Сергей Казменко - Фантастические повести и рассказы

Че-Бао пришел ко мне без предупреждения. Не на Станцию, конечно — в контору Службы Связи. Я не знаю, сколько времени он прождал меня, потому что теперь, с объявлением военного положения, частная связь была прекращена, и я заходил в контору лишь от случая к случаю раз в несколько дней. Но когда я вошел туда как-то вечером, возвращаясь из мэрии, он сидел у окна и смотрел на меня с таким видом, будто явился на заранее назначенную встречу, а я опоздал на нее.

— Уже ночь, — сказал он вместо приветствия.

В окно светил Ситэлх, и лицо Че-Бао в его свете казалось зловещим. С моим приходом потолочные панели не осветились — видимо, он сдвинул регулировку на минимум.

— Че-Бао акрит, — ответил я машинально. Но он не отреагировал на мое истинно кернеммитское приветствие.

— Сен-Ку никогда так не задерживался.

— Сен-Ку далеко. Да и время теперь другое.

— Сен-Ку не делал нам зла.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я, садясь напротив него.

— Ты пришел — ты знаешь.

Руки он держал на коленях, и в темноте я не видел, есть ли у него оружие. Я слишком успокоился, подумалось мне, я немного переиграл в спокойствие. Входить сюда в темноте, конечно, не следовало. Но теперь уже поздно. К тому же, их ведь по меньшей мере двенадцать — кернеммитов на Сэлхе. Он мог придти не один, снаружи тоже может кто-то ждать. И еще кто-то может ждать у самой Станции.

— Я не понимаю тебя, Че-Бао.

— Сен-Ку не любил нас, но он не делал нам зла.

— А кого он вообще любил.

— Ты тоже нас не любишь.

— Я никого вообще не люблю, Че-Бао. Зачем ты пришел?

— Люди говорят — мы враги. Люди говорят — мы предатели. Раньше не говорили. Сен-Ку был — не говорили. Никто не говорил. Ты пришел — стали говорить.

— Кто говорит?

— Все говорят.

— При чем здесь я? Теперь другое время. Люди ищут виновных. Вы не такие, как все — вот и болтают ерунду.

— Сен-Ку был — были как все. Ты пришел — стали не такими. Я здесь родился, я здесь умру. Я был человеком — стал кернеммитом.

— Ты всегда был кернеммитом, Че-Бао. Этого никто изменить не в силах.

— На Сэлхе не было кернеммитов, пока ты не пришел. Не было, — впервые с начала разговора в голосе его появилась страстность. До этого он говорил тускло и монотонно.

— Разве ты узнал о своей сущности с моим приходом?

— Никто не указывал на нас пальцем. Никому не мешало, что мы не такие.

— Тогда не было войны. Теперь другое время.

— Чем мы хуже других? Чем мы хуже тебя?

Что ж, он разговорился. Это хорошо. Раз он разговорился — значит пришел не для того, чтобы стрелять. По крайней мере он не уверен в том, стоит ли стрелять. Я немного расслабился. Не спеша подошел к окну, встал вполоборота к Че-Бао.

— Ты задаешь вопросы, на которые нет ответов. И потом, что значит для тебя мое мнение? Не оно же привело тебя сюда.

— Мы такие же люди. Я знаю, я видел. Тот, с «Раногоста», весь в бородавках зеленых — чем он лучше нас? Есть другие — синие, черные. Есть покрытые волосами, у которых зубы торчат, клыки торчат. Чем они лучше нас?

— На Сэлхе нет таких. На Сэлхе есть только вы и обычные люди. Неважно, кто работает на Станции — я или Сен-Ку — на Сэлхе нет больше других человеческих рас. Это ваша проблема, Че-Бао, я тут ни при чем.

— Тогда кто?

— Я догадываюсь кто. Может и ты догадаешься.

Я демонстративно сложил руки на груди и, отвернувшись от него, стал смотреть в окно. Сегодня у Ситэлха фаза полнолуния. Ночь большого прилива. Если улететь на запад, далеко-далеко, до самого Континента, то через несколько часов полета можно достичь входа в залив Чья-хан. Длинный, протяженностью в сотни километров, он постепенно сужается, превращаясь в узкую скалистую щель полукилометровой глубины — зародыш континентального разлома. Приливная волна входит в его устье и мчится по нему с огромной скоростью, почти не теряя энергии на своем пути с тем, чтобы отдать ее всю без остатка в последнем яростном броске в самом конце залива. Сегодня, в ночь полнолуния Ситэлха прилив будет особенно мощным, и над заливом Чья-хан взметнется на сотни метров вверх водяной столб. Так мне рассказывал Арн. Я не видел этого — не успел. И, наверное, уже не увижу.

