Павел Виноградов - Деяние XII

Лицо Сахиба было юным, непорочным и почти прозрачным, словно у ледяной статуи. Тёмные пряди завивались на высоком белом лбу. Несколько секунд Руслан молча вглядывался.

– After all it's not easy banging your heart againstsome mad buggers wall, – прошептал он, развернулся и пошёл к выходу.

Палыч шёл за ним. Преодолев коридоры, развороченные взрывами и заваленные трупами, они спустились к выходу. Кажется, здесь была самая жестокая схватка – тела артельных и клаберов лежали друг на друге. Соработники вытаскивали своих, относя на пляж, где под размеренные молитвы владыки Назария торопливо грузили в вертолёты.

Чуть поодаль от входа лежала особенно большая гора трупов. Над ней, потупив голову, стоя Ак Дервиш. Палыч с Русланом подошли к нему. Батырь не обернулся, но горестно произнёс:

– Говорил я ему… говорил: «Куда тебя несёт, старый ты уже»…

Комок подкатил к горлу Руслана: среди убитых им врагов величественно возлежал Герш Лисунов. Даже в смерти он напоминал то ли почтенного льва, то ли римского сенатора, а лицо оставалось ироничным и слегка надменным.

В первый раз за много-много времени Руслану захотелось заплакать. Но он, конечно, этого не сделал.

В вертолёте, взявшим курс на небольшой островок, который правительство Индонезии сдавало в аренду некой коммерческой фирме, в дела которой предпочитало не соваться, Руслан глядел, как в сиянии заходящего над океаном солнца тонет вершина Монтана де ла Крус. Не думал ни о чём. Сердце давила тоска. Он чувствовал себя пустым и не нужным, как выпитая бутылка. Палыч положил руку ему на плечо.

– Когда все умрут, тогда только кончится Большая игра, – прошептал он.

Юноша ничего не ответил.

В далёкой-далёкой горной стране, в самом глухом её уголке, у зловещей чёрной скалы уже многие годы сидел старый монах. Он был мёртв – по крайней мере, никаких признаков жизни в нём не было. Но тело не тронул тлен и хищные звери на него не покусились. А люди здесь не бывали.

Но сегодня что-то случилось. Когда день обессилел и солнце покидало эти места, в воздухе задрожало, стало сгущаться. Напряжение было таким, что скалы потрескивали. И когда туго сдавленная пружина пространства и времени готова была распрямиться, породив нечто грандиозное – взрыв или бурю, словно прозрачное облако опустилось на сидящее у скалы тело.

Высокий человек в складчатой тёмной хламиде медленно поднялся на ноги. На жёлтом сморщенном лице проявилось сначала изумление, потом – гримаса боли.

– Чёла, мой чёла, я здесь! Искание не завершено! Не ходи на Суд без меня! – отчаянно закричал восставший и, спотыкаясь и падая, устремился вверх, карабкаясь по скалам.

Вступившая в права ночь скрыла его.

Единица хранения № 111-7862

Совершенно секретно, выдается только артельщикам

Диктофонная запись лекции наставника истории и философии Игры Герша Лисунова в Обители во имя Честнаго Животворящего Креста Господня (СПб) 1 сентября 1983.

– Тяжко учиться – весело играть! Прошу садиться, господа послушники. Я – батырь Лисунов, ваш новый наставник истории и философии Игр-ры. Но вы можете звать меня Герш, просто Гер-рш.

Мой уважаемый коллега батыр-рь Учитель строил свой курс, руководствуясь несколько иной методой, чем та, какой пр-ридерживаюсь я. Он больше внимания уделял философии, внутреннему смыслу Игры, чем её истории. Не подвергая сомнению его манеру, я позволю себе больший упор-р сделать именно на истории. Излагать я её буду в хронологическом пор-рядке, попутно проясняя смысловые моменты.

Итак, начнём сначала. Но с самого начала не получится, вы уж извините (смеётся). Дело в том, что об Игре в Древнем мире нам известно оч-чень мало. Практически, только то, что она была. И что имела несколько локальных ареалов – Европа, Ближний Восток, Иран с Кавказом, Индия, Китай, чуть позже – Южная Америка. Там некие тайные силы пытались вершить историю. Но глобализироваться Игр-ра стала лишь с появлением Римской империи.

