Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
— Вон он! — закричал кто-то.
Все разом повернулись к ближайшему дому. Там, на высоте шестого этажа, зиял пролом, как бывает при взрыве газа. Но ни огня, ни дыма не наблюдалось. Сквозь пыльную завесу можно было лишь смутно разглядеть какое-то шевеление — будто кто-то двигал там неповоротливую мягкую мебель.
И вдруг из пелены вынырнула и прямо на нас уставилась огромная, жирно поблескивающая чешуей голова с двумя надбровными гребнями и частоколом зубов в разинутой пасти. Я даже не сразу понял, что это не кино. Такая знакомая зверюга! Для всех, кто в детстве ими увлекался.
— Гиганотозавр, — сказал генерал Колесник. Он стоял рядом со мной, держа в руке разграфленный листок. — Все правильно. Кубанская, два, квартира пятьдесят… Не стрелять! Там люди!
Сверху послышались жалобные крики.
— Ну-ка, ты, богатырь, — генерал махнул Миколе. — Бери свое отделение, и за мной. Нужно выманить эту тварь на чистое место. Но стрелять только по моей команде!
Он повернулся ко мне:
— А! Двоечник… У тебя в учебке какая специальность была?
— Механик-водитель! — доложил я, поглядывая все же наверх.
— Вот и поглядим, что ты за водитель. Наводчик в отделении есть?
— Так точно!
Генерал заглянул в листок.
— Бери наводчика и бегом на соседнюю улицу. Краснодонская, девять, квартира один. Увидишь там поблизости боевую технику — гони ее сюда. Выполнять!
Какое же это счастье — дарить радость детям и их родителям! Но какое непростительное разгильдяйство — терять важнейшие документы! Подумать только — забыл где-то список. Адреса, фамилии, наименования подарков… где оставил? У Степанцовых или Кирхмееров? А может, у Коли, на стихотворной табуретке? Положил на минутку, когда настоящик в мешок запихивал, да так и ушел, склеротик бородатый! Ну и куда теперь?
Дед Мороз даже зажмурился от стыда и отчаяния. В тот же миг в голове словно надпись вспыхнула: Симферопольская, четырнадцать, квартира двадцать три. Варенникова Катя.
И более тусклыми, не разгоревшимися еще буквами: Ташкентская… Поречная… Мячковский бульвар…
Все-таки хорошо быть настоящим Дедом Морозом! Фальшивый какой-нибудь, бухгалтер переодетый, сроду не запомнил бы адреса наизусть. Но для того, кто надел шубу и рукавицы не на праздничную недельку, а на всю жизнь… о! Для него каждый ребенок — роднее собственной Снегурки, и забыть, где он живет… нет, как же можно?! Да в темноте с закрытыми глазами найдет дедушка ваши дома, ребята! Потому что слышит и понимает каждого, кто его ждет…
— Здоров, Питон! — раздался вдруг голос из подворотни. — Поговорить надо. Только не дергайся. Держи руки так, чтобы я их видел…
Вбежав во двор девятого дома по Краснодонской, мы с Валеркой Жмудем сразу врезались в толпу. Народ с изумлением разглядывал развороченную дверь подъезда, откуда торчал… длинный орудийный ствол.
— А ну, граждане, разойдись! — заорал я. — Армейская операция! Освободите проход к технике!
— С ума вы посходили с вашей техникой! — задиристо отозвалась сухопарая старушка с котом на руках. — Только капремонт дому сделали, а вы тут со своими учениями, душегубы!
— Жертвы есть? — хмуро спросил я.
— А то как же! На Василия кирпич упал! — Она заботливо погладила кота, который совсем не выглядел жертвой. Здоровенный жирный котяра, сытый и довольный. Такого кирпичом-то и не убьешь.
— Это не учения, мамаша, — веско сказал я. — Сохраняйте спокойствие.
— Сань, ты глянь! — дернул меня за рукав Валерка и указал в пролом.
— Ну, что? Танк и танк. Обычный «Т-72»… постой… что это?
Я вгляделся в сумрак подъезда и ошеломленно присвистнул.
Никогда мне не доводилось видеть такого чистенького танка. Это еще слабо сказано. Он был словно только что снят с полки магазина — даже на гусеницах ни пылинки. Но не это главное.
Танк был розовый!
Деда Мороза окликнул человек, устало подпиравший стенку в тени арки, которая вела с улицы в спокойные, темные уже, уютно заплетенные линиями гаражей дворы, куда, случись что, нырнул — и канул, не найдут. Этакий рядовой трудяга, возвращавшийся, вероятно, с дневной смены, а может, и даже скорее всего, направлявшийся в ночную… Ну, короче, нашли Питона. Свои ли нашли, те, с кем многажды ходил он за барьер? Да и в этот раз отправился с компанией надежных ребят, а вот вернулся почему-то один. И никому ни слова. Нехорошо.
