Адам Вишневский-Снерг - Нагая мишень
Нузан, не колеблясь, подошел к девушке и несколько минут беседовал с ней. Оба улыбались друг другу и живо жестикулировали. Я догадался, что новая — потенциальная жертва Ибрагима слабо знала английский язык.
— Ну что, как пошло? — спросил я, когда Нузан расстался с итальянкой и вошел за мной в лифт.
— Договорился с ней на восемь вечера, — сообщил он.
— А что узнал?
— Ей известны наши имена, и в какой группе мы поем.
— Ты ее спросил об этом?
— Нет, сама сказа.
— Из этого что-то может и получиться.
Я глядел на свое отражение в зеркале. Если ему можно было доверять, то действительно — в соответствии со словами Ибрагима — я выглядел очень свежо и даже моложе своих лет.
— Ты ее видел? — Нузан копался в кармане, время от времени глядя в зеркало.
— Кого?
— А о ком мы говорим?
— Ту черненькую, под гостиницей?
— Да.
— Издали.
— Классная, правда? — нпконец он вынул листок с номерами комнат. — Надо записать, а то мы скоро запутаемся. В нашем списке уже пять подозреваемых.
— Ничего, — согласился с ним я, думая о девушке с красотой, типичной для женщин с северных берегов Средиземного моря.
— Сразу же после ужина мы идем на дискотеку. Даже и убалтывать не пришлось.
— Наверняка у вас будут проблемы с ее английским, если захотите поболтать.
— Ничего, справимся. Да, она живет в 1205 номере. Зовут Катариной..
— А подружку как звать?
— Узнаю вечером.
Сначала мы зашли к нам в номер, где Ибрагим собрал две бутылки виски. По ходу мы пропустили по стаканчику. Ближе к трем, мы спустились по лестнице на пятнадцатый этаж и постучали в двери с номером «1507».
Наши знакомые по бассейну уже заканчивали готовиться к планируемой поездке.
— Siamo pronte, — сказала Мариса.
Ибрагим вопросительно поднял брови.
— Они уже готовы, — перевел я.
— А мы тоже готовы! — Нузан танцевальным шагом подошел к столу и поставил бутылки.
Клара осуждающе глянула на него.
— Я думала, что мы поплывем в Лазурный Грот.
— И ты не ошиблась, — Нузан разлил виски в четыре стакана, — уже плывем, только, чур, не брызгаться!
Девушки не выглядели довольными. После нескольких гримас с их стороны, я предложил тост за такое милое знакомство. Стаканы к губам они поднесли с истинно итальянским темпераментом, но, в то время как мы с нузаном выпили до дна, Мариса с Кларой едва смочили губы.
Сразу же после этого Клара вернулась к теме Лазурного Грота. С румянцем на щеках она сообщила, что знаменитая пещера привлекает многочисленных туристов, посещающих Капри. Чтобы попасть в нее, нужно нанять лодку в Марина Гранде, поскольку вход в громадную пещеру находится в известняковой скале со стороны моря. Отверстие, ведущее в пещеру, имеет высоты всего полтора метра. Когда светит солнце, всю Лазурную Пещеру заливает потрясающее сияние, проникающее сквозь голубую воду и отражающееся от снежно-белого дна.
После того девушка кратко изложила нам историю острова. Какое-то время Ибрагим вежливо поддерживал эту тему, хотя в условиях скорой атомной угрозы ему, наверняка, было сложно думать про развалины старинных вилл римских императоров; Клара же — возбужденная видениями, извлеченными из туристического проводника — настолько была увлечена собственным рассказом, что даже не заметила его руки на своих коленях.
Мариса с недоверием прислушивалась к беседе, которая велась на английском языке. Внезапно она показала мне на нашу сумку, из которой выглядывало горлышко второй бутылки.
— Che cosa avete portato?
В этот момент Ибрагим перенес свой интерес с коленок на руки Клары и тут же получил по лапам.
— Что она там поет? — бросил он в мою сторону, чтобы отвлечь внимание своей надувшейся собеседницы.
Тем не менее, Клара поднялась и заявила, что сделает нам кофе. Она достала нагреватель и отправилась в ванную за стаканами.
— Мариса выследила наш фиксаж, — ответил я на вопрос Ибрагима.
Тот встал с кровати и, пошатываясь, направился к столу, откуда, уже с бутылкой в руке пошел к Марисе.
— Нехорошо, — пробормотал он. — Хорошие девочки не заглядывают в чужие сумки.
Он подлил в стакан девушки.
— Troppo! — отозвалась та.
