Хмурое небо - Константин Станиславович Бобринёв
— Только попробуйте подойти, я выбью вам последние прогнившие зубы!
Удивительная храбрость! Я выстрелил ему в колено, стоная от боли Рыжий упал, остальные поняв, что никто их не собирается брать в плен, побежали в рассыпную.
— Не стрелять! Пусть бегут, не тратьте на них патроны! Город скоро будет наш тогда и разберемся. Этого в тыл, как источника развединформации.
Чем смог, тем помог, соврал я про себя, Генерал прав, комиссары не вписываются в новое общество, но расстрелять их так, без суда, нет, только не по моему указанию, пусть и чувство стыда разбудил во мне мой некогда верный друг.
***
И снова мы пошли в бой, отступившие полки сгруппировались вдоль стены Правительственного района, внутрь их не пускали, они яростно отражали атаки, пока кто-то из них не смог взорвать ворота и вся масса людей давя друг друга, начала отступление за стену. 1-му полку ничего не оставалось как прикрывать их отход. Мне и каждому бойцу стало ясно, что взять сердце города — дело времени, победа будет за нами. Минометы отчаянно били по узкому горлышку отступающей массы, за выстрел унося несметное число жизней. Внезапно небо расчертили следы реактивных двигателей, а в тылу послышались громкие взрывы. Затем в воздухе появились транспортные самолеты, выбрасывающий в грязные поля Вельда тысячи десантников.
— Что это? — чувствуя надвигающуюся беду, спросил стоящий рядом солдат.
— Поражение, отступаем.
Отныне о штурме не может идти и речи, только спасение. Я не так много знаю о регулярной армии Аккада, тем не менее моих сведений достаточно для осознания надвигающейся на нас мощи, мой долг теперь спасти выживших в городской мясорубке Жнецов. Старые кадры бились бы до последнего, но новые прислушались к голосу разума — скоро уже мы окажемся в окружении. Остановив колонну из двух машин снабженцев, мы до отказа набились в них и перегревая двигатели помчались на Запад к штабу, в надежде убедить Генерала начать всеобщий отход в главный бункер. Стоило нам выехать через развалины бывших ворот, как ехавшую за нами машину охватило огнем. Рядом с нами разорвалась еще одна ракета, осколками испещрив тент и наделав новых вдов.
— Жми, родной, жми! — взмолил я водителя. Двигатель взревел на максимальных оборотах, а кузов опасно занесло, но мы мчимся так, будто за нами гонится сама смерть, и это правда.
Чудом доехав до штаба, я вломился в подвал, где заседал Генерал.
Сулла сидит за рабочим столом, в окружении мечущихся штабистов. Взгляд его в прострации уперся в стену, смоля табаком из трубки, он отрешенно озвучивает свои мысли.
— Пираты атаковали Восток и Ирокезов, а к нам высадилась воздушно-десантная дивизия, что делать? А ничего, ждать смерти или…
— Генерал нужно срочно отводить войска, нас раздавят!
— Знаю, но не могу.
— Почему?!
— У меня нет связи, они подавили все частоты. В войсках нет управления, мы обречены.
— Нужно что-то делать, нельзя просто сидеть и ждать смерти, не знаю, отправьте гонцов, необходимо спасти жизни!
— Успокойся, нас все равно и так всех перебьют. Слышишь? — Сверху донеслись звуки стрельбы, а Генерал продолжил. — Я был слишком самонадеян, что и сгубило нас. Теперь я вижу картину целиком, они с самого начала все знали, все наши действия вписывались в их план… Я подвел всех и теперь ухожу в отставку. Ты не раз выручал Ворон, сверши чудо, теперь ты генерал.
Сулла достал пистолет из кобуры и выстрелил себе в висок. Вскоре штаб захватили воины в экзоскелетах.
Арена
Из забытья меня вырвала волна ледяного холода. Очнувшись, я не сразу осознал, что произошло и где нахожусь. В темном помещении, едва освящаемого одной свисающей с потолка лампой, пахло сыростью, передо мной стоит два человека в форме, один из них держит металлическое ведро в руках, явно из местных, другой судя по необычной форме из качественного материала и богатыми регалиям высокого ранга из самого Эдема. Я хочу вытереть лицо рукой, но рука одернулась о цепь, не позволяющую отойти ни шага от проржавевшей металлической кровати без матраса. Тусклого света едва хватает, чтобы увидеть дверь с решеткой из толстых прутьев, да дыру в полу, служившую отходным местом. Тюремщик отвесил мне пощечину, заставив отвлечься от рассеянного созерцания скверной обстановки.
— Давай мразь, приходи в себя!
Память бурным потоком возвращалась ко мне, — нас взяли штурмом, мы попытались дать отпор, бесполезно, наши пули не могли поразить солдат в экзоскелетах, по уровню превосходящие все имеющиеся в Новасити. Последнее воспоминание, как возле меня разорвалась граната.
— Я еще жив, значит тебе от меня, что-то нужно. Ты из Эдема да?
Надсмотрщик смачно ударил меня по лицу, я почувствовал, как струйка крови потекла по моей щеке, а голова словно раскололась от боли.
— Здесь не ты задаешь вопросы, ясно дрянь!?
— Оставь нас, — раздраженно бросил надсмотрщику офицер.
— Слушаюсь господин лорд-диктатор.
Охранник поспешно покинул камеру.
— Ворон, ты абсолютно прав, я из Эдема и мне нужно с тобой поговорить.
— О чем?
— Знаешь, не каждый день комиссары переходят на сторону врага, это удар по всей системе, поэтому я должен выявить уязвимости. Что стало причиной твоего перехода? Хотя стой, есть идея. Давай так, пусть будет по-честному, ты задаешь вопрос, я отвечаю, а потом наоборот, я буду говорить правду, соответственно требую от тебя того же, по рукам?
— А как я могу проверить правдивость твоих ответов?
— Все просто, ты смертник и скоро умрешь, Корпус Смерти разбит, выжившие спасаются бегством. Тебя никто не спасет, и ты не можешь использовать мне во вред полученную информацию, твое окружение в финальные дни — тупоголовые надзиратели, которым плевать на то, что ты там бормочешь. Прошу начинай.
Сказанное про Корпус не стало для меня неожиданностью, после вмешательства регулярных войск Аккада, у нас не было шансов. Не строил я иллюзий и касательно своего будущего, единственное, что мне остается — удовлетворить свое любопытство.
— Как вы добрались до Новасити так быстро?
— Забавно. Вы почему-то уверовали, что происходящее вдали от Эдема нас
