Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.
Вот поэтому, мотаться по украинским монастырям-убежищам и забирать там первые партии детворы — предписано мне. По совокупности практических и теологических соображений. И? Наш бродячий цирк ездит, тьфу… летает на гастроли как часы. День-ночь, день-ночь. Три-четыре рейса в неделю. Пока, практически без сбоев. Ordnung в действии.
Думаете, пустое хвастовство? А вот и нет… Вы не видели наши мозговые штурмы. До хрипоты, бывало, спорили. А потом Фриц садился, рисовал очередной Plan и укладывал в стопочку. Как кусочек «окончательного решения» более общего вопроса. Любого! Или, как способ некую проблему обойти. Теперь можно спокойно любоваться готовой мозаикой, где учтена каждая мелочь. Вплоть до реакции на нас обитателей «христианской обители». Вплоть до оптимального, под задачу, состава экипажа транспортника. Включая мою скромную персону.
Обычно рейс протекает так. Вечером, до захода солнца, «Гигант» взлетает в Кронахе и поворачивает на восток. Все спят. Места много, воздушные ямы громадина не ощущает. Пилот держит курс по пеленгу радиомаяка в «точке высадки». Где именно она состоится — не знает никто. То есть вообще. Выбор из нескольких вариантов осуществляется случайным образом перед самым вылетом или вообще в воздухе. Засады на земле ждать не приходится… Карта местности (по аэрофотоснимкам) позволяет ориентироваться без наземных служб. Тоже — гарантия от предательства. Место для посадки выбираем по результатам инфракрасной фотосъемки. Поле без крупных валунов отыскать можно всегда… Плетни, канавы или стога сена многоколесное шасси и стальной носовой буфер «Гиганта» позволяют игнорировать. Пара пулеметов, в прозрачном блистере над кабиной, дает гарантию от случайного нападения оказавшейся поблизости банды. А одиночный выстрел повредить монстру не способен.
После посадки часть экипажа занимается переоборудованием лежанок верхней палубы в сидячие места, а остальные, на вездеходах, съезжают по грузовому трапу и движутся к монастырским стенам. Редко, дальше пары километров от точки приземления. Монастыри обычно окружены широкими полями. Не чета полоскам земли частных владельцев. В головной машине — едет дозор, в замыкающей — охрана, а посередине — я сама. На нижнюю палубу «Гиганта» влезает три транспортера. Два маленьких и один длинный, восьмиколесный… К местным извозчикам за помощью не обращаемся принципиально. Да их обычно и нет. Гражданская война жадна до чужих лошадей… Перепутать нашу процессию с кем-то ещё совершенно невозможно. Тоже важно…
Дальше — самая нудная часть процедуры. Представление настоятелю монастыря и переговоры о выдаче спасенных. Именно так! Переговоры… Хорошо, что стараниями иезуитов половина Польши знает меня в лицо. Не надо представляться. Плохо, что каждый хочет составить обо мне личное впечатление. Святой водой не обливаются, зато вопросики задают… Почти каждого приходится возить показывать самолет. Не знаю, зачем попам это надо. Может быть — оттого, что с распахнутым входом грузового трюма «Гигант» выглядит жутко. Смахивает на огромное хищное насекомое. И туда — людей? Надо бы проверить… С другой стороны — на борту с ними общаться легче, «дома и стены помогают».
А может — это «церковная форма вежливости». Пускать подозрительную нечисть (меня) в освященное место — чревато. Мало ли? Зато самому появиться в её логове — почти «подвиг во славу веры». Фиг поймешь… Наверное, с религиозной точки зрения, хоть какие-то кресты на бортах намалевать таки стоит. Хотя бы красные… Потом… Когда-нибудь… До сих пор обходимся. А это уже примета. В авиации к приметам относятся серьезно.
Тонкий момент — заманить каноника вовнутрь самолета. Опытным путем установлено, что погрузка проходит без эксцессов если, поднимаясь по ступенькам трапа, местные видят перед собой знакомое лицо. Иначе — хоть их палками бей. Боятся… (справедливости ради замечу, что на Земле-1 даже бывалые немецкие солдаты так же боялись летать на «Гигантах», называя их «тряпичными бомбардировщиками») Что делать? Приходится пускаться на хитрости — загонять вездеход сразу в трюм, на полном газу, без остановки, (иначе могут выскочить). А там — столик. С закусочкой (пришлось завести таблицу, в какие дни какая вера что позволяет есть). С выпивкой. Политес, блин…
Если верить Барону, такие «личные встречи» — важнейшая часть современной XVII веку дипломатии. Когда первые лица не могут себе позволить внятно выразить мнение или принять участие в событиях, выдвигаются фигуры второго плана. Вроде меня… Очень странное ощущение — наблюдать за поведением крупных католических администраторов в непосредственном контакте с собой любимой… Какой вес имеет беременная молодуха, непонятного вероисповедания, буквально свалившаяся с неба? Ещё полгода назад — никакого… Католическая Польша даже со славянской Россией разговаривала через губу, а уж к неведомым «сибирским отщепенцам» (по официальной легенде мы — потомки беглых) относилась вообще никак… В Дании (почтенная европейская страна!) нас больше уважают, чем здесь.
