Александр Борисов - Борисов Александр Анатольевич
Из тралфлота меня поперли по модной сейчас, "пьяной" статье. А это - считай - "волчий билет". Куда только ноги ни бил: и к "трескоедам", и в "Севрыбпромразведку", и в "Севрыбхолодфлот", и в Беломорскую базу гослова. Картина везде одна:
- Специальность?
- Тралмейстер.
- Стаж работы по специальности?
- Три года в тралфлоте.
Покрутит кадровик носом:
- Знаете что? Приходите завтра, в это же время!
А сам садится на телефон:
- Слушай, Вася, тут человечек пришел - из твоих бывших. Ну-ка проверь, что там у него за кормой?
Тот книгу приказов посмотрит:
- Пьяница и дебошир. В свете последних веяний, гони его поганой метлой!
В общем, ходил, ходил... потом друзья надоумили:
- Ты лета дождись. Это последний шанс. Летом нехватка кадров и люди на вес золота.
Пристроили меня грузчиком в магазин. Конечно, не море, но жить можно. Мебелишку кое-какую купил, бельишко, посуду. Весь личный состав перетрахал! С утра прихожу:
- Зульфия, Гюльнара, Гюльчитай, чаю!!!
И те понеслись на цырлах...
- Что ж ты, едрен батон, - я вспомнил, вдруг, о делах, - пару штук Гюльчитай сюда не позвал? Где была твоя голова?!
- Действительно, где? - всполошился Игорь. - Сколько сейчас времени?
- Двенадцатый час.
- Двенадцатый час? Вовка, вставай!
- В чем дело? - не понял Вовка.
- Поехали по блядям!
Сосед по лестничной клетке решительно встрепенулся, как старый полковой конь при звуках походной трубы:
- По блядям? - это дело! А сколько сейчас времени?
- Время наше. Вставай, раззява, я уже вызываю такси.
Ребята работали дружно и слаженно, как опытный экипаж при отдаче невода. Похоже, что это дело у них на "Больничке", было поставлено на поток:
- Ты водочку не забыл?
- Не забыл.
- А стакан?
- И стакан на месте.
- "Мотор" под окном - погнали! Ты с нами, Антон, или здесь подождешь?
- Конечно же, с вами, куда мне от коллектива?
Шанс на общий успех, по моим подсчетам, был близок к нулю, но мои собутыльники так не считали:
- Шеф, к "десятке" на блядоход!
Я бы на месте таксиста, как минимум, растерялся. В сетке Мурманских координат этот загадочный пункт был для меня откровением. Но "шеф" - он на то и "шеф", чтобы знать о Мурманске все. Таксист привычно кивнул и дал по газам.
"Десяткой" оказалась столовая номер десять. Днями она кормила своих клиентов, а по вечерам - спаивала, так как работала в качестве ресторана. Справа входа таксист развернулся, сдал назад, "выбирая позицию" и выключил зажигание. Было похоже, что он не впервой принимает участие в, подобного рода, спецоперациях.
К шапочному разбору мы подъехали не одни. В режим ожидания также включились четыре УАЗа с мигалками, вставшие по периметру.
Вскоре захлопали двери, выбрасывая "на ловца" первую партию "спецконтингента". Конфликты, тлевшие внутри заведения, неистово полыхнули на свежем воздухе: "Ага, твою мать!!!" От громких, невнятных слов, перешли непосредственно к делу. Народ торопился получить удовольствие, сверх оплаченного по счету. Попадали первые сбитые с ног, испуганно взвизгнули бабы. На шум подоспел "второй эшелон" и тоже включился в работу. Из широких дверей "десятки", как с хоккейной скамьи оштрафованных, в самую гущу событий летели все новые участники драки. Редкие марьяжные пары, прижавшись к стене, осторожно обходили побоище.
Наконец, подключились менты. Ливонской "свиньей" они вклинились в действо с самого незащищенного фланга. Резиновые дубинки гуляли по спинам и головам строителей коммунизма, обращая их в бегство. Тех, кто остался лежать на земле, доводили до нужной кондиции, а потом загружали в отсеки.
УАЗы уехали с планом. Только тогда из дверей показались самые осторожные, за ними - самые пьяные.
Игорь заерзал на месте:
- Вовка, смотри внимательно!
- А что тут смотреть? - отозвался сосед по лестничной клетке, - пока ничего подходящего.
Мимо нас, как в немом кино, проплывали фигуры и лица. И все подвергались нещадной критике:
- Эта стара.
- Та кривобока.
- У блондинки лошадиная морда.
Таксист, как ответственный за успех, тоже делал дельные замечания:
- Эту я знаю.
- Здесь можно кое-чего намотать.
Ряды претенденток таяли на глазах.
Наконец, на крыльце появилась пьяная в хлам бабенка. Возле нее кружились пятеро мужиков, тоже в изрядном подпитии. Сил на драку у них уже не было. Они молча тащили подружку в разные стороны. Наверное, для того, чтобы было на что опереться при неровной ходьбе.