Поселок из окна просматривался как на ладони. В некоторых окнах еще горел свет, но большинство домов было погружено в темноту. Я отыскал среди освещенных окон одно, недалеко от края поселка, и вгляделся пристальнее. Свет из окна лился ровно, без изменений. Наверное тот, кто за ним находился, читал или что-то писал. Он обычно засиживался за рабочим столом допоздна. Интересно, догадается Че-Бао или нет?

Я услышал легкий шорох сзади и не спеша обернулся. Но Че-Бао уже не было — он ушел, тихо прикрыв дверь за собой. Он не стал стрелять.

Я отошел к стене, прислонился к ней спиной. Несколько минут постоял, вслушиваясь в удары сердца. Оно билось ровно и спокойно. И сам я тоже был совершенно спокоен. Опасность миновала.

Я отодвинул стенную панель и наощупь достал из сейфа шлем и излучатель. Конечно, сегодня не помешала бы и полная защитная форма, но она находилась наверху, в Станции. Я надел шлем, опустил забрало, включил светоусилители — на всякий случай, чтобы не напороться на засаду. Для того, чтобы идти, хватало и света от Ситэлха. Потом взял в руки оружие.

На пороге я огляделся. Никого не было видно. Дул легкий ветерок с холмов, шелестели листья кустарника. Над Сэлхом стояла спокойная летняя ночь. Последняя мирная ночь на планете.

Об убийстве я узнал лишь наутро, когда меня поднял с постели срочный вызов из мэрии. На экране я увидел Фонбраума, начальника недавно организованной милиции. Я немного помедлил, следя за тем, как он нетерпеливо жмет на кнопку вызова, затем откликнулся:

— Доброе утро, Кеар. В чем дело?

— Здравствуйте, Мэг. Ночью убит Крандалос.

— Все-таки убит?

— Вы, похоже, не очень удивлены? — в голосе Фонбраума сразу появилась настороженность.

— Я окончил Академию Связи, Кеар. Я умею предвидеть очевидное. Ему следовало быть осторожнее.

— Может быть, вы скажете, кто его убил?

— Это не входит в мои планы. Я здесь лицо постороннее, я не вмешиваюсь в ваши внутренние проблемы. Вы же знаете статус Службы Связи.

— Вы должны сказать нам все, что знаете, Мэг.

— Слушайте, Фонбраум, если вы не знаете законов, действующих внутри Ассоциации Свободных Миров, то это не значит, что таких законов не существует. Пока я ношу форму Офицера Связи, я не только экстерриториален — а одно это уже напрочь отметает ваше «вы должны» — я еще и подчиняюсь уставу Службы Связи. И устав этот гласит, что я ни в коей мере не могу вмешиваться в ваши внутренние дела.

— Но содействие-то хоть какое-то можете оказать?!

— Я могу — при желании — ответить на четко сформулированные вопросы. Если сочту нужным, разумеется.

— Хорошо, — мгновение помедлив, сказал Фонбраум. — Я задам вам несколько четко сформулированных вопросов. Попозже, — и он отключился.

Я встал, сделал зарядку, принял душ, оделся. Есть не хотелось. Хотелось спать. Я прошел к пульту, просмотрел информацию, принятую за прошедшие сутки, отправил депешу в Метрополию. Ничего срочного. Ничего важного. Обычная рутинная работа.

А Крандалоса убили.

Первая ласточка. На этом не остановятся. Они же все на взводе. Это только казалось, что все успокоилось. Только казалось. Они действовали, готовились. Каждый по-своему. Тихо и незаметно для окружающих. И вот теперь началось, теперь уже не остановить.

Теперь уже не остановить.

Кернеммиты поспешили — им следовало начинать со старухи Гэпток. Со вдовы и всего ее семейства. Тогда у них оставались бы шансы. Теперь их противники будут настороже. Да что там настороже — они сами перейдут в наступление. Что им Крандалос? Невелика потеря, дальний родственник, да и то по женской линии. Но зато отличный повод для начала травли. Отличный повод. Настолько отличный, что, быть может, сама вдова подумывала о том, чтобы его создать. Только ее опередили.

Крандалоса сгубила излишняя образованность. Он знал слишком много такого, чего не следовало бы знать простому обитателю Сэлха. Например, он знал, кто такие кернеммиты. Для всех остальных Че-Бао и подобные ему были хоть и необычными, но все же людьми. В Галактике ведь до черта человеческих рас, самых странных, самых невероятных. Многие из этих рас уже неспособны при скрещивании с любой другой давать потомство — настолько далеко увели их мутации от основной линии. Но при всем при том они остаются людьми. И если их воспитать в обычном человеческом окружении на обычных человеческих ценностных ориентирах, они вливаются в человечество без особого труда. Даже более того — великое разнообразие людей даже облегчает слияние человеческих рас, их взаимное проникновение и взаимопонимание. Все человеческие расы принадлежат к человечеству, вышли в незапамятные времена с одной планеты. Все, кроме кернеммитов.