Александр Казанцев - Иномиры
Все они были ослеплены ненавистью к напавшему на них зверю и жаждали мести, как жаждал ее и негодующий царек.
Дикари бежали скорее, чем раненый найн и Кочетков с Олей.
Юра догнал их, в какой-то момент перестав стрелять. Оля ведь ничего не знала о ночной схватке с лесными хищниками, не знала, что патронов в автомате совсем не осталось.
Найн остановился, тяжело опустившись на землю у корней огромного дерева, напоминавшего сказочный тысячелетний дуб, который Оле так хотелось увидеть когда-нибудь…
Мохнатик привалился спиной к стволу и тяжело дышал.
Оля поняла, что он потерял много крови.
Она стала осторожно извлекать из его тела там и тут торчавшие стрелы.
Кочетков передал ей все, что необходимо для перевязки, и она принялась бинтовать раны. Это было не просто, потому что кровь вытекала из-под густой шерсти.
Мохнатик благодарно, как показалось Оле, посмотрел на нее. На нее, совсем уже иную, чем та девчушка, что так необдуманно вышла встречать неведомого уфонавта, посланца иных миров…
И, к счастью, встретила! Встретила Альсино, своего Альсино!.. Узнает ли он теперь ее, столько пережившую, ставшую, может быть, совсем другой? А вдруг она тоже поседела, как Юра? Зеркальца-то нет!
И эта другая, мужественная женщина заботливо ухаживала за раненым найном, стараясь облегчить его страдания.
«Нет, — утешала она себя. — Альсино ее узнает, она осталась такой же слабенькой, хрупкой…»
Однако Альсино не подавал о себе никаких вестей. Принял ли он сигнал о том, что произошло с Олей?
Но, вместо Альсино, меж деревьев со всех сторон оранжевыми полосами замелькали размалеванные коричневые тела неандертальцев. Они со всех сторон старались окружить беглецов, как это делали во время охоты на найнов.
Добыча была близкой и укрыться нигде не могла. Так они, наверное, полагали.
Кочетков держал в руке бесполезный автомат, который мог пригодиться теперь разве что вместо дубинки. Наин грозно поднялся на ноги, но сразу же присел на корточки и опять привалился к дереву.
В предстоящей схватке ему вряд ли удастся принять участие. Кочетков же готов был защищаться даже и один. Но рядом была Оля. Если Кочетков профессионально владел приемами каратэ, то Олю ее старшая сестра Лена обучила самозащите, ведь она была тренером у-шу.
Решив, что дичь настигнута, дикари перешли в атаку.
Первым у дуба-великана появился царек — великолепный могучий атлет, находка для скульптора, кем мечтал стать в юности Кочетков, но так и не стал им. Не думал он, не гадал, что когда-нибудь ему придется схватиться с тем, кого он мечтал изваять!
Атлет-царек кинулся на Кочеткова, видя, что найн почти повержен. Он прыгнул пантерой, но неожиданно был отброшен, перелетел через противника и ударился головой о дерево, потеряв сознание.
Его старший сын выбрал противника полегче — Олю, ростом превосходя ее ненамного, может быть на голову.
Он бежал прямо на нее, расставив руки, согнутые в локтях.
Вот она, вот! Еще не перепиленная! Теперь уж не уйдет!
И одновременно с отцом он бросился к дубу.
Но хрупкое создание само согнулось пополам, вытянув одну ногу и рывком повернувшись на другой, и со всего размаха, извернувшись, ударило неандертальца ногой в висок.
Тот мешком повалился на землю.
Такой прием охладил пыл дикарей, особенно у крепыша, отнюдь не отличавшегося отвагой. Он решил подождать, когда отец с братом поднимутся, и тогда прийти к ним на помощь. Все равно дичь поймана, как бы она ни трепыхалась…
«Ну и охота! Прямо как война с соседним племенем!..» Желание крепыша исполнилось: царек и его старший сын приоткрыли глаза…
Но то, что они увидели, заставило их тотчас вскочить на ноги и в паническом ужасе опрометью пуститься наутек.
Другие дикари при виде непонятного и устрашающего, о чем и шаман не предупреждал, последовали за царьком.
Меж деревьями тем временем выше роста найна пролетело что-то светящееся, напоминая своими очертаниями человеческую фигуру в лунной коже. Это было страшнее птеродактиля, с которым не раз приходилось сражаться, и являлось, несомненно, божеством. Божество было явно разгневано, по крайней мере так ощутил каждый из преследователей. Все в страхе помчались за убегающим царьком.
Лес мгновенно опустел, а к Оле, Кочеткову и раненому найну уже шел с улыбкой спустившийся на землю Альсино, не окруженный аурой, не нуждающийся теперь в обнулении массы.
