Том Пардом - Журнал «Если» №07 2010

— Извините, — буркнул он.

Во мне забрезжило какое-то предчувствие, неясное, ускользающее. Но пока трудно было расшифровать сигнал непредсказуемого, словно ребенок-вундеркинд, подсознания.

— Вас не затруднит описать внешность Светланы Владимировны? — отозвался я, надеясь на подсказку зрительной памяти.

— Зачем?

— Вы же хотите помочь нашим поискам истины, правда?

Круглов засопел:

— Все женщины красятся. Я понятия не имею, блондинка она, шатенка или брюнетка. За время работы не меньше двух раз меняла колер…

Нехотя стал описывать.

Стройная, привлекательная. С необыкновенными глазами. С необыкновенной улыбкой… И далее в том же духе. Ничего конкретного.

Шеф мямлил. Зам поддакивал.

Для мужчин характерно. Мужчине описать женщину гораздо сложнее, чем женщине — мужчину.

Как правило, наш брат воспринимает общее впечатление, о деталях редко задумывается. У женщин в таких ситуациях всё иначе, те подмечают частности, которые и формируют облик. Хорошо бы с женщиной поговорить, из сотрудниц…

Вряд ли позволят. Фаворитку в коллективе не любят. Шеф это знает. Да и сор выносить не хочет из кабинета.

Я уже почти не сомневался в том, что «крот» — секретарша-любовница. Хотя из того, что мне рассказали, непонятно, как же она сняла информацию, как передала конкуренту.

— Много знаете о сестре?

— Фамилия другая. Но у женщин фамилия — как цвет волос. Живет в небольшом городке у моря…

Я почувствовал холодок в животе:

— Сестра младшая, старшая?

— Они близнецы. Одно лицо. Выросли в детдоме. Не лучшие воспоминания, конечно…

Вот на что намекал ребенок-вундеркинд. Наверное, и здесь совпадения исключены.

Я прикрыл веки. На мгновение вернулся в прошлое. Картины пронеслись вихрем, как при ускоренной перемотке.

Налево — коридор, направо — коридор. Прямо — лестница, ведущая на второй этаж. Вдоль ее перил — развесистые пальмы в лакированных кадках. Зеленая ковровая дорожка между ними.

Что-то прислуги не видно. Спросить не у кого.

Я поднялся на второй этаж особняка.

Налево — коридор, направо — коридор. Солнце, бьющее сквозь арочные окна. Двери.

И куда мне?

Из ближней двери вышел мужчина с нервным, подвижным лицом.

Вот он, клиент.

Пиджак сливочно-белый, черная водолазка, джинсы радикально голубого цвета. Светло-коричневые туфли. Буду работать на него две недели — за очень приличные деньги. Причем шестьдесят процентов гонорара получены и уже разошлись. На долги, на срочные платежи… Но большая часть денег — на врачей. Клиента спас, однако серьезно пострадал от взрыва, которым его хотели отправить на тот свет. Видимо, это последний контракт такого рода.

Как ни жаль, с последствиями контузии приходилось считаться. Виду я не показывал. А сам понимал, что пора искать другую работу.

Клиент, протягивая руку, шагнул вперед:

— Евгений Реутов. Мне, честно говоря, нравится моя фамилия. Она такая решительная… Скажешь: «Реутов» — и сразу возникает образ. Имя тоже ничего. Там прячется гений… А вас я знаю. Лучше и полнее, чем вам кажется… Идемте.

Мы вошли в просторную комнату с дорогой мебелью. Реутов запер дверь:

— Присаживайтесь.

Он принялся ходить по комнате, готовясь к разговору.

Правильно выстроить деловые отношения с клиентом непросто, между тем это половина успеха. Довольно часто клиент ведет себя как взбалмошная, избалованная дамочка: охраняй меня, а я стану капризничать, стану плевать на рекомендации и ни за что не позволю собой командовать.

Я сказал:

— Для начала хочу выяснить, кто постоянно живет в доме — кроме вас.

— Галкина сестра, Марина, вы ее узнаете. — Реутов усмехнулся. — Горничная Лизавета. Еще Галка, моя жена. До некоторой степени.

— До какой степени? Извините, это профессиональный вопрос.

— Спим в разных комнатах. Иначе было бы невозможно работать с ней. От рук отбилась. Сюда вывез ее вместе с сестрой. Они двойняшки, однояйцевые близнецы. Из одной клетки.

— Я могу увидеть вашу супругу? Она где сейчас?

Реутов выдал язвительную тираду:

— Вы наивный! Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, в одно и то же время знать точное положение Галки в пространстве и ее скорость мы не можем. Да уж, либо то, либо другое. Скорость Галки известна — четыре кэмэ в час. На шпильках — три кэмэ в час. А раз скорость известна, координаты определить нельзя. Гейзенберг возражает!..

