Федор Березин - Голован

Словом, башни ПБЗ излучают «антиракетные» импульсы, а мозги наши к этому фону привыкают. Типа, как к курению. Живут себе, покуривают. И уже, получается, без этого и не могут. Но вдруг неотложные дела вышибают тебя прочь из новой столицы и вообще на окраины. Вот тут и является расплата. Здрасьте! Не звали? А я уж туточки!

Излучения — нет. Организм в панике, он же все еще продолжает по привычке всегдашнюю стимуляцию. Мозг тоже реагирует на изменение среды. Не понимает, что к чему, но реагирует же. Да, еще как реагирует! Благо, что наш Жуж Шоймар вхож во всякие высшие инстанции и там его все же соизволили предупредить. Отрыли, так сказать, наиглавнейшие боевые секреты. Типа, вот за этой границей башни ПБЗ еще не достроены — радарного поля там не будет. Значит, не будет и всегдашней стимуляции мозга, а это, в свою очередь, значит, что примерно через сколько-то часов начнется реакция. Готовьтесь к повальной депрессии и ломке, ребятишки! Лучше, чтобы никто из вас не был в это время за рулем, или, там, на посту с автоматической винтовкой.

Благо — теперь мы это пережили. Разадаптировались в обратку, слава Мировому Свету.

Я смотрел на карту и представлял наш дальнейший маршрут довольно отчетливо. В принципе, карту я тоже только представлял: ныне ее перед глазами не было. Но даже этих представлений хватало, чтобы понять, что в ближайшей перспективе всем окружающим гарантированы онкологические заболевания или даже «смерть под лучом». Жуж Шоймар конечно же поразительная личность и душка, но не до такой же степени! Требовалось что-то делать. Хотя бы возражать.

— В этом направлении нельзя напрямую, профессор. Никак нельзя. Я думал, у вас есть какой-то план по обходу данного района.

— «Обходу данного района», — повторил Шоймар, театрально закатывая глаза. — В самом деле, доктор? Это две с половиной, а то и три тысячи километров лишки. Вы уверены, что наша колесная техника выдержит подобный марш-бросок?

— Я не знаю, профессор. Но впереди пустыня, радиоактивная пустыня.

Жуж Шоймар поморщился. Оказывается не от моих возражений — от другого.

— Дар Гаал, я же вас просил. Не кличьте меня «профессором». Это войдет в привычку, все начнут повторять. И как-нибудь в совсем не подходящей обстановке это уронит мой имидж в переговорах с какими-нибудь опасными встречными. Зовите «командиром», у нас все же полувоенная экспедиция, так что подойдет. Ну, на крайний случай — «господином». Тоже покатит как-то.

Тема уводилась в сторону, и допустить такого было нельзя. Сдаваться совсем не стоило, на карту было поставлено все. Причем в буквальном смысле «на карту».

— Командир Шоймар… — взвесил я словосочетание на языке: нет, не смотрелось. Но ныне вопрос заключался не в фонетике. — Господин Шоймар, я врач, и на свою беду насмотрелся лучевых поражений в превеликом множестве. Разве цели экспедиции — исследовать, за какое время здоровые дяди превращаются в какающих кровью инвалидов? Перед нами радиационно загаженная местность. Пустыня! И мы…

— Дорогой Гаал, я в курсе, — Шоймар снова поморщился. — И не повышайте тон: наша звонкая полемика привлекает нежелательных зрителей. «Начальник спорит с главным доктором». Настораживающая картина. Не нервируйте народ. Лучше идите сюда.

Мы сделали паузу и отодвинулись в сторонку. Жуж Шоймар порылся в наплечной сумке, достал свернутую карту. Похоже, все нужное он всегда носил с собой.

— Глядите сюда, док! Как видите, да наверняка еще и помните, это не совсем пустыня. Совсем недавно это была довольно плотно заселенная местность. Метрополия Империи, если что.

— Именно потому она сейчас и пустыня. В смысле не заселена. — Каждый врач должен обладать упорством оборонительного дота, иначе ему не сдюжить ни с болезнями, ни с больными.

— Тем не менее эта местность не покрыта песком. Если огибать города, она даже вполне проходима для колесной техники (ну, очень надеюсь). В основном вы правы, Дар. Там, где падали достаточно грязные бомбы, местность заражена. Причем зоны заражения разрастаются. Ветра не остановишь, как вы понимаете. Впрочем, у меня перед вами преимущество, док. Вы обладаете только общедоступной информацией. Ну, пусть даже «открытости некой категории», то есть «для младшего и среднего медицинского персонала». У меня же есть кое-что получше. Тут, — Шоймар ткнул в уже разложенную карту, — наличествует не просто отмеченное красным радиационное пятно. У меня здесь распределение с четким обозначением уровней по районам.

Я усомнился. Должен был усомниться.