В начале новой эры на территории Империи сложилась следующая конфигурация: две мощные силы оспаривали первенство и пр-раво пасти народы. Старый языческий мир представлял Сенат (совет старейшин, вы знаете). Истоки этой стр-руктуры прослеживаются ещё с крито-микенских времён, она всегда была участником Игры в ойкумене, пр-ротивостоя различным противникам. Но с началом нашей эры у неё объявился главный и р-роковой враг. Ибо в Игру вступила Христианская цивилизация. Внешней его структурой и одновременно орудием спасения была Церковь – «дом Господа». Но бешеное пр-ротиводействие языческого мира понудило создать и внутреннюю, тайную структуру, которая стала называться Эклессиа – «собрание вер-рных». В дальнейшем эти значения слились, но тогда уже был другой Узел Игры.

Итак, тайным противостоянием Сената и Эклессии твор-рилась история со II по VII век. И здесь проявилась роль Отр-роков. В дальнейшем я буду лишь вскользь касаться этой темы, которая не связана напрямую с моим курсом, и вообще полная информация по ней доступна только сор-работникам высших р-рангов. Но о самом феномене вам р-расскажу. Первые Отроки отношения и Игре почти не имели, вряд ли они про неё вообще знали. О самом первом предания говорят очень смутно – он фигурирует в Евангелиях как р-разбойник Варрава, которого евр-реи просили отпустить вместо Господа. Легенды гласят, что ему было явлено его Отрочество и призвание к Деянию, но он отвер-рг это и исчез из мира. Это всё легенды, я не должен забивать вам ими головы, почитайте потом лучше литер-ратуру.

Вторым был Марк, один из, так сказать, второй когорты апостолов, тех, которых было семьдесят. Автор-р одного из четырёх канонических Евангелий. По некоторым сведениям, племянник первого Отрока. Да…

Как я уже сказал, р-руководство Артели считает, что подробности Деяний Отроков вам знать ещё рано. И пр-равильно считает: Деяния слишком сильно влияют на Игру, а Отроки при этом почти от неё не зависят, они не принадлежат ни одной из сторон. Так что это слишком тонкая и опасная вещь, чтобы сведения о ней были доступны. Но, несомненно, все вы догадываетесь, что Деяние связано с величайшим событием в истории человечества – Крестной смертью Иисуса Христа. Первые два Отрока были непосредственными участниками этого события. Третий – Иуда Кириак, жил через триста лет после него, но тоже имел к нему непосредственное отношение – его предком был тайный ученик Христа Никодим. Но важно не это. Иуда был евреем (как, впрочем, и оба первых Отрока).

У меня к евр-рейству отношение сложное. Я ведь и сам еврей. Да. О еврейском факторе в генезисе нашей веры вам подробно р-расскажет владыка Назарий. Я же коснусь этого вопроса лишь в аспекте Деяния Отрока Иуды Кириака.

Евреи на протяжении истории Игры занимали место особое. Поддерживали то одну, то др-ругую сторону, а иногда сами разделялись и пр-ротивостояли друг другу. В Игре Сената и Эклессии они по большей части были нейтральны – им не нр-равились ни те, ни эти. Ну, подыгрывали Сенату, когда надо было перевести стрелки на хр-ристан и организовать их гонения, а когда тучи сгущались над еврейством, поддерживали и Эклессию. У них, видите ли, свои тайные структуры всегда существовали, отдельные… Вот этот Иуда, ещё не Кириак, и входил в одну такую. А когда ему было возвещено, что он должен исполнить Деяние, он р-растерялся. Он-то хотел только блага себе и евр-реям, а тут некая иная сторона проявилась… Но то, что ему было велено, исполнил, ибо был богобоязнен. Он, видите ли, решил, что Бог Израилев велит ему хранить это место, поскольку, если христиане его найдут, это может повредить евр-реям. Такие вот иллюзии человек питал…

Много ему делать было не нужно – только знать про место Страстей Господа, где оно находится. Он один это и знал, и молчал, никому не говорил – ни евреям, ни римлянам, ни христианам. То есть, такой не верующий, но знающий. В легенде о нём говорится, что он знал в силу того, что был евреем – из семейных преданий. Но мог он таковое знание получить и свыше. Это не суть важно.

Между тем Игра продолжалась и конфигур-рация складывалась в пользу Эклесиии. Христианство проникло во все слои римского общества, вплоть до самой верхушки. Наконец, Константин Великий объявил веротерпимость, это фактически означало, что христианство становится господствующей религией, поскольку самая активная часть общества уже христианизировалась.

Сам Константин, принявший крещение только перед смертью, был вне Игры. Но мать его, христианка Елена, фактически стала главой Эклессии. Сенат получил такие жестокие удары, что на несколько лет выбыл из Игры. И в это же время в Эклессии узнали об Отроке. Очевидно, тоже через явление. Во всяком случае, именно это известие побудило Елену отправиться в Иерусалим.