Евгений Кривенко - Серые земли Эдема
Я уже знал, что парк раскинулся вокруг дворца бывшего царского вельможи и был устроен ещё в пушкинские времена. Мы увидели высокие пилоны и ажурный портал дворца, а потом вышли на пальмовую аллею. Аллея вывела на широкую лестницу, по сторонам которой лежали и стояли мраморные львы.
Словно прохладный ветерок тронул волосы, напомнив о залитых лунным светом ступенях…
За лестницей потянулись песчаные дорожки среди деревьев. Словно замок горного духа, высились над зеленью выбеленные солнцем зубцы Ай-Петри. Открылась поляна, в тени могучих кедров стояла скамейка.
Мы сели. К запаху хвои примешался другой аромат — это пахли нагретые солнцем волосы Киры. Она взяла меня за руку:
— Андрей, смотри!
На лужайке перед нами, распустив синий хвост с золотыми лунными полукружиями, выступал павлин…
Мы не поехали на следующий день в Ласточкино гнездо. Случилось странное.
В обед я возвращался с моря (Малевич куда-то исчез) — и наверху лестницы присел на остановке маршрутного такси, бездумно глядя на серые зубцы Ай-Петри. Подкатила маршрутка в сторону Ялты, я так же бездумно сел и, только оплатив проезд, спохватился: куда еду? Вроде бы никуда не собирался.
Но машина уже петляла по горной дороге, вскоре внизу забелели многоэтажные здания, и я пожал плечами: погуляю по Ялте и вернусь.
От многолюдного автовокзала пошёл вниз к морю и машинально свернул в улочку, где показалось меньше народу. Прохладный ветерок с гор коснулся волос.
Здесь стояло несколько частных отелей — с тёмно-зеркальными окнами, крышами из красной черепицы и спутниковыми антеннами. Я смотрел равнодушно, мне эта роскошь была не по карману.
Но вдруг из дворика, где цвели розы, меня окликнули:
— Андрей?
Имя прозвучало с английским акцентом, скорее как Andrew.
Теперь уже мороз прошёл по спине, и я обернулся.
Меж двух кустов роз — жёлтым и красным — стояла Сибил. Мешковатое платье в цветочек, серые волосы и рыхлое белое лицо, словно впервые выбралась на солнце.
— Здравствуйте, — неохотно сказал я, подходя к изгороди. Откуда здесь взялась моя тюремщица?
— Рада, что вы всё-таки приехали на семинар. А где ваш багаж?
— Какой багаж? — глупо спросил я. И тут наконец понял…
Хитрое мне пришло электронное письмо. Я равнодушно прочитал приглашение, полюбовался красивым фоном — что же там было изображено? — и стёр из памяти ноутбука. Только вот из моей памяти оно никуда не делось. Наоборот — хитро спряталось в глубине, а теперь подтолкнуло поехать в Ялту и зайти именно в эту улицу. А ещё раньше… не потому ли я решил поехать именно в Крым?
Так что не приглашение это было, а скорее закодированный приказ. Непростая организация устраивала эти семинары. Я-то думал, что такими штучками балуются только спецслужбы…
Мне захотелось бежать во все лопатки, но дурацкая гордость не позволила. Видно, мало меня ещё били.
— Нет у меня багажа, — сказал я. — И вообще к вам не собирался.
Но Сибил ничуть не смутилась:
— Если вам неприятно то, что произошло в прошлом году… — она аккуратно построила предложение, только глаза чуть остекленели от напряжения, — то это недоразумение. Вас уже собирались отправить домой.
Не вполне уверена, что именно я запомнил. Ну и не буду ей ничего раскрывать. Ледяная корка стягивала корни волос, и теперь я понимал, что это вовсе не ветер.
— Я всё помню смутно, — пожаловался я. — Держали в каком-то санатории, пичкали лекарствами…
— Немного подлечили после падения в трещину на леднике… — с готовностью подхватила Сибил.
Мне стало ещё холоднее — вспомнился вздыбленный к небу Адишский ледопад и сумасшедший монах в чёрном подряснике на белом снегу…
А Сибил оборвала предложение на полуслове и покосилась назад, неуверенность мелькнула в вяло-спокойных глазах.
К нам подходила женщина в зелёном платье и с распущенными волосами.
— Здравствуйте, — сказала она. — Что стоите на солнце? Пройдёмте в тень…
Она говорила что-то ещё, но я почти перестал слышать. Женщина была необычайной красоты: сочно-красные губы, точёные дуги бровей, мелко завитые каштановые волосы. Платье травянистой зеленью обтекало полные груди.
Что-то тихо заскулило в глубине моей памяти, словно испуганный зверёк…
Я почувствовал, что тону в зелёных глазах этой женщины — они становились всё темнее и что-то напоминали…
Оказалось, что мы уже сидим за пластмассовым столом во дворе. Официант в белой рубашке с галстуком-бабочкой поставил перед нами бокалы с рубиновым вином. Сибил не притронулась к своему, а женщина подняла бокал к губам:
— За знакомство, Андрей.
