнаков. Из Москвы. Руководитель необычного проекта считал, что гармонию мира по-настоящему выражает только музыка. Именно ее поймет разум, даже чужой, непонятный нам. Известный дирижер Муррей Сидлин и музыковед Алан Лонакс отобрали для межзвездного послания гаммы Баха, Бетховена, Моцарта, Стравинского. На том же диске, отправленном в Космос, звучали синкопы Чека Верри, труба Луи Армстронга, клавиши Рэя Чарльза…

– Ты Нику Друяну?

Румын не ответил. Не хотел отвечать.

Мочой и потом несло как из деревенского автобуса.

Архиповна говорила о Нику Друяну с замиранием сердечным.

Я ее понимал. Она ведь говорила об ученом, о коллеге. Ей в голову не приходило, что человек из знаменитой «команды Дрейка» способен душить молоденьких парикмахерш. И Роальд не догадывался, разыскивая убийцу Аси Стрельниковой, кто это там укрывается под личиной седого румына. И Лариса Осьмеркина… И Ботаник… Никто ничего толком не знал о судьбе Нику Друяну после низвержения Кондукатора. Звездный астроном, он же – чиновник при Особом отделе, курируемом Еленой Чаушеску. Казалось, что он исчез. Слился с молчанием И вдруг парикмахерша… вдруг куртизанка-партизанка… пазл… банда Рубика… Мулт…

Какой к черту Мулт?

Я чуть не заплакал от беспомощности.

Позже я многое узнал о Ботанике.

Более десяти лет ответственной работы в Румынии.

Командировки. Отзывы в Москву. Однажды на Лубянке два подполковника госбезопасности (один бывший латыш, другой – будущий афганец) семь часов подряд в присутствии Ботаника разводили на откровенный разговор молодого физика, доставленного спецрейсом из новосибирского Академгородка. Конечно, его не били. Зачем? О неприятных вещах спрашивали, как без этого? – но не били. Это только придумывают, что бьют на Лубянке. Архип Борисович предложил физику стакан неплохого румынского коньяка. Это тоже не нарушало прав человека. В конце концов, физик признал тот факт, что в течение почти двух лет лично, по своей собственной инициативе занимался артефактом, извлеченным водолазами со дня Обского моря. Случайная находка, понятно. Коробка, заполненная полупрозрачным желе. Ни вылить его, ни вытряхнуть. Правда, при резких воздействиях (под ударом, скажем, парового молота) наблюдались неожиданные эффекты. Мир вдруг искривлялся, как в некачественном зеркале. Впрочем, физик считал, что причину «искривления» следует искать в человеческой психологии. Но коробка была неуничтожима, это точно. Назначение? А кто же знает? Происхождение? Тем более. Где коробка сейчас? Он не знает. Коробку у него украли. Ну да, унесли из лаборатории. Кто? Откуда же ему знать? В румынский коньяк заблаговременно добавили некий препарат. Он не давал ни вкуса, ни запаха, зато снимал все запреты. Имеются в виду запреты сознания, да и подсознания тоже. Так что, физик не мог врать…

В другой раз Архипа Борисовича вызывали в Москву незадолго до катастрофы, постигшей Кондукатора. Возмужавших полковников (служебный рост налицо) опять интересовал тот самый потерянный физиком артефакт. В Румынии вы видели такой же пазл? Может речь идти об одном и том же объекте? Ботанику предложили стакан хорошей анисовой водки (тоже, понятно, насыщенной нужным веществом). Вы ведь знаете, Архип Борисович, как много подарков получали опекаемый вами Кондукатор и его супруга, курирующая науку. Ну да, старинные гобелены, полотна старинных мастеров, чудесный китайский фарфор, нежные меха из Канады. Ну да, кивали мужественные полковники, подарки Кондукатору отличались неприхотливостью. Но не все. Помните подарок, поднесенный генсеку дружески настроенными египтянами? Точно! Коробка тридцать на тридцать с загадочным желе. Вы патриот, Архип Борисович! А Нику Друяну – ваш близкий друг. Астрофизик, известный математик, специалист по поиску, человек из знаменитой команды Фрэнка Дрейка! Под его работы Елена Чаушеску создала Особый отдел. Откуда к Нику Друяну попал пазл? От египтян или из России?

Суд над Кондукатором был недолгим.

Сразу после вынесения приговора осужденных вывели во двор старой казармы.

У забеленной известкой солдатской уборной Кондукатор запел «Интернационал», Елена крикнула: «Долой предателей!» Раздался залп. В тот же день кадры расстрела показали по румынскому телевидению. «Антихрист убит в Рождество!»

Ну, убит. Но при чем тут Особый отдел Национальной Академии? При чем тут изъятые секретными службами системные блоки компьютеров, подробные звездные каталоги, научные архивы? «Все сущее из илема, тата». Румын, как червь, извивался на мокром мху. Зачем ему пазл? Он ненавидел мою тупость. А зачем тебе понимание мира? Он презирал меня. Извиваясь, незаметно (так ему казалось) пробовал на крепость капроновый фал. Известны ли ему другие такие пазлы? Румын вновь застонал от ненависти. У генерала Василе Миля было подробное описание подобных диковинок, но личный сейф генерала разграбили. Революции рождают преступников. Глаза румына тускло отсвечивали. С большими деньгами, шипел он без всякой связи со сказанным, ты начнешь новую жизнь.

– Кто, кроме генерала, видел описание пазла?

– Кондукатор.

– Но его расстреляли.

– Елена Чаушеску.

– Ее тоже расстреляли.

– Шеф секуритате.

– Ну, этого уж точно расстреляли.

Во ржи, что так была густа,гей-го, гей-го, Нонино!Легла прелестная чета,гей-го, гей-го, Нонино!..

Н. Чаушеску: Я не признаю самозваного трибунала, я признаю только Великое национальное собрание.

Обвинитель: Мы вас судим согласно Конституции страны. (Голос за кадром: «Где…») Мы прекрасно знаем, что нам делать.

Н. Чаушеску: Я не буду отвечать ни на какие вопросы.

Обвинитель (в камеру): У обвиняемого и у его жены были шикарные туалеты, они устраивали приемы, они роскошествовали, а простой народ имел всего лишь двести граммов самой дешевой колбасы в день – и то, чтобы их получить, необходимо было предъявлять удостоверение личности. (Голос за кадром: «Где…») – Ты разорил народ, ты это отрицаешь. Ты погубил многих, ты это отрицаешь. Ты отнял свободу у страны, ты это отрицаешь. (В камеру): Господа представители народного правосудия, господин председатель, уважаемый трибунал, мы сегодня судим Николае и Елену Чаушеску, которые совершили действия, несовместимые с правами человека. (Голос за кадром: «Где…») За преступления, которые они совершили, я требую для них немедленной смертной казни. Они виновны по всем пунктам. Никакого снисхождения. Обвиняемый Николае Чаушеску, встаньте! Я приказываю! (Чаушеску не встает). Ты слышал обвинение?