Лагерь «Зеро» - Мишель Мин Стерлинг
Мейер ждет.
* * *
Раньше Розе нравился ритуал подготовки к встрече с клиентом, но здесь, в лагере, процесс доставляет ей меньше удовольствия. Тем не менее она зачесывает волосы гладкой волной, капает жасминовым маслом на шею и сгибы локтей, увлажняет кремом ступни. Садится на краешек стула и вводит себе немного смазки, чтобы имитировать возбуждение. Этому приему и многим другим на протяжении нескольких лет ее учила Авалон: «Используй второй псевдоним, если клиент отчаянно желает узнать твое настоящее имя. Всегда носи в сумочке влажные салфетки и презервативы на выбор, если клиент сделает вид, что у него аллергия на латекс. Если клиент никак не может расслабиться, выдохни ему на ухо фразу, с намеком, но очевидным, например: “С тобой все это непохоже на работу”. За ужином ешь как птичка. Избегай сыра. Никогда не пей больше двух бокалов вина. За ночь бери тройной тариф».
Когда Роза впервые попала в «Петлю», вооруженный охранник велел ей подождать рядом с зеркальным прудом, где в прозрачной зеленой воде плавали оранжевые и черные кои. Роза села на скамью и окинула взглядом элегантное здание. «Петлю» спроектировали подобно знаку бесконечности, с изогнутым сайдингом и зеленым утопленным садом в центре каждого овала. Здание было сделано из стекла, которое тускнело и светлело в зависимости от направления лучей солнца. Из фойе на второй этаж вела парящая стеклянная лестница. Пахло кедром и сандалом, из скрытого динамика лилась музыка в стиле лоу-фай-электроника. Шикарность, с какой Роза еще никогда не сталкивалась, она словно шагнула в тело машины – холодной, функциональной и возвышенной в своем идеальном дизайне.
Вскоре Роза обнаружила, что «Петля» обеспечена всеми благами, к которым привыкли клиенты: какао-бобы из Никарагуа, темный шоколад из Руанды, шампанское из Франции, нарезка из жирного окорока иберийских свиней. Заграничные деликатесы из числа лучших, что еще способен предложить земной шар, дополненные оливами, которые росли в стеклянных витринах вдоль подвесных галерей. Дэмиен часто посылал Розу за очередной бутылкой шампанского на кухню «Петли», но она никогда не чувствовала себя комфортно в этом помещении без окон. Единственным источником света были стерильные флуоресцентные лампы и немигающий красный глаз камеры наблюдения. Кухня казалась холодной, подземной, она была совершенно непохожа на залитые светом воздушные апартаменты Дэмиена. Лишь комнаты клиентов обладали такими привилегиями, как окна и солнце.
«Не жди, что север хоть в чем-то будет похож на “Петлю”, – сказал Дэмиен Розе перед ее отъездом. – Там настоящая передовая, с присущими мужскому лагерю беспорядками. Когда будет совсем паршиво, просто думай обо всем, что получишь, когда закончишь работу и вернешься в Плавучий город, к матери».
Но теперь, за туалетным столиком, на Розу накатывает жутковатое ощущение, что это с «Петлей» все кончено, а Доминион-Лейк – реальный мир.
Роза выходит из комнаты и вместе с Ивой ждет в атриуме торгового центра, рядом с осушенным фонтаном, куда сквозь массивное окно-купол в потолке проникает луч солнца. Остальные Цветы уже со своими клиентами в спальнях. Ива привязывает Энни к привинченной к полу скамейке, скармливает собаке пригоршню гранул, затем садится на борт фонтана и достает пачку сигарет.
– Не говори Юдифи.
Роза устраивается рядом:
– Если дашь затянуться.
– По рукам. – Ива протягивает ей сигарету.
Табак лежалый и едкий, но Роза все равно его курит.
– Где взяла?
– Брадобрей нашел блок в мини-маркете на заправке и дал мне пачку.
– Ты его знала до лагеря?
– Ага. Мы выросли вместе. А потом я долго его не видела.
Теперь понятно, почему Ива относится к нему как к бывшему парню, к которому до сих пор неравнодушна. «Интересно, есть ли что-то между ними сейчас?» – гадает Роза.
Ива докуривает сигарету и щелчком отправляет окурок в фонтан. Встает, залезает в пустую чашу.
– Монетка! – радостно восклицает Ива и, помахав добычей, указывает на автомат со жвачками, на котором до сих пор видны следы липких рук тех, кто в те времена был ребенком. – Хочешь?
Судя по обросшему грязью торговому центру, жвачкам по меньшей мере лет десять.
– Мне норм, – отзывается Роза. – Угощайся сама.
– Ну, как знаешь.