— О! — Нузан осмотрелся по сторонам. Снова торопится что-то вынюхать…
— На этот раз нет, — возразил я. — Просто ей не нравится, что ты ей много налил.
— Много? — Ибрагим пошатнулся.
— Troppo, — повторила Мариса.
— А я говорю, что совсем и не много…
— Lui ha detto che non e troppo, — тут же перевел я.
— Mi dispiace molto, ma tanto non posso.
— Ей весьма жаль, но так много она не может.
— Может! — топнул Нузан.
— Если до самого вечера вы собираетесь вести именно такого рода беседы, тогда найдите себе другого переводчика, — запротестовал я.
— Погоди, — измерил он меня туманным взглядом. — О чем это я говорил?
— Ты сказал, что уже не можешь пить, — подсказал я ему. — И правильно.
— Я?! — возмутился Нузан. Он забрал стакан у Марисы и вылил его содержимое себе в рот. — Вот! — Он перевернул стакан вверх дном.
— A meraviglia! — обрадовалась Мариса.
— Чего?
— Ты ее поразил, — объяснил я.
— Мелочевка…
Нузан гордо выпрямился; при этом он сделал жест рукой и сбил с телевизора вазу с цветами. Шум в комнате привлек Клару.
— Что это вы тут устраиваете? — спросила она.
Несколькими простыми словами я описал ей весь инцидент. Девушка поглядела на Ибрагима.
— Вы меня обманываете! Три четверти стакана?
— Именно! Не больше, и не меньше!
С серьезной миной он схватил бутылку, чтобы точно показать, сколько там было. Поскольку итальянка все так же не могла поверить, что он одним глотком смог выпить такое количество неразбавленного виски, Ибрагим, не успел я его удержать, повторил свой номер.
Клара заварила кофе и подала его нам, поставив на столе и тарелочку со сладостями; затем она включила телевизор. На экране появилась пара мужчин. Они вели между собой оживленную дискуссию. Один говорил приятным, низким голосом, хотя высказывался весьма лаконично; второй аргументировал пискливо, зато строил более длинные предложения. В звуковом плане они дополняли один другого и даже не мешали нам, тем более, что после того, как алкогольная тема была исчерпана (в основном, по причине усиливающегося опьянения Ибрагима), в течение следующей четверти часа наша беседа никак не коснулась мрачных и опасных дел, связанных с терроризмом.
Одна лишь Мариса упорно смотрела телевизор. После окончания передачи она сообщила мне, что бас был заглушен альтом, сто ей не понравилось, поскольку о сексуальных проблемах — так же по ее мнению — следовало бы говорить открыто.
Тут зазвонил телефон. Трубку подняла Клара, но сразу же передала ее мне. Я узнал голос седого Де Стины. Он вызывал нас в «Бриллиантовое Поместье» на очень важное совещание, посвященное тактике. Только тогда до меня в полной мере дошло, где мы находимся, и с какой целью нас привезли на Капри.
«Очень серьезное совещание», — подумал я. Я догадывался, о чем там будут говорить, поэтому с беспокойством поглядел на Ибрагима. К сожалению, тот не выглядел достаточно серьезно: именно в этот момент он с пола взбирался на кровать Клары, чтобы снова — в соответствии со своим стратегическим планом на вторую половину дня — вытянуться там, где один раз мы его уже укладывали совместными усилиями. Я размышлял над тем, а откуда Де Стина узнал, в каком номере сможет найти нас в это время. Правды говорить ему мне не хотелось. Я только спросил у него телефонный номер «Бриллиантового Поместья» и пообещал, что вскоре перезвоню.
Итак: лажа! Я уже представлял себе сцену, когда достойный старец начнет нас поучать, как следует вести себя с женщинами. Примененная Ибрагимом система добычи информации — в случае Марисы и Клары — экзамен не сдала. Теперь мне предстояло проявить инициативу и сдвинуть дело с мертвой точки. Но как?
Терроризм — во всяком случае, в первой фазе заключения знакомства — был запретной темой. Нам нельзя было касаться ее в присутствии подозреваемых женщин, поскольку тем сразу же пробудили в них недоверчивость, раз и навсегда хороня шансы обнаружения бомбы. Но ведь и любая из экстремисток — даже спонтанно — не доверила бы тайны почти что чужому человеку. Де Стина основывал свои надежды на факте, что разыскиваемые итальянки уже давно интересовались нами. И в силу его пана — применяя данное способствующее обстоятельство — нужно было бы сблизиться с ними, подружиться, завоевать их доверие — возможно, даже любовь.
Останки Ибрагима я оставил заботе трезвой Клары и, под тем предлогом, что мы отправимся на прогулку, вытащил Марису из номера.
