Ксения Таргулян - Корабль уродов
Внезапно, будто покинув глубины его подсознания, в реальность вырвался невидимый шаловливый дух. Он подкрался ко мне сзади, резко обнял, и меня овеяло щемящей нежностью, а где-то под сердцем затрепыхалось желание податься вперед, прижаться к Джеку и прогнать к чертовой матери всю ту ересь, которая, должно быть, видится ему.
Но это был секундный бред.
Он прошел, и я привычным движением закинула пакетики заварки в чашки и залила их кипятком.
— Ты же не надеешься, что я буду это пить? — неожиданно спросил Джек, когда чай немного остыл.
Я покосилась на него, удивляясь: неужели уже приходит в себя?
— Ах, ну да, ты же параноик, — хмыкнула я. — Конечно, я отравила всю систему канализации, чтобы на твоих глазах набрать в чайник воду из-под крана, вскипятить…
— Ладно-ладно! Но сначала хлебнешь из обеих чашек.
Я закатила глаза, но спорить не стала.
Мы пили чай, к Джеку довольно быстро возвращалось сознание, и вдруг, подобно пощечине, в моей голове возникла мерзкая мысль: а ведь это я виновата! Ведь он так накидался сейчас из-за той девицы, и ночами отсутствовал он не с какой-нибудь приличной красавицей, а непонятно где — и всё это я с моей глупой вредностью-ревностью.
— Джек… — пробормотала я, набираясь храбрости. — Ты это из-за нее, да?
— Что? — он посмотрел на меня с недоумением, голодно поглощая печенье.
— Ну, та девушка, Юля. Ты… Прости, в общем, — меня будто вывернули наизнанку, и зачем я начала всё это, черт!
Джек смотрел непонимающе, затем насмешливо и, наконец, с откровенной издевкой. И в придачу к этому он сардонически захохотал.
— О, Вренна, ты подумала, я горюю по ней, подумала — что? У меня разбито сердце? Боже, как это мило. Ну, Вренна, это же ты у нас мастер по любовным страданиям, я-то что, куда мне!
— Заткнись.
Он продолжал сыпать остротами. Я попыталась ударить его по голове, но он с хохотом увернулся, и я ушла, мысленно проклиная его и жалея, что не отравила чертов чай, как он боялся.
–День ото дня Джек становился всё странней. История первосентябрьской ночи больше не повторялась, но вместо этого Джек повадился заводить со мною мутные, глубокомысленные беседы об изменяющемся мире и нашей собственной роли в этих изменениях.
— Алита говорила, ты отказывалась уезжать из Гвоздя, — рассуждал он, перейдя на частности. — Почему? Расскажи, как всё это было?
Я покосилась на него с подозрением — с каких пор его интересуют разговоры по душам?
— Ну, я не поверила сначала, — я пожала плечами. — Как так? Как это — «Равновесие нарушено, и мы потеряли всю нашу власть»? Что за… злобный розыгрыш? — я усмехнулась. — Я ведь вообще… представления не имела, как тут жить. Ну, ты понимаешь. Самой, среди людей…
— Но разве не этого ты хотела? Разве ты не мечтала о свободе?
— Ну как… Мечты мечтами, а реальность… Ты приучил меня к мысли, что это невозможно, так что я и не надеялась. Так, воображала иногда, но фантазии были настолько далеки от того, что здесь действительно происходит.
— То есть, ты разочарована?
— Ну. Пожалуй, можно так сказать.
Он опустил голову.
— И ты жалеешь? — он испытующе посмотрел на меня. — Хотела бы всё вернуть — чтобы стало как раньше?
Я вскинула брови, потом склонила голову, задумавшись.
— А черт его знает. Теперь меня уже в Замок не загонишь, — я одарила его «благодарным» взглядом. — Если бы всё вернулось, я всё равно не была бы прежней, я болталась бы, где хочу, как ты, Джек.
Он молчал.
— А ты сам как считаешь? Стало лучше?
— Ну как тебе сказать, Вренна… Лучше, хуже… Это ведь еще совсем не конец, — он сверкнул глазами.
— В смысле? — я нахмурилась.
Он скривил губы.
— А ты думаешь, всё так легко решится? Смотри шире. Сама говоришь: система сломана, равновесие нарушено. Если тарелку потихоньку сдвигать к краю стола, то в какой-то момент она с него сорвется. Сорвется и разобьется о кафель.
— Что?..
— Год назад наша тарелка сорвалась. Сама подумай, что будет дальше, — он внимательно заглянул мне в глаза. — Ты ведь понимаешь, о чём я.
Я фыркнула.
— Мы первые, на кого обрушится их гнев.
— Джек, ты бы себя слышал. Что за бред?
Он издал нервный смешок.
