Юлий Буркин - Цветы на нашем пепле
– Это бабочки Пиррона! – придя в себя первым, радостно сообщил свою догадку Лаан.
Откликнуться Лабастьер не успел. Сделав короткий шаг вперед, один из бойцов, окруживших отряд Наан, весомо произнес:
– Именем закона я требую немедленной выдачи нам короля и его спутников.
Лаан узнал его. Это был со-муж Дент-Пиррона, маака Барми.
– Как бы не так, – бросила Наан, и ее воины откликнулись одобрительным, но опасливым гулом.
– Предупреждаю, – продолжил Барми, – наше оружие убивает мгновенно и на расстоянии.
– А негодяй Пиррон уверял, что его любимая племянница только чертежи рисует, – пробормотал Лаан, явно воодушевляясь.
Пауза чуть затянулась. А затем непокорная Наан, явно храбрясь, вскричала:
– Бред! Нам ли бояться этих трусов?! Атакуем их!
Количество вновь прибывших ненамного превышало численность отряда Наан, и в честном поединке, принимая во внимание недюжинные способности отважной Наан воодушевлять своих бойцов, исход боя был бы предрешен. Но оружие, в существование которого она не поверила или сделала вид, что не верит, все-таки действительно имелось.
Отряд Наан кинулся в атаку, причём, используя крылья, его бойцы приняли горизонтальное положение, благодаря чему стали менее уязвимы для колющего оружия…
В тот же миг незнакомый голос самки сверху выкрикнул:
– Король! Ракши! Ложитесь!
Названные, а вместе с ними и Лаан, рухнули на землю, еще не понимая, зачем это нужно… И тут же раздался грохот, подобный тому, который произвел давешний фейерверк в «Веселом саду». Но коренная разница этих звуков состояла в том, что нынешний сопровождался не благоуханием, а отвратительной едкой вонью, что служил он не красоте, а смерти и сопровождался не восторженными вздохами, а криками боли.
За несколько секунд отряд Наан, обстрелянный снизу арбалетными стрелами и забросанный ручными гранатами сверху, был частично разбит и полностью деморализован. С десяток окровавленных мертвых тел лежало на земле, остальные бунтовщики, перепуганные, побросав свои клинки, стояли, демонстративно разведя руки в стороны: они сдавались.
Лабастьер и его спутники поднялись на ноги.
– Где Наан? – спросил король, но за звоном в ушах и сам не услышал собственного голоса и повторил громче: – Где атаманша?!
Отозвался Лаан:
– Убита, – кивнул он в сторону. Лабастьер посмотрел в указанном направлении. И сразу же отвернулся. Изуродованное тело бесстрашной самки представляло собой жалкое зрелище…
Тем временем бабочки Пиррона под предводительством Барми связывали пленников, собирали их оружие, возились с телами погибших.
Лабастьер почувствовал, что кто-то позади него перерезает путы на его руках. Флуон лопнул, и король обернулся. Это была Мариэль. Они порывисто обнялись.
– Вы спасли нас от смерти, – произнес король с благодарностью. – Вы вернулись к Пиррону и привели сюда его отряд… Как вы сумели добраться сюда в столь короткий срок? – он отпустил ее и отстранился в некотором смущении.
– Вместе с остальными я воспользовалась приспособлением, которое они называют «прыжком бескрылых»…
– Ясно, – кивнул Лабастьер. – Пиррон рассказывал мне об этой штуковине… Итак, – обернулся он к Лаану, – как это ни прискорбно, но правительница этого селения убита. Не думаю, что его жители в связи с этим будут очень уж рады нашему визиту. Тем паче, что все они, насколько я понял, отменные строптивцы, предпочитающие жить по своему, а не по королевскому, закону и даже называют свое селение запрещенным словом «город».
– А я и не позволю вам нанести этот опасный визит, мой король, – безапелляционно заявил Лаан.
– Вот как? – поднял брови Лабастьер. – А как же тогда я сумею установить там порядок?
– Вам все еще мало? Вновь только чудо спасло вас от гибели. А впереди еще полсотни селений. Если вы будете продолжать «наводить порядок» в них, вы неминуемо оставите королевство без наследника. Так что настоятельно советую вам, мой друг, заняться этим только после рождения сына и в сопровождении хорошо вооруженного отряда. Такого, как, например, этот. А сейчас, Ваше Величество, – сменил Лаан тон с приятельского на официальный, видя, что король хмурится, – лишь только наши крылья высохнут, мы подобру-поздорову отправимся домой.
– Не слишком ли много ты на себя берешь, брат-махаон? – мрачно осведомился король. – Близость смерти, конечно же, всех сближает и уравнивает, независимо от рангов… Но опасность уже позади. Так вот: я не собираюсь возвращаться домой, не найдя невесты.
– А, по-моему, вы уже нашли ее…
– Я не понимаю тебя, друг мой, – отозвался король, несколько опешив.
