В церковь — только вовремя! - Терри Биссон
— Дайте я попробую! — воскликнул Стадс. Паника, звучавшая в его голосе, показывала, насколько искренне он был привязан к этому быстро исчезающему человечку. Он повернул крепеж влево, потом вправо, толкал, тянул, сгибал, скручивал. Ничего не вышло.
— Можно мне попробовать? — спросил знакомый голос.
— Ей нельзя сюда заходить! — завопил Стадс.
Кэнди. И Стадс прав. «Девушкам вход запрещен» — это наше второе правило. Краеугольный камень нашей политики. Тем не менее я проигнорировал его протест, подал ей руку и помог переступить с лестницы в домик. Стадс и я — мы оба разинули рты, а она тем временем отряхивала колени! Я, конечно, видел Кэнди без униформы, но это было нечто совсем иное! Абсолютно иное!
На ней был пеньюар для новобрачной, приобретенный в «Милых мелочах».
Тем не менее настроена Кэнди была весьма по-деловому.
— Это как пробка на бутылке с лекарствами. Чтобы не могли открыть дети, — уверенно пояснила она, наклонилась (очень грациозно!) и одним легким движением кисти отсоединила шланг от панели управления. Он вдруг начал извиваться, как змея, и загремел, как гром. Кэнди вскрикнула и в ужасе его уронила. Тем временем доктор Джерм подтягивал шланг к себе и кольцами укладывал его на диване, который начал вращаться сначала медленно — а потом еще и еще.
Снова раздался грохот, по комнате пронесся мощный порыв ветра. Захлопали страницы журналов, послышался треск дерева. Пол наклонился, я схватил Кэнди за руку. Стадс дико заорал:
— Я же говорил! Говорил!
Дальше провал. Очнулся я под кленом на куче досок, прижимая к себе Кэнди. Ее воздушное одеяние для новобрачных не прикрывало ни локти, ни колени. Я завернул свою невесту в старенький коврик моей матери, и мы вместе помогли подняться Стадсу.
— Я же говорил, — тупо повторял он.
— Кому и что? — спросил я.
Вместо ответа он кинулся на меня с кулаками, но, к счастью, промахнулся. Стадс никогда толком не умел драться.
— Наше правило. «Девушкам вход воспрещен». Видишь, что получилось! — И он поддал ногой журналы, рассыпанные под деревом.
— Кэнди тут ни при чем. Это все из-за твоего драгоценного профессора и его новой Вселенной!
Стадс опять на меня бросился, но я легко уклонился. В соседних домах зажглось было несколько окон, но вскоре они снова погасли. Задний двор оказался усыпан досками, журналами, боксерскими перчатками, картинками, водяными пистолетами, перочинными ножами и так далее. Выглядело это как обломки детства, это и были обломки детства, собранные в одну печальную кучу.
Стадс плакал, громко всхлипывая (я не преувеличиваю), копаясь в этих следах кораблекрушения. Подозреваю, он искал крошечный диван, миниатюрную пальму в вазоне и, может быть, маленького человека, лежащего без сознания после падения из лопнувшей Вселенной.
Мы с Кэнди немного постояли, потом решили помочь. Доктора Рахдио Джерма нигде не было. Шланг мы тоже не нашли.
— Это хороший знак, — заметил я. — Последнее, что я видел, это как он сворачивал шланг на диване.
— И что? — Стадс сделал ко мне шаг — явно с агрессивными намерениями. Мы с Кэнди решили, что пора уходить. Когда у нас за спиной зазвонил телефон, мы как раз отодвинули доску и пролезали в щель забора Пателли. Под кучей досок и фанеры он звучал совсем глухо. Я хотел было вернуться, но Кэнди схватила меня за руку, я взглянул на нее…
В конце концов, сегодня наша первая брачная ночь, хотя от падения у меня и раскалывается голова. Как я узнал позже, у Кэнди — тоже.
ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ
Я думал, плейбоям с Дитмас-авеню пришел конец, но на следующее утро Стадс в Ла-Гуардиа ожидал нас наверху у эскалатора, ведущего к выходу 1-17. После вчерашней катастрофы он либо вычистил, либо сменил униформу. Его медали весело блестели, но я заметил, что он снял эмблему Нобелевского лауреата.
Сначала я решил, что он опять — за старое, хочет напасть на меня, но вместо этого Стадс взял меня за руку.
— Вчера позвонил твой друг By, — вполне мирно сообщил он. — Как только вы — ты и как ее там — ушли.
— Кэнди, — рассердился я. — Моя невеста. — Они с тетей Минни стояли прямо у меня за спиной, но Стадс не желал смотреть в их сторону. У Стадса всегда были проблемы с девушками и взрослыми. Потому я и удивился, что он так привязался к доктору Джерму. Может, причина в том, что этот блестящий сумасброд-риэлтор казался таким маленьким или удаленным, или и то, и другое?
— Какая разница, — отмахнулся Стадс. — В общем, твой друг сказал, что, по его мнению, Вселенная досуга отделилась и благополучно продолжает существовать. И что доктор Джерм выжил.
— Мои поздравления, — сухо проговорил я. — А теперь извини, мы должны успеть на самолет.
— Какой чудесный мальчик этот Артур! — восхитилась тетя Минни. Я понимал, что ответа не требуется, ведь она говорила не со мной, а с дядей Моргом. — Видел бы ты его медали!
Вылет задержали. Почему-то это меня приободрило. Кэнди сидела между нами, крепко закрыв глаза, а место у окна я уступил тете Минни. Она летела впервые. Когда самолет стал взлетать, она прижала урну с прахом дяди Морта к стеклу иллюминатора.
— Он летит в первый раз, — с мягкой улыбкой пояснила она. — Я читала в «Ридерз дайджест», что люди волнуются меньше, если видят, что происходит.
— Я в это не верю, — пробормотала Кэнди, не открывая глаз. — К тому же как это пепел может нервничать?
Может, в компании «Самолеты б/у» самолеты и старые, но видно, что интерьер регулярно обновляется. В спинках сидений даже есть маленькие телефоны, работающие от кредитных карт. У меня нет никого, с кем я хотел бы поговорить за пятнадцать долларов в минуту, но когда телефон зазвонил, я не удивился.
— Это я. Вылет задержался?
— На восемнадцать минут, — взглянув на свои записи, ответил я.
— Цифры не врут! — воскликнул By. — Все снова приходит в норму. Я это и так понял — мои утренние расчеты сошлись тютелька в тютельку. В 9:45 по стандартному восточному времени я выпустил в дождевом лесу первую моль.
За спиной у него слышался мерный рокот. Как я понимаю, это был дождь.
— Мои поздравления, — без энтузиазма ответил я. — Что там с доктором Джермом и его Вселенной досуга?
— Похоже, что у старого дьявола все получилось, — радостно отозвался By. — Если бы его Вселенная лопнула, мои цифры вели бы себя иначе, не сошлись бы. Разумеется, нам никогда не узнать этого наверняка. Теперь, когда наши Вселенные разъединились, между нами не может быть никакого обмена информацией. Даже