Ива достает из автомата синюю жвачку, забрасывает ее в рот и отправляется на детскую игровую площадку, где на клочке искусственной травы расположилась разношерстная компания механических животных-качелей: страус, барсук, тигр. Ива издает негромкий возглас, а потом расстегивает парку и бросает ее на страуса. Роза отмечает, что Ива успела переодеться в облегающий черный комбинезон со срезанными рукавами, открывающими подтянутые руки.
– Давай, Роза, пошли покатаемся.
Прежде чем та успевает ответить, из-за пластикового фикуса вдруг появляется Мадам.
– Ёпт, Юдифь. Напугала, – вздрагивает Ива. – Долго ты там шныряешь?
– Слезь с игрушки, Ива. Мейер уже приехал, а ты ведешь себя как ребенок. – Юдифь быстро стирает с ее щеки синюю полосу от жвачки.
Издали доносится эхо шагов. Энни поднимает голову и тихо рычит.
– Ну-ну, это друг. – Юдифь мягко касается ушей собаки, и Энни виляет хвостом.
Вошедший в торговый центр мужчина в кожаных рабочих ботинках и красивой дубленке, отороченной золотистым мехом. Он медленно идет к фонтану, придирчиво оглядывая здание.
– Мейер, – приветствует его Юдифь, – добро пожаловать в наше маленькое гнездышко.
Он пожимает ей руку:
– Так вот куда они вас запрятали? Немного мрачновато, вам не кажется? Бригадир говорил мне, что о вас хорошо позаботятся.
Юдифь смеется.
– Даже вас перестанет заботить декор, как только вы проведете хоть немного времени с нашими Цветами. Им всем так не терпится с вами познакомиться. Особенно Иве. Она проявляет живой интерес к архитектуре. Ива, – зовет Юдифь, – почему бы тебе не подойти и не рассказать все Мейеру самой?
Ива делает шаг вперед. Она улыбается, и Роза видит, что ее зубы тоже окрасились в синий.
– У меня к вам столько вопросов.
– Может, в другой раз, дорогая? – произносит Мейер, снисходительно похлопывая ее по плечу. – Я, честно говоря, утомился от путешествия. Здесь найдется что-нибудь поесть?
– Я могу для вас приготовить, – быстро говорит Роза и тоже шагает вперед. – Я как раз собиралась пообедать.
– Ну, если не слишком затруднит, – кивает Мейер.
– Ничуть, – заверяет Роза. – Я с радостью.
– Спасибо, Юдифь, – благодарит Мейер. – Останусь вот с этой. – И он мягко касается плеча Розы.
На кухне Роза растворяет в кипящей на плите кастрюле кубик бульона, растапливает кусочек маргарина с сублимированным луком и парой щепоток сушеного чеснока, затем обжаривает в этой пикантной смеси чашку белого риса. Потом вливает бульон, постепенно, по чашке зараз, пока рис не впитает дымящуюся жидкость и не загустеет, помешиваемый деревянной ложкой. Роза чувствует, как Мейер наблюдает за ней в процессе, и гадает, не относится ли он к тому типу мужчин, которые предпочитают, чтобы женщина склонялась над плитой, раскрасневшись среди пара. Или этот маленький эпизод игры на кухне лишь затравка перед тем, чего он действительно желает: уткнуть Розу лицом в покрывало и раствориться в ее теле. Она вытирает руки о кухонное полотенце и оглядывается на сидящего за столом Мейера. Приготовление пищи для него не доставляет ей никакого удовольствия, но она все равно улыбается.
– Пахнет восхитительно, – говорит Мейер и добавляет: – Спасибо.
– Здесь ничего особенного, – честно отзывается Роза.
Дэмиен ни за что не стал бы есть то, что состоит исключительно из найденных в кладовой ингредиентов. Он любил еду настолько свежую, что та вполне могла сойти за еще живую.
– Нет, я серьезно. Не могу передать, что сейчас для меня значит горячая еда.
В кухонном свете Роза видит, что его волосы белые, как шерсть ягненка, но жесткие, как конский хвост, слегка припорошенные черным по бокам. Он старше, чем та фотография на суперобложке, его лицо покрыто морщинами от многих лет работы под солнцем, меж бровей залегает резкая складка. Но глаза те же – бледно-голубые, почти прозрачные.
Когда рис набухает и начинает блестеть, Роза высыпает в сковородку пакет замороженного горошка и завершает блюдо устойчивым к хранению пармезаном и черным перцем. Она раскладывает рис по мискам и приносит их к столу.
Роза наблюдает, как Мейер быстро расправляется со своей порцией. Он явно умирает от голода, но орудует вилкой и ножом, направляя их зубцами и острием вниз, «в континентальном стиле», как учила Розу Авалон. Закончив, Мейер промокает рот салфеткой и качает головой.
– Ты должна меня извинить. Только что понял, что так и не спросил твоего имени.
– Я Роза, – отвечает она.
Мейер кивает, видимо, довольный.
