Резиновая чума (сборник) - Алексей Константинович Смирнов
Блоу всегда передвигался по сверкающим коридорам подтянутым, без лишней стрелки в одежде и даже без складок; его рот слепил зубами из космических материалов. На лице его неизменно сияла улыбка существа, для которого не существует проблем. Проблем нет вообще. Есть задачи. Ему было ведомо столько схем, графиков, тестов и прочих уловок, что даже Ильич, пожалуй, нанял бы его кухаркой для управления государством.
От Гордона Блоу всегда резко пахло туалетной водой. Он ежедневно являлся в новой белоснежной рубашке, а жил в дорогой центральной гостинице. Точнее говоря, в миниотеле, каких в Петербурге развелось видимо-невидимо, и он впитывал там итальянское зодчество старинного особняка.
Стельки его не волновали. Стельки, так стельки - такой же товар, как все остальное. Мы продвинем их и завоюем рынок.
Блоу не пошел на штурм, посвященный куклам. Он счел задачу ниже своего достоинства. Против собственной копии не возражал и долго, ослепительно ею любовался.
Блоу вообще никогда не бранился. Ему все нравилось, а когда вносимые им изменения начинали приносить плоды, становилось уже поздно.
Высказывание Романова насчет того, что дела "должны быть отличные, а не нормальные", тоже принадлежало Гордону. Блоу был убежден, что частое повторение слова "сахар" создает во рту сладость, и по утрам по сто раз улыбался перед зеркалом. Щурясь то так, то этак. И это, как невероятно ни прозвучит, приносило результат. Возможно, у Гордона Блоу спазмировались какие-то лицевые мышцы - тут лучше бы разобрался патолог Льдин, но англичанин был пока что недосягаем для его секционных ножей и подносов. В согласии с теориями Блоу и других знатоков дела, последователей великого Райха, такая наружная физическая, зримая метаморфоза никак не могла не отозваться откликом внутренним, сознательным или бессознательным, но неизбежно положительным. Ведь улыбаться приятно, и все довольны, а сахар - сладкий.
- Вы присмотритесь к нашему Гаттерасу Арахнидде, - просил Снежан. - Это индивидуалист, шизоид по-вашему, ему неприятно быть в коллективе. Он физик, но он лирик.
"Когда физики настроят виртуальный мир, - говаривал Снежан, - всех лириков мы спровадим туда, вереницей, и они добровольно останутся там, без еды и питья, пока естественно не вымрут за ненадобностью".
Ему возражали, напоминая, что Эйнштейн, как будто, неплохо играл на скрипке.
- Так то еврейское, - отмахивался Романов. Понять, что именно он имеет в виду, удавалось не всегда и не всем.
Гордон отнесся к его жалобе крайне серьезно.
- Это очень опасно! - англичанин поднял палец, тускло сверкнув безупречно обработанным ногтем. - Такой человек, какой бы он ни был ценный работник, способен парализовать производство. Об этом написаны целые руководства. Это настоящий микроб, наводящий тоску, источник пессимизма и упадничества! Я поработаю с ним. Я втяну его в деловую игру, у нас как раз намечается тренинг лидерства.
- Мы займемся вашим отщепенцем, - пообещал Блоу. - Нет ничего удивительного, - беспечно продолжил он. - Такие насекомые заводятся в каждой системе. - Акцент его был едва уловим. - Они похожи на постельных клещей. Они микроскопические, их не видно, и нужно проветривание. Иначе может развиться аллергия, а в остальном они безвредны, питаются человеческой шелухой. Это неудовлетворенные жизнью люди, обиженные на всех. Ваш Гаттерас... Его не следует гнать, его надо втянуть, заинтересовать.
Снежан задумчиво поправил очки:
- Я не представляю, как и чем можно увлечь Арахнидде, - признался он. - Это пария. Однако я и вправду не хочу его гнать, это специалист экстра-класса.
- Предоставьте это мне, - милостиво предложил Блоу. - Обеспечьте явку, а дальше посмотрим...
Выбрав орудием Соломениду Федоровну, Снежан послал ее за Гаттерасом Арахнидде. Перед ней буксовал даже закоренелый аутист. Даже идиот, знакомый с десятком слов, сумел бы понять Соломениду Федоровну и подчиниться ей. Но и под ее натиском Гаттерас явился неохотно, весь затравленный, в перхоти, огорчая своим видом цивилизацию.
Гордон Блоу обошелся без преамбул.
- Послушайте, Гаттерас, - молвил он дружески. - Откровенно говоря, мы устроили это маленькое совещание ради вас. Нравится вам это или не очень, но вы являетесь членом крупного синдиката. Это не пустой звук, на синдикатах держится мир. Вы пьете и едите то, что выпускается синдикатами. Стельки - тоже не пустой звук. Подчас они спасают нам жизнь. Вы знакомы с обморожениями, видели их хоть однажды? Я не касаюсь феромонов, я напоминаю вам, что существует большая жизнь, полная реальных опасностей. Мы работаем на здоровье, вы понимаете это? Корпорация - то же Дао...
- Понимаю, - глухо уронил Арахнидде, даже не делая попытки умерить свое нескрываемое упрямство эгоцентрика. - Но я все делаю правильно. Мои личные показатели...
Он развернул прихваченный с собою ватмановский лист. Блоу поморщился, подал знак: свернуть обратно в рулон.
- Ваши показатели всем отлично известны. Они превосходны. Но... Вы сторонитесь коллектива, вы индивидуалист, а у нас - индивиды. Сейчас я прочту вам маленькую лекцию. Для индивидов существуют занятия, их четыре. Первый - занятие индивидуальное. Индивиды работают в одиночку, выполняя какое-то задание - читают текст, заполняют анкету... да мало ли? Индивид - он сам себе индивид... хозяин. В какой-то мере это мастурбация, которая безусловно полезна как профилактика застойного простатита, но в отношении общества, ждущего наполнения... не знаю, не знаю. Простите, я увлекся. Мастурбация - мой конек. Второе занятие - синдикативное. Здесь индивиды, - Гордон Блоу боготворил это слово, - работают уже в подгруппах. Добиваются группового результата. Третье занятие - межгрупповое. В группу участников объединяются целые синдикаты... Синдикаты начисляют себе баллы и сравнивают себя с остальными синдикатами. И четвертое занятие - синдикативный обзор. Анализ вновь переносится уже внутрь своего синдиката, где обсуждается все услышанное. Разве вам это не интересно?
Гаттерас Арахнидде помялся.
- Нет, - ответил он решительно.
- Тогда, - вздохнул Блоу, - мы будем вынуждены выработать для вас индивидуальный план. Вы слишком ценны для нас.
- Это еще что такое?
- Ничего хитроумного. Сначала это будет общегрупповой обучающий план, и вас будут втягивать в коллектив. Тестирование, самотестирование... ну, вы человек умный, разберетесь. - Он подошел к доске и начертил там круг, одна стрелочка неумолимо вела к следующей: Переживание - Эксперименты - Осмысления - Концепции. - Как видите, все просто. - Рядом нарисовал три совсем безнадежных, идеально ровных квадратика: Изменение поведения - Улучшенные результаты - Изменение установки. - Надеюсь, вам это понятно?
- Надейтесь, - зловеще вздохнул Гаттерас.
- Вы ведь типичный Теоретик и достойны занять свое
