Виорэль Ломов - Мурлов, или Преодоление отсутствия
– Хороший возраст, – согласился Боб.
– У них таблички на груди висят, – сказал Рассказчик, – но твоего имени, Боб, я там не видел.
Однако, разговоры – разговорами, а утроба брала свое и желудок звал в дорогу, как труба. Через несколько часов мы наконец-то спустились к озеру. Вода была пресная, вкусная и холодная. В глубине змеились водоросли, мелькали рыбки, со дна поднимались пузырьки. Берег был пустынный, в камышах и вербах. Из воды торчали валуны. На воде белели лилии. Есть было нечего.
– Не разгуляешься, – мрачно констатировал Боб. – Борщом не пахнет.
Пахло водорослями.
Возле самой воды стоял крест, почерневший и полусгнивший, еще, наверное, со времен Робинзона Крузо.
– Никак крест Спасителя? – сказал Боб.
– Не кощунствуй, – одернул его Рассказчик. – Это доска объявлений.
Объявление было одно. Выжжено прямо на перекладине: «Продается капитальный гараж с видом на оперный театр». И номер телефона в углу. Шестизначный. Без городского индекса.
– Покупаю, – сказал Боб. – Где гараж? Где оперный?
Ни гаража, ни оперного, ни телефонной будки вблизи не было.
– Шутка, – сказал Борода. – Для возбуждения аппетита. Постой, а это кто?
Мы посмотрели туда, куда указывал Борода. В воде на валуне стоял боком к нам голый здоровенный бородатый мужик и смотрел на воду.
– А вот и первый нудист района. Это, братцы, древняя сардинская Барбаджа. Я в детстве любил на двух рисунках находить сходства или различия, – сказал Рассказчик. – Обычно их было почему-то десять. Так вот, на этом рисунке я вижу только два сходства. Одно – с Бородой, другое – с Бобом. О, как хорошо видно! Особенно другое.
– Эй, мужик! – гаркнул Борода. – Подь сюда!
Мужик поглядел на нас и прыгнул вниз головой, не подняв брызг.
– И где же это он? – спросил через минуту Боб. – Водяной, что ли?
– Нет, русалка с яйцами. Kinder Surprise.
Прошла еще минута.
– Однако, – занервничал Боб. – Вечно ты, Борода, со своей глоткой лезешь! Расхлебенил свое орало. Боцманом, наверное, в царском флоте служил?
Возле берега, метрах в ста левее от нас, зашевелилась осока и из воды приподнялась голова в водорослях.
– Му-жи-ик! Чего испугался? Иди сюда! – снова заорал Борода.
Голова безмолвствовала.
– Ну, тогда я пойду к тебе, Магомет, – вздохнул Борода и боком стал спускаться к воде, смешно выворачивая свои огромные, и без того вывернутые, ноги.
Голова пучила глаза и качалась в воде, как арбуз.
– Здорово, братан! – донеслось до нас.
В ответ что-то забубнило, потом заревело. Заревел и Борода. Мужик полез из воды, а Борода кинулся на мужика.
– Началось! – вздохнул Боб. – Опять разнимать. Опять по морде ни за что ни про что получать.
Две бороды – голая и в обносках – схватили друг друга и стали трясти так, что ушли в песок по щиколотку. Потом обнялись и, обнявшись, стали по очереди приподнимать друг друга и ронять на песок, с ревом катаясь по берегу.
– Да, чего только не увидишь в пути! – сказал Рассказчик.
Обе бороды, обнявшись, направились к нам.
– Очередной телесериал, – сказал Боб. – «Борода-2».
– Им бы еще одну такую башку в обнимку – вылитый Змей Горыныч получился бы, – заметил Рассказчик. – Вот так и сказки рождаются. Вот она, этимология мифа.
Боб захохотал.
– Ребята! – заорал Борода. – Это же мой единоутробный брательник! Десять лет пропадал!
И впрямь, мужик был точная копия Бороды, только голая, загорелая и с некоторыми подробностями Боба. Превалирующей и чуть ли не единственной чертой их внешнего облика была прямая: лоб, нос, брови, рот, плечи, взгляд и все остальное. Особенно поражали глаза: они то прямо и бесстрастно смотрели на собеседника, то сверлили его, как бур, а то вдруг вспыхивали каким-то яростно-осмысленным огнем, который бывает только у людей творческих и обладающих страстной натурой. Черная борода выглядела, как чужая или как элемент самобытности.
Как оказалось, Брательник десять лет назад ушел в тайгу, то ли за орехом, то ли за клюквой, да так в этой тайге и сгинул. Полгода считали его пропавшим без вести, а потом выдали документ, что его больше нигде нету.
Борода-2 тем временем натянул штаны (бельем он, по всей видимости, не пользовался), всунул в шлепанцы безразмерные ступни и, почесываясь, завязал концы рубашки узлом на том месте, где на глубине двух кабельтовых находилась талия.
– Таймень ноне не ходил и осетрик не ходил, – гудел он, – а то бы сырца поели.