Я взял бокал:
— К сожалению, нас не представили…
И испытал гордость, получилось прямо по-светски.
Сибил поколебалась и исподтишка глянула на женщину.
— Аннабель, — тихо сказала она.
Я вспомнил преподавательницу английского, которая замучила нас переводами из английских и американских поэтов.
— У вас красивое имя, совсем как в стихотворении Эдгара По. Он написал стихи про Аннабель Ли, которая жила в королевстве у моря…
Женщина улыбнулась — медленно и чувственно. Каштановые волосы рассыпались по смуглым плечам, а глаза стали совсем тёмными.
— И я когда-то жила на берегу моря…
Что-то напомнил мне её голос. Холодноватое очарование звучало в нём…
Но я не смог вспомнить и смешался:
— А вы хорошо говорите по-русски, без акцента.
— Я знаю много языков, — сообщила она, и красный кончик языка скользнул по краю бокала. — Было много свободного времени.
Я не знал, что ещё сказать. Молчание становилось напряжённым, а вокруг будто слегка потемнело — возможно, набежала тучка.
— Э-э, — подала голос Сибил. — Андрей, может быть, пройдёте в свою комнату?
— Какую комнату? — удивился я. — Я здесь случайно.
И опять мороз пробежал по коже: совсем не случайно…
Краем глаза заметил, что некто в тёмной длинной одежде появился во дворе и глянул на нас. Не то японец, не то китаец, чёрт их разберёт. Следом высыпала шумная компания, все с сумками. Кое-кого я узнал — знакомые по прошлогоднему семинару. Один — программист из-под Новосибирска — направился ко мне, широко улыбаясь.
— Привет, Андрей! Едешь с нами?
Оказалось, что все направлялись на Ай-Петринскую яйлу — встречать восход солнца. Организаторы умели чередовать работу и развлечения.
— Нет, — буркнул я. — Вообще в семинаре не участвую.
Сибил моргнула и запустила руку в сумочку. Зазвучала довольно странная мелодия — скорее всего, обрывок какой-то современной музыки. Мобильный телефон? Однако Сибил ничего не достала…
Весёлая компания стала грузиться в микроавтобус с затемнёнными стёклами, а я встал, чтобы уйти. Как бы ни так — непонятно почему, но и я оказался в автобусе. Только когда тот покатил по улицам Ялты, я сообразил, что музыка могла оказаться с секретом, как и зимнее приглашение на семинар. Очередной сюрприз. Но не спрыгивать же на ходу? Лучше подождать более удобного случая…
Я вспомнил про Малевича и, попросив у программиста из Новосибирска мобильник (своим не пользовался из-за дорогого роуминга), сообщил, куда меня пригласили и что вернусь только завтра.
Малевич довольно хмыкнул — освобождалось место для свидания с брюнеткой, — а я протянул мобильник обратно.
Хотя бы Малевич поднимет тревогу…
— Я слышал, ты в прошлом году упал в трещину на леднике. Как сейчас, в порядке? — поинтересовался сосед.
— Подлечили, — буркнул я. И в свою очередь спросил:
— Витя, а ради чего вас здесь кормят и развлекают? Такой семинар влетает устроителям в копеечку.
Сосед ухмыльнулся:
— Относись к этому как к передаче «Алло, мы ищем таланты!». Наверное, надеются потом использовать наши светлые головы. Что-то вроде Фонда Сороса.
Такое мнение мне приходилось слышать от участников семинара. «Brain-drain» — утечка мозгов из России. Организаторы семинара упирали на свою заботу о молодых талантах, о равных возможностях для всех, но я не особо верил. Какой может быть альтруизм в современном мире? Все преследуют свои интересы. Вот и здесь: эксперименты по контролю над сознанием, обострённый интерес к новым технологиям, весьма беззастенчивые методы. Не пора ли удирать…
Но автобус уже петлял по горной дороге, внизу распахнулась туманная гладь моря. Вскоре зелёное одеяло лесов оказалось внизу, и на скалах повисли искривлённые ветрами сосны.
Когда машина взобралась на край плоскогорья, слева открылся какой-то восточный базар: павильоны, прилавки с бочонками и почему-то лошади.
— Это татары устроили, дерут деньги с туристов, — пояснил сосед. — Тут конечная станция канатной дороги.
Мы проехали дальше и скоро оказались среди безлюдья: зелёные холмы, искрошенные временем зубцы скал, буковые рощи. У подножия одного из склонов показалось двухэтажное здание, стёкла горели в лучах нисходящего солнца. Неподалёку уходили вверх мачты подъёмника — видимо, зимой здесь был горнолыжный курорт.