— Ладно, а вот другая сторона этого бреда. Кто-нибудь поймает тарелку и поставит обратно на стол. Да еще и приклеит.
— Я запуталась в твоих метафорах.
— Смотри. На кораблистах работали огромные предприятия, они делали треть мировой продукции всего. В том числе почти всю электронику, оружие, технику, стройматериалы. Без их повиновения будет просто немыслимый кризис. Но прежде — они поднимутся против людей. Они уже сейчас гораздо более агрессивные и кровожадные, а скоро они окончательно вырвутся и ареалов и… и будет война.
Я сложила руки на груди, закрываясь, а он с жаром продолжал.
— Если пустить дело на самотек, всё так и будет. Поэтому, скорее всего, нас заставят вернуться и как-то… всё исправить.
Зачем он рассказывает мне всё это? Я не хочу этого знать, я здесь ни при чём.
— Мы должны будем либо вернуться в Замки и блюсти Договор — либо как-то победить в войне с существами, которые в отличие от нас умеют делать оружие, которые…
— Джек, ну прекрасно! — взорвалась я. — Что мне теперь — пойти повеситься? Мы всё равно ничего не можем сделать, мы!.. — я развела руками. — Как-то оно всё решится, и… что будет, то будет.
Он наконец замолчал и странно смотрел на меня.
— Что? — не выдержала я.
— Как ты относишься к поездам?
— Что? — опешила я.
— Нам, возможно, нужно будет съездить в Штаман-Рейн — если мне удастся убедить кое-кого… Но ты не волнуйся, это недалеко — всего ночь на поезде.
— При чём это здесь?
— Ни при чём. Ты же хотела, чтобы я закрыл тему — я и закрыл.
Я никак не могла прекратить изумленно глазеть на него. Абсурдность выбивала почву из-под ног.
— Всегда бы так, — наконец пробормотала я. — А… что мы там забыли?
— Ну, скажем так, у меня там дела, и… мне может понадобиться твоя помощь.
— Помощь?
— Ладно, вот, — он поднялся с места и расправил плечи, будто только что справился с трудной задачей. — Я там тебе на месте всё объясню, а пока просто…
— Эй, я не соглашалась!..
Он развязно потрепал меня по голове, как питомца, я озверела — и он поспешил ретироваться на улицу. А я осталась сидеть в недоумении в пустой квартире. Нет, ну что за отношение? Когда? Зачем? Ну, правильно, к чему мне что-либо рассказывать.
Сказочник | 3
Маленькая серая фигурка замерла перед тяжелой чугунной дверью, нависающей над нею будто мистический голем. Ручка двери почернела от прикосновений — как и разъеденные дождями набалдашники на перилах.
Войти?
С одной стороны, ей не пристало бояться зловещего вида коренастых домишек.
С другой — что она там забыла? Джек ее с собой не звал, и, должно быть, нет ничего странного или страшного, что он до сих пор оттуда не вышел. Как знать — может, он до ночи собирается там сидеть?
Но ведь она поехала за ним. Поехала, потому что ее изводит неизвестность, потому что она хочет знать, что он замышляет, и к тому же… хочет, чтобы он завязал с наркотиками.
Она еще раз огляделась по сторонам. Полузаброшенный район, склизкие, как кишки, переулки — там жалобно скулит собака, здесь протяжно и тоскливо подвывает нищий… Здания раскинуты словно игральные кости — где упало, там и лежит. Многие затянуты подранной серо-зеленой паутиной реставрации, но сама реставрация для них, наверно, уже не наступит никогда. Странный город Картр: здесь — роскошь и веселье, а через квартал — нищета и беззаконье. В кино людские города устроены иначе, да и Сплинт был несравнимо другим.
Небо скрывается за мокрыми, грязно-желтыми тучами. Будет дождь…
Пристально взглянув двери «в глаза» — как будто в чем-то с нею соревнуясь — Вренна надавила ладонью на ручку. Тихий скрип, толчок, и вот — она внутри.
Ее встретили бесстрастные бетонные стены и электрический свет плоских ламп, тянущихся по потолку. Откуда-то справа утробным бурчанием доносились мужские голоса. Неслышно прикрыв за собой дверь, она еще раз осмотрелась и пошла по коридору.
За поворотом были две наглухо закрытые металлические двери и лестница, уходящая в черноту. Вренна поднялась по ней, и голоса стали громче. Снова серые стены, снова эхо шагов отскакивает от углов и шуршит, наполняя неподвижный воздух.
— А это еще кто?
Она едва не подпрыгнула и резко обернулась, ощущая выброс адреналина как точный удар в живот. Возле ступеней, по которым она только что шла, стоял высокий, похожий на викинга мужчина в кожаной жилетке. Его широкие плечи, тяжелый взгляд и насмешливый голос излучали нешуточную угрозу, и ее окатило леденистым страхом.
