Руслан Шабельник - Дневники Палача
Я понимал Бугатти и, наверное, там, в Совете, на Каэр Морхене тоже понимали. Однако, мы не живем на необитаемом острове, или в мире сплошных телепатов, где твои мотивы, помыслы, следствия, как на ладони. Нам приходится жить в мире людей, мире, где умеющих читать мысли и так не особо жалуют. А тут один из мозгочитов еще и убил человека. Невиновного, жертву, не важно, сколько загубленных душ и жизней на его совести. Факт остается фактом — палач убил человека! А значит, во избежание всеобщих волнений и новых телепатических бунтов, палача этого следует покарать. Причем, покарать должны свои же, по возможности — показательно. А значит, кому-то требуется поручить эту работу. Джо Бугатти последний раз засекли на ЮАГ, я должен был лететь туда же, к тому же, с Бугатти меня не связывали узы дружбы. Имелась возможность отказаться, но она означала обречь на противное задание другого брата-палача. Я так не могу, да и никто из наших не сможет.
— Поубивал бы, их всех, гады! — Светин, оказывается, все это время стоял у меня за спиной и также читал файл.
Искренняя ненависть исходила от него. К людям. Иногда и я испытываю нечто подобное, ну, может, не так сильно.
— Нас и так не много, а тут еще телепатов заставляют убивать себе подобных!
Мне нечего было ответить, даже мысленно. Он прав, во всем, на сто десять гадских процентов.
* * *— Долго еще?
— Не-а, вон на ту горку поднимемся, с нее, глядишь, и дом-то видно будет.
Вздохнув, капитан Андрей Зайкин налег на педали. Горка! Еще одна горка! Пот, обильно выделявшийся по всему телу, расплылся темными пятнами под мышками и, как подозревал Зайкин, на спине. Во всяком случае, прилипшая рубашка, совсем неприятно холодила тело.
Черт бы побрал эту планету! Черт бы побрал все планеты, подобные этой, помешавшиеся на экологии.
Звездолет «Бен Рич», тот самый, за которым, следуя чутью следака, погнался Зайцев, высадил единственного пассажира на Штите, и отправился дальше по каким-то своим делам. Космопортов на планете имелось всего два, и они, мягко говоря, не были слишком загружены. Зайцев с первой попытки угадал нужный. Главным образом потому, что сам приземлился на нем же. Впрочем, для любителей видеть во всем перст судьбы, произошедшее показалось бы добрым знаком.
Видеозаписи они не вели, но — вторая удача — помнили пассажира, прибывшего на планету три недели назад. И малая загруженность сыграла в этом отнюдь не последнюю роль. Тем более что его встречали на электромобиле — для Штита не неслыханная, но все же роскошь. Судя по описанию, новоприбывший походил на Антона Ю-пина, очень походил.
Больше того — очередная удача — они знали, откуда приехал этот самый электромобиль. Городок Яремче — в пяти милях от космопорта.
Здесь бы следовало взять флайер, ринуться на место, по дороге связавшись с местной полицией.
Черт бы побрал Штит! Черт бы побрал все планеты, подобные Штиту!
Флайера у них не было. То есть, были, всего несколько, в столице, в распоряжении медицинской службы, но Зайкину их, естественно, не дали.
Отсутствовал и прокат автомобилей, или что-то в этом роде. Но зато имелось радио, о чем не без гордости сообщили Зайкину. И имелся служебный велосипед, который любезно предложили капитану.
На его категорический отказ воспользоваться их любезностью, высказанный в несколько неформальной форме, было предложено связаться с Яремче по радио, чтобы те организовали транспортировку чрезмерно нервного капитана. Капитан согласился, связь была сейчас же установлена и, выслушав все обстоятельства дела, из Яремче сообщили, что пришлют служебную бричку.
Бричку? Зайкин понятия не имел, что такое бричка, но надеялся, очень надеялся, педали в ней крутить не придется.
Как оказалось — надеялся не зря.
Бричка оказалось четырехколесной повозкой, запряженной каким-то местным животным, отдаленно напоминающим лошадь… или верблюда… познаний капитана в зоологии не хватало, чтобы определиться.
Сжимая концы веревки, середину которой меланхолично жевал верблюдоконь, бричкой управлял мальчуган лет тринадцати.
— Папка велел забрать какого-то нервного инопланетника! — крикнул малец, едва приблизившись к зданию космопорта.
Зайкин, проклиная все на свете и свою работу в частности, полез в бричку.
Дорогу в город он помнил плохо, в бричке так трясло, что все силы и мысли уходили на то, чтобы не вывалиться.
В Яремче Зайкина встретил шериф собственной персоной.
На вопросы капитана он отвечал не то, чтобы нехотя, но немного с ленцой, подолгу обдумывая ответ.