О господи…

Клиент — псих. Скверно.

— Принцип неопределенности — фундаментальный принцип квантовой теории, — пояснил Реутов. — Постулирует невозможность точного измерения координат элементарной частицы и ее импульса.

— Ваша супруга ведь не элементарная частица.

— Напротив, она элементарна… — Вновь губы Реутова изогнулись в горькой усмешке. — В зависимости от обстоятельств, ведет себя то как частица, то как волна. Более того, в мнимой хаотичности своего движения может совершать квантовые скачки.

— Понятно, — кивнул я смиренно.

Клиент был в таком запале, что не мог выразиться просто: «Не знаю, где она мотается».

— Вы должны взять на себя роль «темной лошадки», — сообщил Реутов. — Для всех в доме и вне дома вы мой ассистент. Надо форсировать исследования, а я не справляюсь. Поэтому выписал кандидата физико-математических наук, ученого того же профиля.

То есть меня. Да уж…

— Чем вы занимаетесь? — спросил я.

— Лишняя информация, — отрезал Гений.

Это не лишняя информация, это — суть, которая определяет всё остальное. И дела обстоят так: либо хорошо поставленная охрана, способная действовать превентивно, либо тайны.

Определяйтесь, господин клиент.

Я задал нейтральный вопрос:

— Где мои апартаменты?

Комната располагалась на том же этаже, рядом с комнатой Реутова.

Устроив свои вещи в пустом шкафу, я вышел на балкон, окинул взглядом окрестности — зеленый пригород уютного приморского городка.

Услышал два голоса. Не услышать было трудно: разговор шел на повышенных тонах.

— Опять?! — едва ли не кричал Гений. — Я бы тоже хотел пошляться! Но это — нельзя!..

— Почему? — возмущенно отозвалась девушка.

— Никаких почему!.. Ты подписала контракт!.. Изволь же выполнять свои обязательства! Еще раз сорвешься — отправлю назад!

— Ты злой!..

— Ты у нас больно добрая!..

— Зачем привез сюда? Мучить?.. Держать в четырех стенах?..

— Много работы, как ты не понимаешь!

— Одна работа! Я хочу кататься на яхте, ходить на танцы, ужинать в ресторанах! Я жить хочу! Знакомиться с людьми, веселиться!

— Как будто жизнь — одни танцы!.. А работа?

— Пошел ты со своей работой!

Их разговор явно иссяк.

Я вышел в коридор, чтобы увидеть номинальную супругу.

Распахнулась дверь. Из нее выскочила блондинка в ярком, излишне коротком сарафане. С прической типа «взрыв на макаронной фабрике».

Чуть не плача, не видя меня, она метнулась по коридору.

Выглянув, Гений проследил за ней, убедился, что номинальная супруга вошла в комнату.

Заметил и меня:

— Видал? Такой цирк устраивает периодически. Ветер в голове.

— Ребенок еще.

— Нашел ребенка… Ей двадцать. — Он вяло махнул рукой. — Я просто в ярости. За Галкой нужен глаз да глаз. Того и гляди сбежит.

Реутов перешел на «ты», и сам, кажется, не заметил. Весь в своих изысканиях. А может, играл в богача, уверенного в своем праве тыкать людям, которые старше по возрасту. Но все в кого-то играют.

— Что за работа у вас с ней? — опять начал я.

— Лишняя информация.

— Ваши тайны меня интересуют в той мере, в какой это нужно для постановки охраны. Я должен понимать, какие опасности вам угрожают, в связи с чем, от кого и когда.

— Не могу сказать. Работа, в общем, секретная. Хоть и не госзаказ. Деньги не из казны, от частного инвестора. Тут всё принадлежит ему, включая дом… Если получится — он и решит, как быть дальше.

— А если не получится?

— На такой случай требуется человек, незасвеченный, квалифицированный…

— Помочь унести ноги?

— Да… Я запланировал серию опытов. Но может не хватить времени. А инвестору нужен результат. Его пока нет. И Галка захандрила… Она думала, что мы сюда не работать, а развлекаться едем… Изучай местность, возможности отхода. Я сброшу тебе файлы. Потом всё обсудим, варианты прикинем… Есть вопросы?

— Почему вы обратились ко мне?

— Ты меня однажды спас — вытащил из-подо льда. Я тогда пацаном еще был… Лица ты не помнишь, конечно… И с возрастом я изменился… Когда подрос, стал тебя искать. Нашел. Следил издали. Знал, ты пригодишься. Я тебе доверяю. Ну и квалификация… Наслышан…

Единственную служанку в доме, Лизавету, я увидел в первый же день. Крепкая женщина, лет тридцати, в шортах и майке, надраивала пол в коридоре. Если на ней уборка всего дома — не позавидуешь.