- Наша Маша, - скомандовал Игорь, - Вовка, вперед!
- Ах, ты сука! - мрачно сказал Вовка, подходя вплотную к "объекту". И вдруг, ни с того ни с сего, "залепил" ей пощечину. - Опять нажралась? Мать с отцом глаза проглядели, валерьянку стаканами пьют, а она все празднует? А ну-ка пошла домой!
Мужики "чухнули" в стороны.
"Наша Маша" была озадачена: что, мол, за строгий "сродственник" объявился в ее семье? Она неуверенно перебирала "копытами", а у самых дверей такси и вовсе принялась тормозить. Но Игорь был на подхвате. Он ловко зацепил ее за ноги и подруга влетела в салон, как покойник - ногами вперед. Увидев под носом стакан со спиртным, вовсе повеселела: праздник еще не закончился, все у нее впереди.
Что мы потом с ней делали? - помню довольно смутно. Но что-то, наверное, делали. Потому, что последствия были.
Глава 7
Утром Вовка ушел на работу. В тот самый водочный магазин, где Игорь когда-то "всех перетрахал". Там он работал грузчиком, но судя по ориентации, в число этих "всех" не входил. Мы еще раз "поправили голову" и еще раз "прошлись по кругу". А потом объявился вчерашний таксист: дескать, машина подана - пожалуйте на "Двину".
- Сколько?
- А вы, - говорит, - вчера за все заплатили.
Надо же? - а я и не помню.
Водки стало меньше на ящик. Пока мы ее загружали в багажник, дама "причипурилась", на бегу хватанула стакан и сказала, что едет с нами.
Вот это патриотизм! Ведь дать моряку - все равно, что помочь Родине!
В машине ее окончательно развезло. Так она и уснула: задница на сидении, а все остальное - в районе моих ботинок.
...Наплевав на "кирпич" и все остальные условности, шеф нас доставил к самому борту плавмастерской. Тут и возникли первые осложнения: королева изволила почивать. Просыпаться решительно не хотела, не смотря на пощечины и потоки холодной воды. Даже сидеть на причале могла только лежа. Плюс ко всему, она позабыла надеть трусы и тем самым, поставила нас в очень неловкое положение. Под короткой юбчонкой такое богатство скрыть мудрено. Было восемь часов утра. Народ поспешал на работу и всяк норовил что-нибудь посоветовать. Я отправил Игоря за подмогой. Сам же, остался сторожить нажитое.
И тут появился... даже не Витька, а самый, что ни на есть, Виктор Васильевич Брянский. Был он в парадном картузе с "крабом" английского образца и форменном "спижмаке" с золотыми шевронами.
- Товарищ начальник радиостанции, - сказал он подчеркнуто сухо. - Девайте это куда хотите, приведете на пароход - буду звонить в милицию.
Под словом "это" он имел в виду явно не водку.
Я принял пассаж Брянского за первый шаг к примирению. Витька хотел сказать: "Я признаю тебя членом своей команды, но ты еще окончательно не прощен".
Ну, падла, попомнишь!
- Что будем делать? - спросил Игорек, выступая из-за угла.
- Ты слышал?
- Конечно, слышал.
- Что делать, что делать, - я сплюнул от злости, - водку на пароход, а это... Это мы кому-нибудь отдадим. Где там стоит "Инта"?
- Не знаю, не видел.
- А мы?
- Слева второй причал, первым корпусом.
- Ладно, погнали...
"Нашу Машу" я взвалил на плечо. Несмотря на пышные формы, была она легенькой, как невеста. Вот только меня немного штормило. Как говорят англичане, "He is a little beat on the wind". Увидев, что мне тяжело, кто-то из токарей по-доброму посоветовал:
- Ты ее пока на верстачок положи. Верстачок-то свободен, Васька сегодня в отгуле.
- Ничего, своя ноша не тянет.
"Инту" я нашел в самом конце плавмастерской. Сдал подружку по описи, в хорошие руки. Мы, как-никак, тоже в ответе "за тех, кого приручили". В тот же вечер ее нарядили в штаны и фуфайку с красной повязкой, надели на голову шапку и поставили на вахту у трапа. Сам я, правда, того не видел, поскольку проспал почти целые сутки.
Витька помнил наказ Севрюкова. Не успел я подняться на борт, как подвергся первым репрессиям. У меня, по приказу Брянского, изъяли всю водку. И - главное - не подкопаешься: есть, де, "Устав службы на судах флота рыбной промышленности", есть Закон о борьбе с пьянством и алкоголизмом и, кроме всего прочего, СРТМ "Норильск" уже месяц как "зона трезвости". В присутствии капитана я нетвердой рукой подписал декларацию (денег нет, оружия нет, наркотиков нет, а водки и не было), а потом меня отвели в каюту и закрыли на ключ. Я пробовал выбить филенку, вылезть в иллюминатор, но ничего не вышло: "чтоб исключить возможность побега", боцман заранее "все укрепил".
