Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ
— Я этим же самолетом и улетаю! Ты, брат, зла не держи!
Ильич подпрыгнул на своих кривых пружинах и вскипел:
— Гриня, ты что! Он же еще ни хрена не знает! Мы так не договаривались! Я тебя не отпускаю!
Однако «Гриня», несмотря на свои неполные двадцать лет, не собирался отступать:
— Ильич, референт разрешил, у меня на послезавтра билет в Союз забронирован! А завтра рейсов в Уамбо нет!
Ильич окончательно сошел с рельсов и помчался под откос с оглушительным ревом идущего на таран бронепоезда:
— Товарищ младший лейтенант, я вам приказываю! Никаких отъездов, пока не подготовите нормальную замену! — А потом сорвался на визг: — Я на тебя, сучонок, такую бумагу в институт накатаю — будешь до пенсии в Туркестане верблюдов трахать!
Но Гриша сохранял олимпийское спокойствие:
— Товарищ полковник, мой начальник — референт!
— Да я тебя! Да я к старшему пойду! Да я тебе обходной лист не подпишу!
— Товарищ полковник, идите хоть к старшему, хоть на хер, только я все равно улечу! А обходной мне уже парторг подписал!
От такой дерзости Ильич на мгновение потерял дар речи, а потом, подпрыгнув, обрушил на Гришу очередной поток брани и угроз. Лейтенант, наблюдавший за развернувшимся на его глазах конфликтом, не удивился бы, если бы полковник достал табельное оружие и зарычал: «Именем революции!» Тем временем Гриша, использовав естественную паузу, которая потребовалась Ильичу, чтобы набрать в легкие воздуха, перехватил инициативу и перешел на примирительный тон:
— Ильич, и чего вы кипятитесь? Я товарищу лейтенанту все покажу и объясню! А если не будет получаться, референт кого-нибудь поопытнее пришлет! И насчет пива тоже расскажу, и про продовольственные склады!
Когда речь зашла о торгово-хозяйственном аспекте деятельности группы советников и специалистов отдельной разведбригады, Ильич испуганно огляделся, затопал короткими ножками и зашипел с негодованием:
— Гриня, ты бы еще по громкой связи рассказал!
Но намек был понят, и, в отчаянии махнув рукой, он, почти плача, застенал:
— Ладно, объясняй, твою мать!
Бросив ненавидящий взгляд на стоявшего с открытым ртом Лейтенанта, Ильич отбыл в неизвестном направлении, а Гриша совершенно спокойно спросил:
— У тебя португальский словарь есть?
* * *Спустя несколько часов, когда Гриша уже подлетал к Луанде, Лейтенант заканчивал свой первый перевод с принесенной сержантом-африканцем магнитофонной кассеты. В сегодняшних новостях партизанская радиостанция «Galo Negro»[6] уделила внимание продолжающимся нарушениям многостороннего мирного соглашения кубинским контингентом, коварной сущности правящего режима Эдуарду душ Сантуша и началу эпидемии холеры в Луанде. В завершение последовало и краткое сообщение, которое неприятно поразило Лейтенанта. В нем говорилось о прибытии в Анголу очередной партии советских наемников. Как стало ясно в последующие дни, оно не порадовало и многих других больших начальников в обеих частях планеты. Зато Ильич, прочитав первый перевод, написанный от руки аккуратным округлым почерком, посмотрел на юного офицера даже с некоторым уважением:
— Ну, блин, ладно! Посмотрим на тебя дальше! Пока будешь жить с еще двумя лоботрясами из управления фронта — Сашкой и Тюленем! Машину водишь? Нет? Ладно! Не можешь — научим, не хочешь — заставим! Завтра в семь тридцать — политинформация! Смотри, не просыпай и не упейся с этими двумя! В город не ходи — вмиг в Союз отправлю! И не забудь на ночь под сетку залезть! Не хватало мне еще, чтобы ты с малярией свалился!
Глава 6
ТЕЛЕПРОГРАММА на пятницу, 8 сентября 1989 года
Первая программа:
6.30 — «120 минут». 8.35 — «Путешествие в страну сказок и приключений». Киноконцерт. 9.35 — Концерт М. Тарасовой (виолончель). 10.25 — Мультфильмы. 10.55 — «До шестнадцати и старше…» 11.40— «Армен Джигарханян». Телефильм. 12.50 — «Песня-89». 15.35 — Романсы П. Чайковского и А. Аренского. 16.00 — Фильм — детям. «Домино». 17.00 — К национальному празднику Корейской Народно-Демократической Республики — Дню образования КНДР. Телефильм «В объективе — Пхеньян». 17.25 — История и современность. В передаче принимает участие народный депутат СССР С. Б. Станкевич. 17.55 — Мультфильм «Детство Ратибора». 18.15 — «Интерсигнал». 18.45 — «Сегодня в мире». 19.00 — «Минуты поэзии». 19.10 — Концерт ансамбля песни и пляски Татарской АССР. 19.50 — Фильмы режиссера В. Жалакявичуса «Авария», 1-я серия. 21.00 — «Время». 21.40 — «Кто если не я?..» Премьера документального фильма «Кооператоры, рэкет и мы с вами». 22.10 — «Это было, было…» 22.30 — «Взгляд».
Когда Лейтенант закончил заниматься переводом, у него появилась возможность получше ознакомиться со своим жилищем. Он получил одну из трех комнат в квартире, занятой «холостяками» — так на местном жаргоне называли офицеров, проживавших в Анголе без жен. Надо сказать, что в глазах тех, чьи супруги находились в Африке, «холостяки» были не вполне нормальными, так как теряли пресловутые двадцать процентов валютного оклада. В довольно просторном помещении с давно не крашенными стенами имелись: немытое со дня крушения колониализма окно, выходившее на балкон, кровать с неизменным накомарником, потрепанное кресло, стол и стул. Пол был покрыт паркетом из настоящего красного дерева. Посередине комнаты паркет вздыбился — там находилось большое темное пятно неизвестного происхождения. Кухня и ванная комната, как и можно было ожидать, оказались чудовищно загаженными. Лейтенант с отвращением осмотрел горы немытой посуды, по которым деловито ползали полчища откормленных тараканов. На давно не мытой поверхности холодильника красовалась надпись, сделанная красным фломастером: «Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона!». Заглянуть в холодильник лейтенант побоялся. Ванна оказалась наполненной коричневой жижей непонятного происхождения. Вновь прибывший подумал было, что ее просто забыли спустить года этак два назад. Впоследствии оказалось, что это был недельный запас «технической» воды для стирки и смыва унитаза. От самого унитаза разило так, что Лейтенант невольно задал себе философски-практический вопрос: «А смогу ли я преодолеть брезгливость, когда неизбежно настанет пора блевать в него?» Рядом с унитазом неискушенный уроженец СССР с удивлением обнаружил еще один санитарно-гигиенический прибор неведомого назначения. Как скоро выяснилось, прибор сей носил французское название «биде» и использовался отнюдь не для чистки зубов.
Его соседи-коллеги появились, когда он уже успел поужинать булочками, тушенкой и сваренным на электроплитке супом «харчо» из пакетика. Сашка оказался ровесником Лейтенанта. Он щеголял в пятнистой форме расцветки и фасона, еще не виданных Лейтенантом. Как выяснилось позднее, эта форма была американского производства и обычно выдавалась лишь погранвойскам и «коммандос». У Сашки было свежее и красивое лицо, красные, как у девушки, губы и очень раскованные манеры.
— Привет свежему пушечному мясу! Так ты вместо Гриши? Разведчик? — выстрелил он чередой вопросов, на ходу стягивая с себя обмундирование и облачаясь в потертые джинсы и майку со сделанной фломастером надписью «Кино». Почерк выдавал авторство надписи на холодильнике.
Второй сосед — Тюлень — оказался выпускником МГИМО. Блата его родителей не хватило на определение сына на дипломатическую работу даже в Болгарии. На вид ему было лет двадцать пять. Лейтенант лишь позже понял природу его прозвища: Тюлень двигался и говорил в какой-то замедленно-расслабленной, меланхоличной манере, действительно обнаруживавшей определенное сходство с указанным животным. Вдобавок Тюлень носил усы, которые время от времени неряшливо облизывал длинным языком. Он распространял резкий запах пота.
— Что ж, с прибытием! Пить будешь? — сразу после приветствия спросил морежитель, показывая на принесенную трехлитровую бутыль португальского вина.
Лейтенант, уже измученный излишествами последних дней, едва слышно вздохнул, но согласился. Ведь по заведенным в Советской Армии традициям, отказываясь пить, ты автоматически попадал в разряд либо «больных», либо «сук» (то бишь информаторов КГБ). Ни то, ни другое никогда не способствовало развитию хороших взаимоотношений и служебному продвижению.
— Ты уже знаешь, в какой квартирке мы живем? — поинтересовался Тюлень, покусывая ус. Он неспешно выбрал из кучи грязных тарелок ту, что имела поменьше остатков пищи, и помыл ее в тазике с моющим средством.
— Холостяцкой? — наивно спросил Лейтенант.
— Не только! — довольным тоном ответил несостоявшийся дипломат. — Когда-то она была у разведчиков, то есть в ведении твоего гниды-Ильича. И в ней жила семья: дешифровальщик и его жена. А в соседней квартирке жил товарищ дешифровальщика — тоже из разведки. И — угадай! — тоже с женой. Они сидели на радиообмене между УНИТА и южноафриканской армией. Так вот, на почве жаркого климата и женского безделья возник адюльтер. То есть пока один боец невидимого фронта ездил в командировки, второй умудрялся удовлетворять не только свою жену, но и супругу товарища. В один прекрасный момент все тайное, как водится, стало явным. Оружия у нас видишь сколько?