– Сырую-то зачем? – поинтересовался Боб. – Что, кастрюльки или сковородки нет?
– Почему нет? А зачем они? То разварится, то сгорит. Нет, лучше ее в первозданном виде потреблять. Не трансформируя.
– А-а! – сказал Боб. – Понятно. Ты электрик?
– Нет, рекламный агент.
– Да?! – Боб не смог скрыть своего удивления. – Рекламный агент? – снова воскликнул он фальцетом и закашлялся.
– По недвижимости. Седьмой год. До этого егерем нанимался. А до того год в городе был.
– И что за недвижимость? Гаражи?
– И гаражи.
– Твое объявление?
– Мое. Шесть лет скоро будет.
– Не покупают?
– Нет. Дорого. Престижный район. Да и прокуратура напротив.
– У тебя же в рекламе – напротив оперного театра.
– Да. Напротив. В оперном как раз прокуратура и располагается.
– И что, в этом рекламном бюро много агентов? Фирма процветает?
– Насчет числа агентов и процветания не знаю. У меня тут филиал. Мне и этого довольно. Сразу предупреждаю: свободных вакансий нет.
– Нет так нет, у тебя хоть что-нибудь купили? И вообще – покупатели где? Тут вон, кроме двух рыбаков из того ледяного аэробуса, похоже, никого больше и нет.
– Как никого, а вы? Да и рыбаки. Погодь, через час-другой оттают, оклемаются, отбою не будет. Гараж-то четырехуровневый. Не гараж – линкор.
Боб окинул нас беспомощным взглядом. Он очень хотел есть и на голодный желудок плохо переносил оттаявших рыбаков и гаражи-линкоры. Его мутило.
– А что не купили – так целее будет, – заметил Борода-2. – А то купят, а потом взорвут. Какой смысл?
– Да, смысла никакого, – согласился Боб. – Кто взорвет-то? Хозяин?
– Зачем хозяин? Вообще-то да, хозяева. Власти. В счет недоимки.
– Так, ребята, – сказал Боб. – Не пора ли нам пососать рыбий хвостик? У тебя хвостик рыбий пососать найдется?
– Отчего ж не найтись? Айда ко мне, там и пососем.
– Может, и пиво к нему?
– Может, и пиво к нему.
Глава 52. Вторые отрывочные сведения о Галерах
– Может, и пиво к нему, – повторил Брательник и, глянув на небо, добавил: – Может, и еще чего… Я тут еще и проводником на полставки устроился. Вон на те скалы вожу и на тот ледник. Вообще-то желающих хватает. Всё больше иностранцы. У них там, в Альпах, никаких условий, одна цивилизация. Европа, – вздохнул он.
– Глыбы такие частенько летают? – спросил Рассказчик.
– Да как сказать? Раз в неделю что-нибудь да прилетает. Как-то итальянцев принесло, я их на ледник таскал. Такой красоты, говорят, нигде не видели. Монблан – горка для детей, Женевское озеро – корыто для старушек. А тут их страх брал за это вот место. Да и что у них там, в этой Италии? Одни лиры. Триллионы лир и с ними их совсем трахнутый король Лир.
– Так их что, тоже вот так же принесло, во льду? И потом оттаяли?
– Зачем во льду? Тех просто смерчем принесло. Смерч «Глызя» принес.
– Глызя? – вздрогнул Боб.
– Да, «Глызя». Все природные катаклизмы с женскими именами идут.
– Женщина сама природный катаклизм.
– Не знаю. Я от своей подальше держусь. На всякий случай. А то каждый второй случай, по статистике – четный, несчастный. Любит – не любит, любит – не любит…
– А ты что, женат, брат? – подал голос молчавший до того Борода.
– Еще как женат! Такая, брат, романтическая история приключилась. Расскажу как-нибудь потом. Хорошо тут, по нашим законам, замужнюю женщину к женатому мужчине допускают один раз в месяц, в день священных греческих вакханалий, каждый семнадцатый день лунного календаря, когда усиливаются сексуальный потенциал, некий магнетизм в действиях, обаяние и натиск.
– Это что ж за зверские такие законы? – снова вздрогнул Боб. – Законы гор?
– И гор, и долин, и рек, и морей, и вообще всего чудного раздолья моей родины. Раз в месяц – очень даже гармонично. В браке главное – гармония: чтобы муж не мешал жене делать то, что она хочет делать, а жена не заставляла мужа делать то, что он делать не хочет.
Рассказчик заинтересованно поглядел на Бороду-2.
– Не хочет или не будет? Очень похоже на песочные часы. А действительно, – сказал он, – именно в семнадцатый день луны в Древней Греции партнеры занимались тантрическими упражнениями с партнершами. Чаще одного раза в месяц вообще любую гармонию соблюсти трудно. Это как выплата пенсии для бюджета. Два раза в месяц выплачивать – бюджет не потянет, ни разу не выдавать – пенсионер ноги протянет. Вот и сошлись на одном разе.