А может, заказчику надоело ждать обещанной посылки, и отправил он, полный нехороших предчувствий, другую компанию, и тоже очень надежных ребят — встречать добытчика.
А может, нашлись надежные ребята и совсем в другой компании. В той, что никого ни за чем не посылала, никому ничего не заказывала, а просто никогда не упускала случая поживиться чужим куском — добычей ли, деньгами ли, или даже просто честным рассказом удачливого бродяги — где был, что достал, как в живых умудрился остаться… В смысле — до этих пор умудрился. Дальше-то вряд ли.
Сказать, которой из компаний надежных ребят принадлежал человек, окликнувший из подворотни Питона, представляется затруднительным. Да и не так это важно. Окликнул и окликнул — на том спасибо, мог бы молча шмальнуть.
— Извините, это вы мне? — Дед Мороз недоуменно, но без опаски вглядывался в полумрак подворотни.
— Закругляй самодеятельность! — посоветовали из тени. — Не на елке! Гони настоящик! Сколько можно ждать?!
— А! — Дед Мороз с пониманием улыбнулся. — Вы хотите получить подарок?
В голосе его было столько радушия, что человек в арке испуганно попятился, быстро сунул пятерню за отворот ватника и в полумраке стал похож на Наполеона, бегущего из России.
— Но-но! Без шуточек, Питон! — предупредил он. — А то сам подарочек схлопочешь!
— Подарочек? Мне? — оживился Дед Мороз. — Это так мило с вашей стороны! Уверен, весь год вы слушались маму и вполне заслуживаете награды! Осталось только рассказать стишок, и настоящик — ваш!
Дедушкины слова нисколько не воодушевили обитателя тени.
— Кончай измываться, Питон! — взвыл он. — Какой еще, в дупло, стишок?!
— Любой подойдет. — Дед Мороз сдвинул шапку набекрень и, выпростав ухо из-под седых кудрей, приготовился слушать. — Но лучше, конечно, о дружбе. Знаете эти бессмертные строки: «Нас зовут лесные звери под зеленой крышей жить»?
— Да что же это… — пробормотал человек в арке и чуть не плача воззвал в темноту: — Сидор! Не могу я с ним ровно базарить! Он говорит, его лесные крышуют! Слыхал?
— Слыхал, слыхал…
Со стороны погруженного в ночь двора вдруг вспыхнула целая рампа огней, густо облепивших кенгурятник могучего джипа. В арке сразу стало солнечно, как на пляже. Но и на солнце бывают пятна. Темным, скособоченным пятном от машины отделился и заковылял, опираясь на звонкую трость, лысый остроухий силуэт.
— Ничего-то ты не понял, Хомяк, — сказал Сидор, проходя мимо человека в арке. — Зря только кормлю вас, убогоньких… Не с Питоном ты базаришь, пардон, беседуешь… лошара! — он вежливо поклонился Деду Морозу.
— Как не с Питоном? — Хомяк опасливо переводил взгляд с лысого на бородатого, тщетно пытаясь понять, в чем юмор.
— Ведь ты настоящий Мороз, дедушка? — ласково спросил лысый.
— На все сто! — заверил Дед Мороз.
На полной скорости я вывел свою «Розовую Пантеру» на Кубанскую и втопил по полной, торопясь к дому номер два. Из-за грохота двигателя я не слышал стрельбы, но издалека заметил сверкнувшую цепочку — кто-то бил трассирующими. Затем из-за угла показались ребята, они бежали прочь от дома, оборачиваясь и стреляя на ходу. Последним появился генерал Колесник. Он выпустил трассирующую очередь и честно припустил со всех ног. По пятам за ним с каким-то машинным упорством двигался гиганотозавр. Видимо, пули калибра пять сорок пять производили на тормозную рептилию слабоватое впечатление.
— Наводи! — рявкнул я, прижав к горлу ларингофон, и тут же застопорил фрикционы.
Ствол, как указка, пополз вслед за чудовищем, неотвратимо догоняющим Колесника.
Жахнуло, пахнуло огнем и пороховым дымом. Автомат четко отработал перезарядку орудия. Но второй выстрел не понадобился.
Генерал Колесник подбежал, на ходу обирая с себя клочья мяса, и, вспрыгнув на броню, протянул мне руку:
— Ну, держи пять, крестник! Вовремя подоспел, спасибо! Понял теперь, с чем мы имеем дело?
— Так точно, — сказал я. — Хищный динозавр мелового периода…
— Да плюнь ты на динозавра! — генерал устроился поудобнее и вынул пачку «Казбека». — Эй, наводчик! Вылезай! Великолепно стреляешь, — с чапаевской интонацией сказал он показавшемуся над башней Валерке. — Угощайся.
— Виноват, товарищ генерал, — смутился Жмудь, — не курю.
— Да я и сам не курю, — сказал Колесник. — Это мятные конфеты. А то прет от этого динозавра, как от хорька…