Да, инопланетник приезжал. Да, меньше месяца назад. Да, похож.
К кому? Так к этим же, к Рокфеллерам, значит.
Узнать, кто такие Рокфеллеры, удалось, задав не меньше десятка наводящих вопросов. Местные богатеи, нет, не отсюда. Поселились год назад. Откуда — не знаем. Почему — не знаем. Даже настоящей фамилии не знаем. Рокфеллерами представились, и все кличут. Электромобиль — их. Ох и шикарная штука!
Поехать прямо сейчас? А чего ж, можно, вон и велосипеды служебные стоят. Нет, на бричке нельзя — в городе только велосипеды — таков закон и вы, как работник службы, которая следит за соблюдением закона, должны понимать.
— А я ведь тоже сыскарем мечтал стать, — шериф, в отличие от капитана, совсем не запыхался, продолжая ровно крутить педали и умудряясь даже разговаривать. — Да, точно! Даже документы подавал, в управление, значит.
— Отчего же не стали?
— А-а, женился, потом дети пошли… Не, я ниче. Янка у меня женщина справная. В доме все блестит, готовит хорошо…
— Расскажите про Рокфеллеров.
— А чего рассказывать? Я уж рассказал, поди, все. Странные они какие-то. С виду, вроде, люди, как люди — и здоровкаются, и улыбаются, если пошутишь, а все одно странные. Сидят в своем особняке, ни сами в гости к кому, ни других к себе…
— Дом их?
— А я почем знаю! Пустой он стоял, а потом эти объявились. Может, купили, да я и не особо лезу. Раз живут люди, значит, имеют на то право.
— Что ж, так ни с кем в городе и не сошлись?
— Да говорю ж — странные. И мальчонка их тоже странный, в родителей, значит, пошел. Где посадят — там сидит. Ни с другими детьми играться, ни еще чего… хотя, конфетку даешь — берет.
Зайкин уже знал, то семейство, так называемых, Рокфеллеров состояло из мужа, жены и ребенка приблизительно десяти лет. Все — странные.
— А слуги? Особняк-то не маленький, кто-нибудь из местных на них работал?
— И слуги, и остальное — все свое. Те, я вам скажу, тоже со странностями. На хозяев похожи. Вроде, люди, как люди, и пошутить могут, а не наши.
Кому же из них понадобился пластический хирург? Присутствие ребенка и чего-то, напоминающего семью, немного портило картину.
Может, компрачикосы? Так те не связываются с одним ребенком. У них целые фермы. Да и хирург им без надобности. Сейчас это уже не те бандиты, промышлявшие воровством и скупкой детей на древней Земле. Компрачикосы современности — это ученые-генетики, с дипломами лучших университетов, светлые головы… с темными мыслями.
Вероятнее всего, они прятали кого-то внутри, в доме, кого-то, кому требовались услуги специалиста по изменению внешности.
Наличие денег, минимум общения, свое окружение — все это походило, очень походило на мафиозную семью, скрывающуюся от преследователей.
Тогда, боже помоги Антону Ю-пину.
Двери дома — двухэтажного строения с колоннами у входа и претензией на оригинальность — были закрыты. В видимой части двора никакого движения не наблюдалось.
Андрей позвонил раз, другой. Трели колокольчика были единственным ответом из-за двери.
— Уехали они, — шериф стоял у ступенек, удерживая их велосипеды.
— Что-о? Когда?
— Дня три, значит, как. Старуха Бортникова видела. Средь бела дня, на своем электромобиле и укатили. Всем семейством.
— Что-о-о! — Андрей был готов разорвать шерифа на части. — И, вместо того, чтобы сказать, мы тащились сюда по этим… этим… горам!
— Так может, приехали уже. Ночью, или дорогой другой. Я-то откуда знаю, я следить за ними не приставлен. У меня своих забот… эй, мистер, вы чего?
Андрей в ярости толкал дверь. Осознав тщетность усилий, он отошел на шаг, намереваясь выбить ее.
Бросив велосипеды, шериф взлетел на крыльцо и замер перед капитаном, для верности растопырив руки.
— Вы это чего?
— Отойдите!
— Знаете, мистер, мы, конечно, люди темные, но кое-какие законы все равно знаем. А я получаю плату, чтобы и местные, и приезжие, вроде вас, соблюдали, значит, их. Чтобы врываться в человеческое жилье, нужен ордер.
— Ордер будет!
— Вот когда будет — милости просим. А пока — нельзя. Никак нельзя, мистер.
* * *Что есть красота?
Субтильная светская красавица аристократии Ветебурга для крестьян той же планеты кажется бледной дурнушкой. В свою очередь, краснощекая, дородная первая невеста на селе, у самих аристократов вызывает сходные чувства.