Однако, времена изменились. Всесильных магнатов унесло на северо-запад ветром перемен, бунтующая чернь не разбирает правого и виноватого…Казаки… татары… бродячие банды самого невероятного состава… Поневоле ухватишься за любую соломинку, даже ощутимо несущую чертовщиной (что характерно, иезуитов тут не особенно любят даже формальные единоверцы). А куда деваться? Тем более, что война — «сепаратор» почище эзельского карантина. Грех смеяться, но на охваченной смутой территории остались только реально «крепкие в вере» персонажи. И они действительно верят в бога! Из последних сил… Кроме этой веры надежд у украинских католиков (положа руку на сердце) — никаких. В истории Земли-1, по ходу «хмельничины», их изводили подчистую. Наравне с евреями и панскими управляющими… Похоже, что хитрые иезуиты, руками повстанцев, одновременно с участием в нашем проекте проводят «чистку рядов». М-да… Грязная штука политика!
Мне-то что? Потусовалась несколько часов, да и улетела. А им — тут жить… Через день отвечать всяким проходимцам на один и тот же вопрос: «Кто покровительствует данной обители?». Скажешь «Король» — убьют. Скажешь «Папа Римский» — убьют. Ссылаться на бога — моветон. На него тут все подряд ссылаются, аргумент затерт до дыр и уже «не внушает». Поэтому, совершенно неожиданным элементом выглядят висящие над монастырскими воротами и торчащие по углам явно самодельные красные флаги с тонким белым крестом династии Оттонов. Наверняка, ветераны подсуетились. Черный армейский юмор… Сразу вспомнила папин анекдот про иностранца в советской Одессе, которому объясняли сигнальный смысл красных флагов, там и сям плещущих над городом — «опасное место, от которого надо держаться подальше». Надо бы про этот идеологический феномен заметку в прессе тиснуть… И Фрицу понравится. Боятся — значит уважают… Нет, ему это не скажу… У него хватит ума присоветовать шалым от растерянности попам — установить в воротах табличку с моим фото. Ради пущего нагнетания ужаса… А про меня здесь такие слухи ходят — что разбегутся не только разбойники, но и прихожане.
Понятно, что одними красными флажками и ссылками на божью волю от налетчиков не отбиться. Каждый настоятель, обязательно, рассыпается в благодарностях за чудесным образом присланную помощь… Причем, попутно косится в открытое декольте моего халатика (ну, местная мода, чо?), где никакого намека на крест. Раньше задевало… Теперь — стало безразлично. Сами должны понимать, что это такое бесплатное приложение к отделению обвешанных Наганами трезвых отморозков (я не придавала значения обещанию уходящих на задание бросить пить, а вот на тебе — держат слово) и волшебному артефакту «пулемет на колокольне». Как мало, оказывается, надо для подавления в любом месте Гражданской войны — честный отставной унтер, пяток понимающих мужиков с оружием, да толпа баб с ребятишками за спиной.
Но, главный довод «за сотрудничество» с нами, это, конечно — самолет. Трудно спорить с убедительным доказательством чужого могущества. Хочется к нему приобщиться. Совершенно обезьянья подсознательная реакция… Забавно всякий раз наблюдать, как очередной «христианский пастырь», стараясь сохранять гордый вид, ступает по стальной палубе (хотя крылья и стенки фюзеляжа фанерные) в гулкие недра грузового трюма «Гиганта». Поднимается по лестнице на ярко освещенный электричеством, сияющий никелем и снежно-белой титановой эмалью «пассажирский второй этаж» (никто не знает, что «в девичестве», на Земле-1, это был «эрзац одноразового применения», который сотнями клепали «восточные рабочие» и увечные солдаты из штрафных батальонов)… Садится за сервированный со скромной роскошью столик… После второй стопки (непьющих служителей культа что-то мне не попадалось, наверное, на них кино действует, всем гостям мы «для аппетита» показываем коротенький звуковой фильм о Кронахе, о Розенберге, о совместном с иезуитами проекте Университета, а они, почему-то, сразу начинают квасить…) начинаются осторожные расспросы. Что характерно — абсолютно светские и нейтральные. На латыни, блин… Как со своей…