– Она перед вами, – заявил Лаан, указывая на Мариэль. (Его руки уже были свободны.)
– Наглец! – гневно вскричал Лабастьер. – Мариэль – невеста Ракши, и честь никогда не позволила бы мне…
– Уймитесь, Ваше Величество, – перебил его Лаан, – взгляните-ка лучше сами на этого юношу.
Лабастьер обернулся и увидел, что лицо стоявшего в двух шагах от него связанного Ракши осыпает поцелуями синеглазая Тилия – оружейница, племянница Дент-Пиррона. И тот явно не собирался ей сопротивляться.
– Ракши, вы что, действительно любите эту девушку? – ошарашенно спросил король.
Тилия отпрянула и, наклонившись так, что лица ее Лабастьер теперь видеть не мог, принялась распутывать Ракши руки.
– Моя жизнь принадлежит Мариэль, – произнес Ракши твердо.
– О! Какие же вы все идиоты! – вскричал Лаан. – Мариэль, милая, вы единственная среди них здравомыслящая бабочка! Так помогите мне хотя бы вы! Повторите то, в чем признались мне вечером, когда эти надутые, как шар-птицы, самцы летали за хворостом.
– Я же просила вас молчать, – начала Мариэль укоризненно, – и вы поклялись мне…
– Повторите, – властно потребовал Лабастьер, чувствуя, как кровь бьется у него в висках.
Решительно посмотрев ему в лицо, девушка сказала:
– Я призналась Лаану в том, что люблю вас. Но…
– Никаких «но»! – замахал на нее руками Лаан. – А теперь вспоминайте, мой король, что вы мне говорили прошлой ночью, когда выпили зелья Пиррона! Вы, мой друг, сказали, что, кроме Мариэль, вам не мила ни одна самка на свете, и в связи с этим вы и вовсе намерены навек остаться холостяком. Припомнили?!
По тому, каким сконфуженным стало выражение лица Лабастьера, было абсолютно ясно, что он вспомнил эти свои слова.
– Так-то! – вскричал Лаан и обернулся к Ракши: – Все, друг-маака! Забирайте свою Тилию и женитесь на ней.
Синеглазка, закончив распутывать Ракши руки, выпрямилась, и стало видно, что лицо ее сияет озорной радостью.
– Но я поклялся Мариэль… – начал Ракши, однако Лаан перебил его:
– Да не нуждается она в вашей верности! Она любит короля! А клятва… Я, например, только что нарушил сразу две клятвы – Мариэль и королю; но если кто-нибудь посмеет сказать, что у меня нет чести, я немедленно буду драться с ним… Далась вам эта клятва, дружище?!
Ракши и Тилия, Мариэль и Лабастьер обескураженно переглядывались.
– Он прав, – выдавил наконец Лабастьер.
– Он прав, – эхом, еле слышно, отозвался Ракши, глядя на Мариэль, и во взгляде его читалась мольба о прощении. – Я и сейчас готов отдать за тебя жизнь… – его голос становился тверже. – Да. Но Тилия… Один взгляд, одно слово… Я и сам не знаю, почему это случилось… А когда мы клялись друг другу, мы ведь еще ничего не понимали…
– Он прав! – недослушав экс-жениха, звонко воскликнула Мариэль и кинулась на шею… Лаану. А еще через мгновение его уже зацеловывали обе самки.
Лабастьер и Ракши глянули друг на друга и, внезапно расхохотавшись, обменялись рукопожатием. Все еще смеясь, Лабастьер огляделся по сторонам.
Оставшиеся в живых бойцы правительницы Наан сидели на земле – связанные, с намоченными крыльями. Рядом стояли бабочки Пиррона. И все – и друзья, и враги, затаив дыхание, с любопытством прислушивались к разговору монарха и его сотоварищей.
– Вот так представление мы устроили! – покачал головой Лабастьер. – Скажем прямо, мы выбрали не самые подходящие время и место для решения своих сердечных проблем…
– Я вообще не понимаю, зачем надо было сюда тащиться, – с напускным недоумением заявил Лаан, которого самки, наконец, оставили в покое. – Я ведь, Ваше Величество, сразу, еще на хуторе у Мариэль, сказал, что вашей женой должна быть именно она.
– Ладно, ладно, – усмехнулся король. – Только не рассчитывай, что я теперь буду день и ночь благодарить тебя. Ты ведь уже заработал свой выигрыш, заполучив ее в диагональ.
Тем временем Тилия в радостном порыве прижалась лицом к плечу Ракши, а Мариэль взяла Лабастьера за руку и заглянула ему в лицо. Ее взгляд был полон удивления и радости:
– Ваше Величество, неужели я действительно стану королевой? А я-то думала, что мне всю жизнь придется прятать свою любовь и довольствоваться тем, что вы где-то рядом…
