Всеволод Глуховцев - Консорциум

Андрей разволновался от своих мыслей и утратил бдительность. Задумался, зашагал быстро, а когда спохватился, было поздно.

В тщедушной фигурке что-то изменилось. Возникло напряжение, какого раньше не было.

Заметил!

От этой мысли кинуло сперва в жар, потом в холод. Андрей сразу приотстал от объекта, хотя, похоже — поздняк метаться. Мужик если не распознал, то заподозрил нечто.

Его повадка неуловимо изменилась. Кто не знал — тот бы не заметил ничего. Но Андрей-то знал, он сразу разгадал иное в этой фигуре: в осанке, походке, в движеньях рук… Тот сунул руки в карманы и приостановился у зеркальной витрины — явно осмотреться. Ну точно! Так и есть.

Рябко ощутил, что предательски потек пот — по спине, под ремень. Пересохло в горле. Держись! Только держись! Не выдай себя ни взглядом ни жестом. Не прибавь шагу! И не убавь. Спокойно, Андрюха. Только спокойно!..

Никакой самый опытный психолог не сказал бы, что Андрей напрягся. Ни душевные бури, ни телесный жар не отразились на его лице. С беззаботным видом праздно гуляющего человека он прошел мимо носителя бежевой куртки, что-то внимательно разглядывающего в витрине. Мелькнула мысль: свернуть, пройти к выходу окольным путем. Но еще быстрей мелькнуло: нет! Столкнемся на выходе, сразу догадается. Лучше так.

И он пошел прямо. Не обернулся. Боже упаси! Но чуял — спиной, кожей чуял! — как тот украдкой смотрит вслед. Андрей уже знал, как себя вести. Так же непринужденно он дошел до эскалатора, стал на него, поехал вниз. Заставил себя зевнуть равнодушно, похлопав ладонью по губам.

Конечно, риск есть, думал он. Можно и потерять объект. Но судя по всему, тот тип жестко сжат во времени. Все смотрел на часы, все ждал чего-то… Пойдет, никуда не денется. Но будет предельно подозрителен. Будет искать подвох. Значит…

Значит, Андрей Николаевич, тебе предстоит сыграть самую главную в твоей жизни роль. И права на ошибку у тебя нет.

Он стал тверд и уверен в себе. Все сделаю!

Сойдя с эскалатора, он даже не стал глазеть по сторонам, тем более задерживаться. А у самого выхода свернул вправо, к газетному киоску, где стояла небольшая очередь.

Это было тоже рискованно. Но фарт есть фарт — сегодня он решил Андрею улыбнуться. Какая-то тетка долго листала журналы по женскому рукоделью, задерживая очередь. Это мне на руку, это мне на руку… — твердил про себя Андрей, не озираясь, но чуя, как преследуемый спускается по эскалатору. Это на руку… — очередь добралась до него, он купил газету, отошел, развернул, хмыкнул деловито.

Этот прошел в двух шагах — и на улицу.

Андрей свернул газету, вышел за неизвестным и сразу сбежал с крыльца вправо, видя, что тот стал спускаться прямо. Андрея озарило вмиг: там, справа, еще один корпус, с зеркальными стеклами — оттуда видно, а туда нет. В два счета он достиг второго корпуса, проник внутрь и уж тогда с жадным нетерпением обернулся.

Взгляд мигом выхватил цель. Люди столпились у светофора, горел красный. По улице неслись машины. Мужчина в бежевой куртке зачем-то отступил в сторону, стоял один, отдельно от всех…

Ах, вот зачем!

Тот осторожно огляделся — как бы невзначай, но в самом деле, конечно, оценил обстановку. Взгляд задержался на зеркальных стеклах… Андрею ужасно захотелось съежиться в комочек.

А тот так и уставился, словно взгляд хотел пронзить стекло. Андрей все-таки сжался.

И тут же обозлился на себя, выпрямился. Какого черта?.. — хотел сказать он, но не успел.

Люди у светофора вдруг метнулись врассыпную, женский взвизг полоснул воздух. Это было дико! — потому что такого просто не могло быть. Но было.

Кто-то споткнулся, сшибся с другим, на асфальт упала сумка. Андрей обомлел: что это?! — но через миг все понял.

На тротуар вынесло неуправляемое авто — темно-синюю «Волгу». Ее швырнуло вправо, она ударилась колесом о бордюр, взлетела — Андрей ясно увидел, как передние колеса оторвались от земли.

Он застыл в ужасе. И время почти застыло. Очень медленно машина плыла в воздухе. Наблюдаемый смотрел прямо на Андрея. Андрей смотрел прямо на него — глаза в глаза.

В последний миг Андрею почудилось, что стекло исчезло и они увидели друг друга. Что-то мелькнуло в глазах мужчины. И это — все.

Время включилось. Темная туша «Волги» метнулась вправо, снесла человеческую фигуру и врезалась в столб.

