Песах Амнуэль - Странные приключения Ионы Шекета. Часть 1
Помнится, будучи полевым агентом зман-патруля, я как-то обратился к начальству с предложением отправить в 2065 год диверсионную группу и прижать к ногтю всю это компанию до провозглашения Антисиона, однако моя идея была признана непродуктивной. Аргумент был таким: лечить нужно не симптомы, а болезнь. Антисион, по мнению начальства, был именно симптомом. Ну и ладно, им виднее.
Но сейчас, когда в моем доме поселился чудесный марсианский котенок по имени Долли, который был новым воплощением самого Давида Бен-Гуриона, я мог, пожалуй, предпринять самостоятельную попытку решить проблему антисемитов раз и навсегда. Одна голова хорошо, а две лучше, особенно если вторая — это голова еврейского политического гения.
Правда, первый премьер-министр Израиля проблемы антисемитизма при своей прошлой жизни так и не решил, но тогда ведь было другое время — середина прошлого века.
Однажды вечером, пригрев марсианскую кошечку Долли на своих коленях, я сосредоточился и подумал примерно так:
«Что делать, — подумал я, — чтобы навсегда уничтожить бациллу антисемитизма во Вселенной? Скажи, Давид, если ты воспринял и понял мою мысль!»
Я не сомневался, что личность Бен-Гуриона, воплотившаяся в марсианской кошечке, подскажет решение проблемы: ведь этот великий человек наверняка думал о ней там, где он пребывал более столетия после своей предыдущей смерти.
Ответ не замедлил себя ждать.
«Послушай, Шекет, — прозвучала в моем мозгу чужая мысль, — ты в своем ли уме?»
«Пока да, — подумал я. — Вот когда помру в свое время, а потом воплощусь, как ты, в чьем-то теле, то и ум мой будет принадлежать не мне, а кому-то другому».
«Не понимаю, — продолжала звучать не принадлежавшая мне мысль, — как вы, евреи двадцать первого века, сумев объединить под знаменем сионизма двадцать два государства, в том числе и арабских, не смогли воспротивиться созданию антисемитского государства Антисион? Как допустили вы, чтобы все антисемиты планеты сбежали от вас в Уганду? Зачем вам антисемиты, от которых нет никакой пользы?»
«Пользы? — удивился я и от неожиданности погладил Долли против шерсти, отчего кошечка выгнулась дугой и цапнула меня за палец. — Какая может быть польза от антисемитов?»
«Когда они не переходят разумных границ, — гласил ответ, — то огромная. Разве не антисемиты всегда подстегивали прогресс еврейской нации?»
«Хм…» — подумал я.
«Не хм, а именно так, — твердо подумала марсианская кошечка. — И теперь, когда антисемиты добровольно отправились в изгнание, евреи стали неотличимы от французов и русских».
«И что же делать?» — нетерпеливо подумал я.
«Ничего», — был ответ.
Вот и надейся после этого на великого человека!
«Не верю, что нет выхода. — мысленно воскликнул я. — Не верю, чтобы ваш, уважаемый Бен-Гурион, мощный ум…»
«Только без лести, — прервала меня быстрая мысль. — Терпеть ее не могу! Выход, пожалуй, есть. Как по-вашему, дорогой Шекет, сколько сейчас в мире новых воплощений бывших еврейских мудрецов и героев? Будучи на том свете, я, скажу честно, подобной статистикой не занимался, были дела поинтереснее. Но точно знаю, к примеру, что Элиезер… э-э… Я имею в виду Бен-Иегуду… Так вот, лет сорок назад он был воплощен в очередной раз, но я понятия не имею — в чьем теле. Кажется, что и досточтимый Маймонид тоже проходит сейчас очередную инкарнацию — но я же не следил за тем, кто отправлялся в мир и кто возвращался! Послушайте, Шекет, не могли бы вы взять на себя этот труд? Если нас сейчас много в этом мире…»
Действительно! Если бы мне удалось выявить все новые инкарнации еврейских гениев прошлого… Собрать их в одном месте… И объяснить задачу.
А что? Это была разрешимая проблема. Я знал, когда умерли все наши цадики и мудрецы — хотя бы с точностью до дня. И значит, я знал, какие звезды и планеты определяли их судьбу в том мире, куда и мне предстоит отправиться. Моя программа могла, как уже бывало, определить дату нового воплощения. И если эта дата придется на наш, двадцать первый век…
Я бросился к компьютеру и через полчаса передо мной был длиннейший список великих евреев всех времен с датами их рождения и ухода в иной мир. Еще через час в программу были внесены необходимые изменения, и я, волнуясь, как девушка перед первым свиданием, дал команду начать вычисления.
Имен было очень много, и я успел выспаться, пока компьютер переваривал информацию. Наконец на стереоэкране появились первые сведения, и, признаюсь честно, я покрылся холодным потом.
