Ольга Онойко - Море Вероятностей
— Согласен. Но я подписывался слушаться его, — Анис дёрнул острым подбородком в Васину сторону, — а не тебя.
Вася помотал головой. С тех пор, как Анис присоединился к ним, они с Тэнрой постоянно препирались. Вася не понимал, как вообще с человеком вроде Тэнры можно препираться, но у Аниса получалось. Пускай они это делали совершенно беззлобно и всерьёз ни разу не поссорились, но Вася всё равно чувствовал себя неуютно. Он бы не смог уладить настоящий конфликт и чуть что – оказался бы меж двух огней.
— Анис, — сказал он, — я всегда слушаюсь Тэнру, поэтому давай упростим.
— Какой ты унылый.
— Никогда с этим не спорил. Культурно–языковая матрица готова?
— Так точно, сэр. Сэр!..
— Тогда интернализируемся.
…Как только схлынуло привычное ошеломление, перестроилась система ассоциаций и чужой язык уложился в мышлении, Вася поднял голову и вслух прочёл на рекламной растяжке, провешенной между домами:
— «Не будь рукокрылым ежом!»
Ассистенты рассмеялись – не столько над расхожей местной шуткой, сколько над изумлением на лице Васи.
— Мне заранее симпатичны люди, которые пишут такое на улицах, — объявил Полохов.
— Здесь не так уж плохо, — добродушно согласился Тэнра.
— Слушайте, — Вася обернулся к спутникам, — дайте я приму волевое решение.
— Валяй, — разрешил Анис.
— Всё равно прямо сейчас мы ничего не сделаем. Дел много, первичное понимание есть, а я устал. Пойдёмте по пиву.
Уличные ларьки оказались автоматизированы. К сканеру, предназначенному для карточек, Чёрная Никса приложила мокрый кожаный нос, и дверца шкафчика распахнулась. Никсы порывались отобрать у Васи пакеты с пивом и понести их в зубах, но Вася не согласился и потащил сам. Тяжесть бутылок приводила его в благостное расположение духа. Бутылки были привычного, практически родного вида – полулитровые, стеклянные, и даже на сорта пиво делилось примерно так же, как дома. Ларёк предлагал и закуску, главным образом – местную сушёную рыбу, морскую и речную. Поудобнее перехватывая пакеты, Вася вслух рассуждал о том, как их работа вынуждает ценить всё знакомое и неизменное.
В поисках сквера и скамеек они направились вдоль набережной. Река шла огромной излучиной, и с каждым шагом открывался новый вид на город. Ньютон оказался по–настоящему красив. Он мало напоминал столицу инопланетной колонии – по крайней мере, в представлении Полохова, который о колониях только фантастику читал. Возможно, за обликом города следила какая‑нибудь свирепая архитектурная комиссия, но с чего она решила, что облик должен быть таким… романтическим? Никакого хай–тека. Гранит и мрамор, светлая штукатурка и лепнина, колонны и башенки, дома не выше восьми этажей. Что до мест отдыха, то встречались лишь огромные скамьи в нишах, врезанных в массивную каменную ограду набережной. Не хватало тени, раздражали авиетки, носившиеся прямо над головой, и вокруг бродило слишком много шумных компаний. Однажды по другую сторону бульвара показалась зелёная рощица, но стоило повернуть к ней, и туда свалился с неба клуб байкеров. Языковая матрица подсказывала, что сами седловые авиетки мало кто называет байками, но за всадниками осталось древнее имя.
— Пойдёмте к церкви, — предложил Тэнра. – За ней что‑то вроде парка, места много.
— Где это?
Тэнра указал.
Река становилась шире, стремясь к океану. Туман застилал противоположный берег, и тот превращался в тёмную полосу, отчёркивающую горизонт. Там, где речной берег переходил в морской, высился огромный беломраморный храм.
— Вот почему здесь малоэтажное строительство, — догадался Тэнра. – Дома не должны быть выше кафедрального собора.
Храм напоминал христианский – с нефом, двумя трансептами и апсидой. На остроконечных башенках расправляли крылья статуи вооружённых архангелов. Под арками золочёных парусных куполов виднелись мозаики. Вместо креста собор венчал странноватой формы шпиль.
— Сломанное копьё, — медленно проговорил Вася, вникая в подсказку матрицы. – Вигилианский кафедральный собор. Ну… пойдёмте.