Глава 2

Андрей разволновался от воспоминаний. Чай плеснулся на стол.

— Ах ты… Извините, — Рябко поставил чашку.

— Ерунда, — Максим вытер лужицу тряпкой. — Так… какова же мораль вашей истории?

— Мораль?! — Диму прорвало. — Да какая тут мораль! У того мужика судьба такая — умереть в тот день, так?

— Очевидно, да, — философ Рябко умел быть сдержанным в словах.

— А у вас, Андрей Николаич, значит, проснулся дар предчувствовать чью-то смерть? Да?.. Ну, с тех пор вы, конечно, научились управлять этим даром и зов смерти находите безошибочно по сумме примет. Так?

— Похоже, — бледно улыбнулся Рябко.

— Вот-вот. И если уж вас привело к нам… Правда, вчера мы вроде как перехитрили смерть, но это было вчера. А завтра — я в широком смысле — что нас ждет завтра?! Вы это увидели?

Андрей Николаевич чуть помедлил.

— Отчасти да. Но это не главное. Я к вам не с этим.

Максим ощутил, как от сердца малость отлегло. Парни переглянулись. Дима криво усмехнулся:

— То есть, ваш рассказ…

— Был предисловием. Введением в проблему.

— Ага. Ну, считаем, что введены. Что дальше?

— Слушайте.

Тогда, конечно, Андрей испытал шок. Да и все, кто там был: нелепая мгновенная смерть на глазах десятков людей — только что стоял человек, а теперь валяется исковерканный труп — это было дико, немыслимо, и собственно, хотелось посильнее встряхнуть головой и проснуться…

На такой мысли поймал себя Андрей.

Кому-то стало дурно. Кто-то кинулся к разбитой машине, кто-то стал названивать в милицию, в скорую. Был ли в этом смысл — Бог весть, в каком состоянии оказался водитель «Волги», пассажиры, если они были там?.. Андрей вообще худо помнил это все. В некоем легком трансе он вышел из здания, вокруг царила полуистерика, никто не обратил внимания на человека, покинувшего место происшествия. Вернувшись домой, Андрей повалился на диван, так и пролежал до вечера. И аппетита не было. Все думал.

И пришел к выводу: да, с ним, Андреем Рябко, произошло необычайное. В результате прямого контакта с биосферой он обрел способность улавливать в окружающем именно те признаки, что ведут к какому-либо важному событию. А что это за событие?..

Он не сразу решился выговорить: «смерть». Но тут уж пугайся-не пугайся, от сути дела не уйдешь. Этому типу судьба назначила сегодня умереть. За что, почему?.. Этого уж не узнаешь, но так есть, и хоть ты тресни. И эта самая судьба просигналила мне, и я сумел поймать эти сигналы и выйти точно туда, где все и случилось. В то время и в то место.

Но зачем? Вот вопрос! Зачем мне надо было оказаться там?! И этот его взгляд!..

Андрея передернуло. Ведь в тот, последний миг их взгляды встретились — значит, зачем-то надо было ему, Андрею, это увидеть…

О, страшный, неожиданный дар!

Хотя… почему — неожиданный? Разве не о том мечтал философ Рябко? Не о реализации скрытых возможностей человека?.. Ну, а если так, то за что боролся, на то и напоролся. Вот они, эти возможности. Получите!

Он заговорил с собой во втором лице: вот ты стал на путь, ведущий к сверхчеловеку. Пусть это пока первые шаги, но сама суть дела… И оказалось, что этот путь вовсе не источник радости и упоения.

С этими мыслями он заснул, еще не зная, насколько он прав.

Назавтра у него занятий тоже не было, но он решил сходить в институт — так, по мелочам. Зашел на кафедру и обнаружил там жаркую беседу двух преподавательниц.

— О чем шумим, дамы? — весело поинтересовался он.

Те так и накинулись на него с новостями. Оказывается, что местные, да и не только СМИ с утра бурлят сенсацией: в случайной автокатастрофе погиб некий таинственный киллер, за которым давно и безуспешно гонялись чуть ли не все спецслужбы страны…

Андрей постарался не измениться в лице.

— В какой катастрофе? — переспросил он.

Бывший снайпер спецподразделения КГБ проходил по оперативным документам под псевдонимом «Неман». Вовсе не потому, что он был как-то связан с этой белорусско-литовской рекой — нет, он родился далеко от тех мест, да и побывал там один раз в жизни. Побывал успешно — дело по факту убийства крупного оппозиционного политика и по сей день числится «глухарем» в прокуратуре Белоруссии… Но и это событие, конечно, не имело никакого отношения к агентурному имени, ибо случилось много позже.

Имя возникло почти сразу после того, как он попал в спецподразделение после службы в погранвойсках. Начальник оказался каким-то пафосным романтиком, он объяснил свое решение мудрено: