Филип Дик - ВАЛИС. Трилогия
– Я готов поспорить с тобою, что… – начал Херб Ашер, но козломорф его оборвал.
Я не спорю, подумал он. Я не играю в игры. Я сильный, а сильные терзают слабых. Tы слабый, а Линда Фокс ещё слабее. Выкинь из головы всякие игры, это для детей.
– Нужно стать подобным младенцу, чтобы войти в Царство Божие, – сказал Херб Ашер.
Мне ни к чему это царство, подумал ему козломорф. Моё царство здесь. Введи в автопилот координаты её дома.
Руки Ашера подчинились помимо и против его воли. Он ничего не мог с этим поделать – козломорф контролировал его двигательные центры.
Позвони ей, подумал козломорф. Скажи, что ты уже на подлёте.
– Нет, – сказал Ашер, но его пальцы уже закладывали в прорезь карточку с её номером.
– Хелло, – сказал динамик голосом Линды.
– Это Херб, – сказал Ашер, – прости, что я опоздал. По пути меня остановила полиция. Ещё не слишком поздно?
– Нет, – ответила Линда. – Да и всё равно я на время уходила. Буду очень рада с тобою поболтать. Ты ведь остановишься у меня, да? В смысле, ты же не будешь сегодня возвращаться?
– Конечно не буду, – сказал Херб Ашер. Скажи ей, подумал козломорф, что ты привезёшь ей в подарок меня, маленького козлёнка.
– У меня тут для тебя сюрприз, – сказал Херб Ашер. – Маленький козлёнок.
– Правда? И ты его мне оставишь?
– Да, – сказал Ашер помимо желания. Козломорф управлял его речью, даже интонациями.
– Спасибо, ты это здорово придумал. У меня тут целая куча всяких животных, а вот козла ещё нет. Я помещу его вместе с моим барашком, Германом У. Маджеттом.
– Странная кличка для барана, – заметил Херб Ашер.
– Герман У. Маджетт был крупнейшим серийным убийцей в истории Англии, – сказала Линда.
– Прекрасно, – сказал Херб Ашер. – Лучше и не придумаешь.
– Ну ладно, до скорой. Садись поосторожнее, чтобы не повредить козлёнку.
Линда прервала связь.
Через несколько минут машина мягко опустилась на крышу её дома, Ашер заглушил двигатель.
Открой дверцу, подумал ему козломорф.
Ашер открыл дверцу.
К машине подходила Линда Фокс, она улыбалась и махала ему рукой, её глаза весело блестели.
Она была босиком, в футболке с круглым вырезом и обрезанных до колен джинсах; её волосы развевались за спиной, грудь вздымалась и опадала. Козлиная вонь резко усилилась.
– Привет, – сказала Линда, слегка задыхаясь. – А где козлёнок? – Она заглянула в машину. – А, вижу. Выходи из машины, козлик, иди сюда.
Козломорф выпрыгнул наружу, в бледный свет калифорнийского вечера.
– Велиал, – сказала Линда Фокс.
Она наклонилась и протянула руку; козломорф испуганно отпрянул, но пальцы Линды уже коснулись его бока.
Козломорф сдох.
ГЛАВА 20
– Их таких много, – сказала Линда Хербу Ашеру, тупо смотревшему на козлиный труп. – Пошли в дом. Я сразу догадалась по запаху. Велиал воняет как выгребная яма. Пошли. – Она взяла его за руку. – Да тебя всего трясёт. Ты же знал, что он такое, да?
– Да, – кивнул Ашер. – А кто ты?
– Иногда меня называют Адвокатом. Когда я защищаю, я – Адвокат. Иногда Утешительницей, это когда утешаю. Я – Помощник. Велиал – Обвинитель. Мы – две противоборствующие стороны в суде. Пошли, там ты хоть сможешь присесть, могу себе представить, какой это был для тебя кошмар. Ну что, идём?
– Идём.
Линда потянула его к двери лифта.
– Вот тебя, разве я тебя не утешала? – спросила Линда. – 1Ъды назад, когда ты лежал в своем куполе посреди чужого, враждебного мира и тебе не с кем было даже поговорить? Это моя работа, одна из моих работ. Вон как стучит твоё сердце, – добавила она, положив ему руку на грудь. – Ты же наверняка был в полном ужасе. Он сказал тебе, что он думает делать со мной. Ему и в голову не приходило, куда ты его везёшь. Куда и к кому.
– Ты уничтожила его, – сказал Херб Ашер. – И теперь…
– Он размножился по всей вселенной, – сказала Линда. – Это лишь один из примеров, то, что ты видел на крыше. У каждого человека есть свой Адвокат и свой Обвинитель. На древнееврейском Адвокат – это йецер а–тов, а Обвинитель – йецер а–ру. Я налью тебе вина. Прекрасный калифорнийский цинфандель, цинфандель с берегов Буэно–Виста. Венгерская лоза, как правило, люди этого не знают.
Добравшись до гостиной, Ашер облегчённо плюхнулся в глубокое мягкое кресло. И даже здесь его преследовала козлиная вонь.
– Я, кажется, никогда… – начал он.
– Запах пройдёт. – Линда пододвинула ему стакан с красным вином. – Я заранее открыла бутылку, чтобы оно подышало. Тебе должно понравиться.
Вино оказалось великолепным. Мало–помалу пульс Ашера начал приходить в норму.
– Он ничего не сделал твоей жене? – с тревогой спросила сидевшая напротив Линда. – А Элиасу?
– Нет, – качнул головою Ашер. – Я был один, когда он подошёл. Он притворился потерявшимся козлёнком.
– В какой–то момент каждому человеку приходится выбирать между его йецер а–тов и его йецер а–ру. Выберет он меня, и я его спасу, выберет он эту козлотварь, и я не смогу его спасти. Ты выбрал меня. Битва идёт за каждую душу по отдельности, так учат раввины. У них нет догмы о падении человека, ставшем падением всех людей. Спасение людей происходит не скопом, а поштучно. Тебе нравится цинфандель?
– Да, – кивнул Ашер.
– Я воспользуюсь вашей радиостанцией, – сказала Линда. – Самое место для моего нового материала.
– Ты уже знаешь про станцию? – удивился Ашер.
– Илия излишне суров, мои песни вполне вам подойдут. Они радуют сердца людей, а это главное. Ну что же, Херб Ашер, вот ты в Калифорнии, со мной, как ты когда–то об этом мечтал. Как ты мечтал в другой звёздной системе, в тесноте твоего купола, в компании голографических изображений меня, которые двигались и говорили, синтетических версий меня, имитаций. Теперь здесь, напротив тебя, сижу я реальная. Ну, и какие у тебя впечатления?
– А это реальность? – спросил Херб Ашер.
– А ты слышишь две сотни слащавых струн?
– Нет.
– Это реальность, – сказала Линда Фокс. Она отодвинула свой стакан, встала, подошла к Ашеру, наклонилась и обняла его.
Утром, когда он проснулся, рядом с ним лежала Линда Фокс, её волосы касались его плеча; это действительно так, сказал он себе, это не сон и не мечта, омерзительная козлотварь валяется дохлой на крыше, моя персональная козлотварь, пришедшая, чтобы смешать мою жизнь с грязью.
Это женщина, которую я люблю, думал он, осторожно трогая её тёмные волосы и бледную щёку. Её волосы великолепны, а ресницы длинные и очень красивые. Это видно даже сейчас, когда она спит. Это невозможно, но это верно. Такое бывает. Как там говорил Элиас про религиозную веру? «certum est, quia impossible est». «Это достоверно, так как невозможно». Великое высказывание раннего отца церкви Тертуллиана о смерти и воскресении Иисуса Христа. «И умер сын Божий; это достойно веры, так как нелепо. И погребенный воскрес он; это достоверно, так как невозможно». Последние слова прямо относятся к данному случаю.
До чего же долгий путь прошёл я, думал он, гладя руку Линды. Когда–то я это воображал, а теперь это стало явью. Я вернулся к тому, от чего я начал, и в то же время я совсем не там, откуда начал! Это и чудо, и парадокс одновременно. И ведь даже место – та самая Калифорния, куда я помещал свои мечты. Всё это так, словно мечтая я предвидел своё реальное будущее, переживал его наперёд.
А эта дохлая тварь на крыше – вернейшее доказательство, что все остальное реально. Потому что моё воображение никак не смогло бы породить эту смердящую скотину, чей разум пиявкой прилип к моему и вговаривал мне всяческую ложь, рассказывал мне про разжиревшую коротышку со скверной кожей. Про существо, столь же уродливое, как и сам козёл, внешнюю проекцию его самого. Любил ли когда–нибудь другой человек другую женщину так, как люблю её я? – спросил он себя и тут же подумал: она мой Адвокат, мой Помощник. Она назвала себя древнееврейским словом, которое я забыл. Она мой ангел–хранитель, а эта козлотварь не поленилась проделать путь в три тысячи миль, чтобы погибнуть от прикосновения её пальцев. Козёл сдох, даже не пикнув, с такой лёгкостью она его убила. Она его ждала, ведь это – как она мне сказала – её работа, одна из её работ. У неё есть и другие; она утешала меня, она утешает миллионы; она защищает, она дарует покой. И она всегда ко времени, никогда не опаздывает.
Он наклонился и тронул щёку Линды губами. Линда пошевелилась и вздохнула. Слабый и подпавший под власть козлотвари, вот таким был я, когда пришёл сюда, думал он. Она защитила меня, потому что я был слаб. Она не любит меня так, как люблю её я, потому что она должна любить всех людей. Но я люблю её одну. Люблю всем, что во мне есть. Я, слабый, люблю её, сильную. Вся моя преданность с ней, а она даёт мне защиту. Таков был Договор, заключённый Богом с Израилем. Что сильный защищает слабых, а слабые платят сильному преданностью, такая взаимность. Я заключил с Линдой Фокс договор, и этот договор не будет нарушен, никогда, никем из нас.