По пути он глазел по сторонам и с облегчением думал, что Ньютон не похож на тыл воюющих. Жители выглядели безмятежными и досужими, то и дело слышался смех. Непривычным казалось, что вокруг все курили – и мужчины, и женщины, от подростков до стариков. Видимо, здоровый образ жизни в этих местах понимали иначе… Программам интернализации почти не пришлось менять стиль одежды оперативников, и лица их не были необычными или примечательными – не больше, чем лица гостей из другой страны или с другой колонии. Не то что бы они совсем не привлекали внимания: вниманием прохожих наслаждались Никсы. Общительные демоны излучали дружелюбие. То и дело кто‑то вслух восхищался статями псов. Вася гордился и улыбался. Как гигантские майские жуки, с шумом проносились вверху легковушки и байкеры. Солнечный свет играл на речной зыби. Дул свежий ветер, шумела листва деревьев, обступавших украшенные дома.
Вблизи кафедральный собор выглядел ещё величественнее. Белые стены вздымались на колоссальную высоту. Тэнра был прав: храм господствовал над окрестностями. Если присмотреться, становилось видно, как по мере удаления от собора увеличивается этажность. Устье реки и океанский залив с двух сторон обрамляли храм искрящейся голубой оправой. По ту сторону залива над городом поднимались три исполинских небоскрёба – Башни Эйдоса. Их окутывала дымка. Самую высокую башню венчала статуя архангела – точнее, ирсирры, посланника и полководца Господа Воинов. Вася представил, насколько же она огромна, раз видна даже отсюда, и поёжился.
— А собор‑то новодельный, — пробормотал он чуть позже. – Хотя… это же не Земля. Это колония, сколько б ей лет ни было. Тут ничего средневекового и быть не может…
— Что ты хочешь сказать? – уточнил Анис.
— Местные ребята жуть как религиозны.
— И что?
— Да ничего… – вяло сдался Вася, — просто странно…
— Тебе может быть неприятно это услышать, но религиозные войны здесь – часть реальности. На Эйдосе уже несколько столетий, по сути, не прекращается конфликт. Я глянул новости за последний месяц: тут постоянно кого‑то убивают и калечат из чувства религиозной антипатии.
Вася поморгал и подумал.
— Напрашивается мысль, что именно это понравилось нашему объекту. Но…
— Что – «но»?
Полохов покачал головой.
— Никогда не бывает так просто. Ладно. Где сядем?
Юэ Тэнраи указал. Позади храма, вдоль морского берега парк спускался террасами, образуя огромный амфитеатр. Здесь и там били фонтаны. Зеленели ажурные куртины тополей и лиственниц, ярко цвели кусты роз. По мраморным дорожкам носились велосипедисты и роллеры, прогуливались отцы и матери с колясками. Авиетки здесь не летали; возможно, и воздушное пространство над храмом было закрыто.
— А вроде народ непохож на сборище чокнутых фанатиков, — под нос себе сказал Вася. – Впрочем, чего только не бывает…
И он решительно направился к пустой скамейке, которую осенял крыльями очередной ирсирра. Тень от ирсирры падала удачно.
Вид со скамейки тоже открывался интересный. Вася даже пива открыть не успел. Он заметил вандальскую надпись вдоль апсиды, сделанную не то чёрной краской, не то широким маркером, и, залюбопытствовав, сорвался с места. Никсы с лаем кинулись вдогонку. Даже Тэнра, помедлив, оставил бутылку на скамье и подошёл.
— «Неверные ежи!» – с выражением прочёл Вася. – «Язычники! Бог вас покарает. Мы здесь и видим вас. Бойтесь. Эйдос и Мицарис братья!» Во дела! Написано, кстати, с ошибками.
— Вася, расслабься! – посоветовал со скамейки Анис. – Я как раз читаю про осквернение Мемориала памяти жертв религиозного террора. Вернёшься – покажу. Это не Мемориал, а какой‑то фестиваль сатиры и юмора. Местные постоянно так развлекаются.
— Я понимаю, — озадаченно сказал Полохов. – Я примерно понимаю, почему ежи. Но почему ежи – язычники?!
— Вероятно, ещё ни один святой не просиял среди ежей, — предположил Тэнра.
— Хватить хихикать. Язычниками мицариты называют вигилиан. Вигилиане называют язычниками мицаритов. Но и те, и другие веруют в единого Бога. Как это?
— Видимо, они веруют в разных Богов.
Вася помолчал, разглядывая надпись. И вдруг сказал:
— Это правда. Вряд ли здесь кто‑нибудь понимает, до какой степени это… правда.
Тэнра наклонился ближе.
— Ты уже залогинился в Системы?
— Нет, конечно. Чтобы в них залогиниться, мне придётся долго с ними ругаться.
— Тогда что ты имеешь в виду?
— Никсы, — сказал Вася. – Я отфильтровал данные с их сканеров. Сам посмотри. Вигилианство как религия имеет естественное происхождение, естественную структуру и замыкается на антропогенный контур. А мицаризм – каким‑то образом… нет.
Седые брови Тэнры приподнялись.