— Сколько лет… ну или там месяцев этим данным, профессор? Допускаю, у вас есть какие-то «прострелы», сделанные с аэрозондов с датчиками. Но они берут пробы воздуха с очень больших высот. То, что на поверхности Большой Суши, может не соответствовать тому, что…

Шоймар раздраженно отмахнулся:

— Эта карта составлена по наземным пробам. Пробы брали люди, и они успешно прошли. Причем не только в одну сторону.

— Там были люди? — я, наверное, почти выпучил глаза. — Откуда? Академия… Департамент Науки специально посылал разведчиков?

— Нет, конечно, — Шоймар изобразил подобие улыбки. — Тут собраны данные контрабандистов, военных и еще от всяких случайных источников.

— То есть источники ненадежны, команди… господин Шоймар?

— Есть надежные, есть и ненадежные. А чего вы хотели, док? По крайней мере, данные систематизированы, прошиты в общую схему и перекрестно проверены. В общем, это лучшее, что у нас сейчас. Тихо, доктор Дар! Дайте закончу. У нас есть годные для прохождения маршруты. Я… точнее, некий отдел, по моей просьбе… просеял розу ветров. Если нам повезет, то есть, если они не очень ошиблись, то мы должны пройти в игольное ушко.

— В смысле, Жуж? Вы считаете, что в этой брошенной людьми клоаке есть местности, кото…

Он снова нетерпеливо меня перебил:

— Естественно, некий фон будет, доктор! Куда же денешься. Но, учитывая нашу скорость, мы успеем прорваться. А еще… — Он нырнул в ту же наплечную сумку и извлек упаковку таблеток. — Вот, доктор Гаал. Мы примем по…

— Я знаю, что бывают йодированные таблетки, — перебил я в свою накопившуюся очередь. — Даже как-то их принимал. И даже не единожды. Первый раз — еще под Энеро, когда командование ожидало «колотушку» на голову от еще не распавшегося Голубого Союза. Но пронесло. Другое дело, я не очень верю в эти таблетки, господин Шоймар. Это…

— Эти нового вида, док. Совсем нового. Еще не пущены «на поток». Проходят испытания. Нам, честно говоря, потому и дали их вволю, что лишние испытания в полевых условиях фармацевтическому концерну не помеха. Так что примем, и вперед.

— Даже не прошли испытания? — Я почти передразнил начальника. — И вы рассчитываете, что…

— Да, я рассчитываю, Дар Гаал, — сказал Жуж Шоймар неожиданно холодно и спокойно. — Я очень рассчитываю. Я, в конце концов, верю, что нам просто элементарно повезет. И не только в плане преодоления этой зараженной зоны. Я надеюсь добраться до джунглей Топожвари-Мэш и осуществить задуманное. Во что бы то ни стало, доктор. Да, будет риск, и не хотелось бы, но будут и неизбежны жертвы. Я рискую, Дар. Рискую, как и все мы.

Шоймар уставился мне в глаза очень внимательно. О, Мировой Свет, готов поклясться, в его зрачках наличествовала мольба! Они просили, эти зрачки.

— Я рискую, доктор Гаал. Но какова альтернатива? Что вы лично можете предложить? Экспедиция донельзя опасна, да! И что? Запретить ее? Развернуть технику обратно? Уж поверьте мне на слово, Дар Гаал, я пробил кучу барьеров еще там, в новой столице. На моем пути были десятки дядей в больших креслах. Причем дядей — не чета вам, доктор. Гораздо, гораздо более серьезных. Я смог обойти их всех, обогнуть их кресла по касательной. Так неужели меня сможет остановить какой-то доктор-ветеринар? Вы мне нужны, Дар, не спорю. Но если что, я вполне смогу обойтись и без вас. Правда жертв в пути тогда может случиться больше, чем без хорошего врача. Ну что ж, переживем. Решайте сейчас и сразу: вы со мной или нет? И, повторюсь, я все рассчитал и все взвесил. Уж где-где, но на первых этапах моя экспедиция не загнется точно. Мы пройдем эту пустыню за двое суток. То есть самые зараженные области. Потом еще суток двое. Но там фон станет не больше теперешнего здесь. Радионуклиды, Гаал, они, любезные, разносятся по всему миру. Ветра, понимаете ли…

Потом он еще долго говорил. Тыкал меня в карту. Давил цифрами. Заставил самого тискать карманный арифмометр, то есть проверять кое-что из его выкладок. К концу этого спора я был весь в поту. Да и Шоймар тоже. Но он победил, а я сдался. А куда было деваться? Жуж Шоймар меня даже не припугнул — так, посмеялся напоследок:

— За сколько вы доберетесь назад пешком, доктор? Да и вообще, какое «доберетесь»? На время экспедиции внутренние взаимоотношения регулируются по законам военного времени. Вы знаете, что делают с дезертирами на фронте, Дар Гаал?