Великий Элиезер Бен-Иегуда действительно воплотился сорок лет назад, и душа его пребывала сейчас в теле московского бомжа, проживающего на Курском ракетном вокзале и достающего всех прочих нищих своими проповедями о необходимости соблюдения чистоты великого и могучего. Он никогда не договаривал фразу до конца, и никто не мог сказать с уверенностью, подразумевал ли бомж именно русский язык, а не какой-то иной.
Великий Маймонид воплотился триста двадцать лет назад и доживал последние дни в этом мире в виде древней секвойи, возвышающейся на берегу озера Чад, можно сказать — в самом логове антисемитов. О чем думал этот мыслитель, размахивая ветвями над головами людей, желавших еврейскому народу всяческих несчастий?
Великий Владимир (Зеэв) Жаботинский воплотился всего лишь три месяца назад и был сейчас младенцем мужского пола, но это был младенец-слон, принадлежащий крестьянину-индусу в штате Пенджаб.
И так далее — семьдесят два великих еврея прошлого жили заново воплощенными в этом мире, но только двадцать из них возвратились в мужской ипостаси, причем ни один не был в новой жизни евреем. Еще семнадцать обрели женские тела, многие вышли замуж и вовсе не помышляли о том, чтобы помогать еврейскому народу избавиться от антисемитского племени. Остальные тридцать пять заново воплощенных… Секвойя и слон — это еще ничего. А кролик в Новой Зеландии? А воробей, живущий на карнизе небоскреба в Нью-Йорке? Впрочем, даже это оказалось не самым худшим. Один из наших великих умов — не стану называть его прошлого имени, дабы вы не подумали ничего плохого об этом замечательном человеке — воплощен был в теле змеептицы на планете Антураб в системе Бетельгейзе.
Было совершенно невозможно собрать всю эту славную компанию в одном месте, чтобы обсудить наконец проблему антисемитизма и совместными усилиями справиться с ней навеки.
«Послушай, — подумал я, обращаясь к марсианской кошечке Долли, — тебе наверняка легче договориться с африканской секвойей, вы же дружны с великим Маймонидом?»
«Нет, — был ответ. — Он был уже воплощен в новой инкарнации, когда я отошел в иной мир».
«Так что же делать?» — мысленно воскликнул я.
«Очень просто, Шекет, — промурлыкала кошечка мыслями Бен-Гуриона. — Нужно заключить с Антисионом соглашение и снабжать антисемитов информацией обо всем, что происходит в Соединенных Штатах Израиля. И оружием снабжать тоже».
«Зачем?» — спросил я, мысленно нахмурившись.
«Чтобы они атаковали Тель-Авив, а мы в ответ находили способ отбить атаку. Чтобы они обвиняли наших парламентариев в глупости, а мы в ответ находили способ делать наши законы все более совершенными. Если уж антисемиты собрались в одном месте, их не уничтожать нужно, а лелеять и пестовать — пусть работают во благо еврейского народа. Они будут обвинять нас во всех грехах, и благодаря этому мы не сможем остановиться в своем развитии».
«Хм… — подумал я. — Но ведь и они тоже будут развиваться, а нам это надо?»
«Надо, — твердо подумал Бен-Гурион. — Вот и Маймонид со мной согласен. И Жаботинский. И…»
«Ты можешь вступить с ними в контакт?» — удивился я.
«Конечно, Шекет. Для этого не нужно собирать всех в твоем салоне! Не забывай о нашей духовной сущности!»
«Тогда спроси у них, что делать с Антисионом, чтобы от него была польза, а не один лишь вред!»
«Сам спроси!» — отрезал Бен-Гурион и попытался оцарапать мою руку своими длинными марсианскими когтями.
ДУША ЛЮБВИ
После того, как я открыл свое астрологическое бюро «Иной мир», ко мне потянулись не только люди, желавшие узнать, как живется на том свете их почившим родственникам, но и всякие шарлатаны, которых оказалось больше, чем нормальных, готовых платить собственные деньги, клиентов. Особенно досаждали спиритуалисты. Помню, явился ко мне тщедушный старичок и, брызжа слюной так, что мне потом пришлось вытирать следы со стен, начал на меня кричать одновременно на четырех живых и двух мертвых языках. Как вы можете догадаться, из этой речи я понял только отдельные слова, выкрикнутые на иврите, русском, английском, фарси, древнегреческом и латыни. Общий же смысл, как мне потом объяснил мой киберпереводчик, сводился к тому, что я, Иона Шекет, с отличием закончивший Оккультный университет на Карбикорне, являюсь шарлатаном высшей пробы, и он, Арик Векслер, будет жаловаться на мое невежество в профсоюз астрологов Третьего Галактического рукава.