Оля с рыданием бросилась к нему на грудь. Он смущенно гладил ее вздрагивающие плечи.
— Я уже знаю. Я все время был с вами, — шептал он ей.
— Как с нами? — отшатнулась Оля, вытирая мокрые глаза.
— Телепатически, — пояснил иноземлянин. — Через ваши ощущения я воспринимал все ужасы, обрушившиеся на вас. Все, что вы так стойко перенесли.
— Так это вы помогли мне спокойно наблюдать за дикарями, когда спрут оставил меня?
— Да, но спрут и помог нам, — улыбнулся Альсино.
— Помог? — радостно переспросила Оля.
— Иносказательно. Я принял ваш призыв о помощи в тот момент, когда вы почувствовали мой немой вопль, невольно вырвавшийся у меня при нападении спрута. Но вы, в отличие от дельфинов, не могли тогда мне помочь, а я… я мчался к вам.
— Значит, вы — мой дельфин! Правда-правда!..
— Дельфины были рядом, а наш аппарат отсюда очень далеко. Скорость моего полета ограничена. Но вам нужно было выстоять, и я внушил вам мысль, чтобы вы почувствовали себя исследователем, наблюдающим иную жизнь. Это должно было придать вам силы. А сам тем временем уже летел к вам…
— Альсино, милый! Спасибо вам за это, но… но вы бы опоздали… И если бы не он… — Она кивнула в сторону Мохнатика.
Наин силился встать, но Альсино сделал ему знак оставаться на месте.
Он подошел к найну и осмотрел раны. Оле не везде удалось остановить кровотечение.
И тут девушка с Кочетковым стали свидетелями того, о чем всего лишь слышали у себя дома: некоторые люди умели заговаривать кровь.
Альсино не произносил ни звука. Он только пристально смотрел на текущие струйки крови.
И кровь на глазах свертывалась. Кровотечение прекратилось.
Еще через некоторое время найн поднялся и был в силах двигаться.
Оле казалось, что он умоляюще смотрит на нее. Неужели просит остаться?
— Его надо серьезно лечить. Кроме того, ему одному до своих пещер не добраться. Дикари остановились не слишком далеко отсюда. Без меня они уже не будут бояться и непременно перехватят найна на пути к его стойбищу, зная, где оно находится.
— Как же спасти Мохнатика? — спросила Оля, с надеждой глядя на Альсино. — Мы можем взять его на «летающую тарелку»?
Альсино покачал головой:
— Это невозможно. Но и дикарям нельзя его отдавать.
— Тогда в чем же выход?
— Сейчас мы договоримся с ним, — пообещал Альсино.
Он подошел к найну и, очевидно, мысленно стал что-то ему внушать.
Тот понял. Потом подошел к Оле и долго смотрел ей в глаза.
— Он что-то хочет сказать мне! — воскликнула Оля.
— Он прощается с вами, Оля, — пояснил Альсино.
Потом найн посмотрел и на Кочеткова, наверное, как на дружеское существо, с кем преодолел немало трудностей.
Трое напряженно наблюдали за ним, не зная, что он предпримет. Но ощущение того, что сейчас что-то произойдет, охватило всех.
Найн отошел на несколько шагов от могучего дерева.
Оле показалось, что в какой-то миг шерсть его встала дыбом и засветилась.
Громоздкая фигура зверочеловека вдруг чуть приподнялась над землей и стала на глазах пораженных спутников таять, как бы растворяясь в воздухе, и…
Найн исчез.
— Ему там окажут необходимую помощь, — сказал Альсино.
— Где? Где ему помогут? — заволновалась Оля.
— У нас. В нашем мире, куда он сейчас проникает.
— А мы? Мы тоже проникнем туда?
— Наши друзья стремятся сделать все для продолжения полета, — сказал Альсино.
— Повреждение устранено? — поинтересовался Кочетков.
— Не совсем. Я не мог заняться восстановлением и починкой аппаратуры, ведь все время пришлось готовиться к встрече с вами.
— И мы увидимся там, у вас, с Мохнатиком?
— С Мохнатиком? — удивился Альсино. — Ах, вы имеете в виду найна! — прочел он Олины мысли. — Вполне возможно. Мы ведь давно установили связь с найнами и понимаем друг друга. Их атавистический способ преодоления высших измерений помог и нам в аппаратах с обнулением масс проникать в иные миры.
— Мы покинули наш мир, побывали в прамире, а теперь отправимся в ваш неомир?! — воскликнула Оля. — Мне очень хотелось бы увидеть там одну неандерталку.
— Неандерталку? — удивился Кочетков.
— Да. Здешнюю Еву. Я так назвала ее. Не все люди здесь страшнее зверя. Я в этом убедилась. Правда-правда!
