Калеб Карр - Убийцы прошлого
Они обменялись краткими, «говорящими» взглядами, которые так присущи близнецам, затем кивнули друг другу, и Эли сказал брату: "Тебе — Евангелие, мне — кости".
— Э-э… извините? — промямлил я.
Иона повернулся ко мне.
— Все верно. Вначале Малкольм полагал, что мы направим наши усилия на религию в целом, потому что люди принялись убивать друг друга из-за религиозных убеждений с невиданным со времен Крестовых походов энтузиазмом. И, поразмыслив о Крестовых походах и о прочем, он решил атаковать христианство как таковое. — К моему безмерному ужасу и возмущению, Иона подобрал с пола три ядерные канистры и принялся жонглировать ими. — Так что вышло еще одно задание для Леона и Жюльена — по работе с документами. Вы же наверняка слышали об этом — "Пятое Евангелие"?
Эти слова, прозвучавшие от человека, жонглирующего бомбами, заставили меня пошатнуться. "Пятое Евангелие" — текст, несколько лет назад обнаруженный в труднодоступной местности в Сирии, — было известно всему миру. Написанный якобы апостолом Павлом в середине первого столетия нашей эры, документ расписывал необходимость лжи о жизни Христа и сотворенных им чудесах с целью распространения веры, а также инструкции предводителям сект по устройству подобных мистификаций. Вряд ли нужно говорить далее о плодах такого «разоблачения»: если "Конгресс дураков" и споры из-за Черчилля интересовали, по крайней мере, вначале, лишь политиков да историков, то битвы из-за "Пятого Евангелия" охватили и разделили весь мир на его противников и сторонников, и породили бесчисленное множество вебсайтов и онлайновых СМИ, посвященных этом спору.
— Так это были вы? — спросил я в ошеломлении. — Но это же самый научно апробированный документ в истории!
— Да уж, сработано неплохо, — отвечал Эли.
— Господи, — прошептал я, не замечая, что мои слова вызвали у братьев усмешку.
— Для следующего шага, — сказал Эли, — нам пришлось развернуться на 180 градусов. — Произнося это, он шагнул к брату и принялся перехватывать мелькающие в воздухе бомбы и швырять их назад. — Уверен, что вы, Гидеон, наслышаны о "'Homo inexpectatus".
Мой шок мгновенно обернулся полным недоверием.
— Ну вот это уж точно пиздеж, — сказал я, подняв палец. — Это не может быть делом ваших рук. Наука доказала его абсолютную подлинность!
— Ну конечно, — сказал Эли, чуть не уронив на пол одну из бомб. — Подлинность подтверждена наукой, потому что создавали его именно ученые. То есть мы. И, разумеется, Жюльен. Видите ли, Малкольм решил, что если уж религии нанесен удар, то будет лишь справедливо, если и науке достанется. Так что мы с Ионой состряпали несколько скелетов, чья анатомия соответствовала современной таким образом, что, будучи сравнительно малы, они, несомненно, принадлежали вполне взрослым особям — а Жюльен произвел маленькую манипуляцию на молекулярном уровне. Затем Иона и я подбросили его археологам во время раскопок в глухих местах…
— …Южной Африки, — закончил я и совершенно неожиданно для себя вновь оказался в подвешенном состоянии. Находка останков, о которых шла речь, стала причиной невиданного международного скандала, так как даже самые отъявленные скептики среди ученых не смогли представить ни единого довода в опровержение того, что этим скелетам пять миллионов лет. Иными словами, предполагаемое существование некого "недостающего звена" между человекообразными обезьянами и человеком было дискредитировано, как и теория эволюции в целом, ибо стало очевидным: человек, как две капли воды похожий на современного, существовал бок о бок с примитивными человекообразными. "Homo inexpectatus" сделал с наукой то же, что "Пятое Евангелие" с религией; менее чем за три года две самые незыблемые концепции мира были повергнуты в прах.
— Невероятно, — пробормотал я, смолчав, однако, о своем отчетливом ощущении, что Куперманы не договаривают всего до конца.
— Ну, вы пока что только услышали обо всем этом, — сказал Эли. — Подождите, пока вам не представится случай увидеть… — Он внезапно замолчал, бросив взгляд на часы. — Ух ты, уже поздно! Простите, Гидеон, но нам и в самом деле стоит отдохнуть хотя бы пару часов.
Иона кивнул.
— Поверьте, лишним это не будет. Мало ли как пойдут дела в Афганистане.
— Что вы имеете в виду? — осведомился я, немного обеспокоившись.
— Ничего, — уклончиво отвечал Эли, собирая бомбы и укладывая их на полку. — Увидите сами. Идемте, а по дороге можем поговорить о других наших проделках, если хотите.
— О других проделках? — повторил я, уже вконец сбитый с толку, но они уже выпихнули меня из арсенала и затем препроводили по коридорам наверх в мою каюту.
По дороге я выяснил, что под "другими проделками" подразумевались куда менее значимые свершения, которые, — как, к примеру, побег Куперманов из флоридской тюрьмы, — были попросту забавами для поддержания командного духа. Но итог всех сегодняшних откровений оставался прежним: Малкольм был прав, утверждая, что его группа с невероятной легкостью дирижирует современными представлениями о мире и ходом общественных дискуссий.
Мистифицируемое этими людьми общество увидело себя в совершенно новом эмпирическом контексте, подобно жертвам специалистов по "восстановлению памяти о прошлых жизнях" конца двадцатого века. Привычка полагаться на информационные технологии стала причиной того, что все — даже те, кто, вроде меня самого, воображал себя природным скептиком, — приняли на веру шокирующие новые «факты», порожденные этими системами, и спорили лишь о деталях, не подвергая сомнению источники этих фактов. И потому предъявленные Малкольмом обвинения нельзя было не признать абсолютно и безоговорочно правдивыми.
Осмысление всего этого помешало мне, крайне утомленному, быстро уснуть в небольшой, но роскошной кровати моей каюты. Однако глубокий и беспокойный сон, которым я забылся, не принес мне отдохновения: я был резко и грубо разбужен пульсирующим воем корабельной сирены.
Мы прибыли в Афганистан.
Глава 18
Некоторое время я пытался не обращать внимания на завывание корабельной сирены, но затем к нему добавился настойчивый стук в дверь моей каюты. Я заставил себя подняться на ноги и вскоре узрел широкое бородатое лицо Жюльена Фуше. Он был облачен в бронежилет и вооружен.
— Пора, доктор, — сказал он, протягивая мне мой комбинезон, ботинки и тот самый пистолет, что Иона показал мне в арсенале. — Американцы вскоре перейдут в наступление, но наши друзья-мусульмане пока не спешат проявлять сговорчивость. Сложилась достаточно деликатная ситуация и Малькольм полагает, что ваша помощь после приземления может быть весьма ценной.
— Моя помощь? — переспросил я, влезая в комбинезон. — Но почему?
— Их лидер — человек весьма неврастеничный и непредсказуемый. Похоже, он твердо вознамерился публично пожертвовать собой, и это было бы нам весьма на руку, если бы только он не собрался прихватить с собой своих жен и детей, пообещав им почетные места в раю. Малкольм полагает, что у вас, доктор, есть все шансы убедить его изменить решение. — Видя мою упорную борьбу с комбинезоном, Фуше нетерпеливо принялся помогать мне. — Tonnerre,[5] Гидеон, можно подумать, вы никогда не одевались без посторонней помощи!
При попытке сосредоточиться мне в голову пришел вопрос.
— Знаете, Жюльен, я не могу понять одного. Президента Форрестер убили китайцы, а не афганцы, ведь так? И поэтому мы здесь. Но что заставило китайцев пойти на это?
— У вашей мадам Президент были точно такие же сомнения, — ответил Фуше, — хотя она хорошо их скрывала. После того как ей показали снимки резни, учиненной в 2018 году над членами культа Фалун Гонг, она сообщила своему правительству о том, что намерена вынести вопрос о торговом статусе Пекина на рассмотрение Конгресса.
— Правительству? Но как об этом узнали китайские спецслужбы?
— Гидеон, — проворчал Фуше, выталкивая меня в коридор, — вы и вправду так наивны? Уже в начале столетия китайцы взяли за правило иметь хотя бы одного своего человека в американском правительстве, — еще одно доказательство того, что даже увеличение торговли с внешним миром ничуть не повлияло на китайскую манеру вести дела. С другой стороны, если бы правда об убийстве Форрестер выплыла наружу, остановить международный кризис нельзя было бы никакими деньгами. А война между Америкой и Китаем стала бы…
— …Катастрофой, — кивнул я. — Так вот зачем Малькольм подделал ту пленку!
Фуше улыбнулся.
— Ему свойственно творить зло во благо.
Мы прошли в среднюю часть корабля, и Фуше, сдвинув в сторону одну из висящих на стене коридора картин в позолоченных рамах, извлек спрятанную за ней панель управления.
— Все уже ушли вперед, чтобы расчистить путь, а Лариса прикроет нас огнем.
