ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов


Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов краткое содержание
Кухонные посиделки способны изменить страну. Каким образом? Автор предлагает свою версию, уважая массовый вкус и представляя в экспериментальном романе многие развлекательные жанры от детектива до абсурдистского фантастического боевика. Книга содержит нецензурную брань.
ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) читать онлайн бесплатно
Алексей Смирнов
ОПЯТА
роман-зеркало для массового чтения
Любые совпадения с реальными и вымышленными фигурами и ситуациями, помимо общеизвестных, случайны. В романе неоднократно используется поэзия Владимира Маяковского, относящаяся к советскому периоду.
Книга Первая
Многочлены с земляничной поляны
...Ты не один!
Ю. Шевчук
Чего мы только не обрящем,
Когда не ищем ничего.
В.Пугач
Не пылит дорога,
Не дрожат листы.
Сколько же у бога
Вот таких, как ты?
Гнусен, как ехидна,
И цена - пятак.
Все равно не стыдно,
Даже если так.
В.Пугач
Пролог о замечательном аппетите
Официант подошел к метрдотелю скользящей и быстрой походкой. Приблизившись к телу и будучи допущен, он выстрелил взглядом в удаленный столик, заставленный яствами.
- В чем же дело? - равнодушно спросил мэтр.
- У клиента жор, - донес на посетителя официант.
- В самом деле? С чего ты решил? И слава Богу, в конце концов.
- Пойдите и полюбуйтесь сами. Он заказал два первых блюда, горячее - рыбу, мясо и птицу; шашлык из осетрины; салат оливье, две порции; закуску - нарезочку, икру, грибной паштет. Котлеты по-киевски. Селедку под шубой. Суфле. Винегрет. Полулитровый графин водки, литр минеральной воды. Соусы и приправы. Мороженое, полкило. Фирменный торт.
Речь официанта тоже казалась фирменной, ибо здесь человека красило место.
Метрдотель, старомодно одетый по всей форме, вооружился моноклем и присмотрелся.
- Он один? - поинтересовался он недоверчиво.
- Пока что один. И все сжирает сам, персонально. Ложку - сюда, вилку - туда. Хлоп одну рюмку, хлоп другую. Хлоп четвертую. И запивает из бокала. Объедки сбрасывает в противуположный прибор, который был пуст. Извел полсолонки и перечницу. Одной горчицы и хрена смолотил ужасно сколько, с белым-то хлебом. А хлеба - каравай.
- Ну, пошли, - согласился покровитель.
По пути он все пристальнее изучал едока:
- Вроде худенький мужичок. М-да. Видок затрапезный. Ты рассчитал его?
- В том-то все и дело, что нет.
- Гамлет! (это было паспортное имя официанта). Ты видишь, во что он одет?
- Не по уровню заведения, каюсь и казнюсь. Не из места ли заключения, прямо к нам?
- Тогда какого же черта ты приволок ему столько еды?
- Простите, господин Бургомистров, доверчивый я... сельская молодежь... Если он из места заключения, то деньги у него, возможно, имеются...
Метрдотеля, господина Бургомистрова, за глаза называли бургомистром Гамбургера, что близ Шикльгрубера.
Оба остановились у столика и напряженно уставились на мужчину, который жадно уписывал, беря то от одного блюда, то от другого. Клиент был одет в поношенный костюм с полосатым и неуловимо волосатым галстуком. Штиблет не разглядеть, хотя и притоптывает. Крупные залысины, острый нос не без бородавки с волосом, истертый ворот рубашки. Питается неопрятно, пьет от души. И на душе этой - праздник. Неприятное положение. Что, если на душе - грех, и смертный? Грех неплатежеспособности?
- Все в порядке, почтеннейший? - осведомился метрдотель.
- Лучше не придумаешь, - сказал тот с набитым ртом.
- А вы что-то придумали?
- По правде говоря, ничего. Мне лучше думается под музыку, а во время еды приходят не мысли, но аппетит. Отменная рыба, господа повара!
Метрдотеля перекорежило. На нем же монокль! - тот сразу и вывалился. Никто и никогда не принимал Бургомистрова за повара.
- Изволите рассчитаться сейчас же или когда?
- Когда - что?
- Рассчитаться....
- А, вы о деньгах, - клиент посмотрел на дешевенькие часы, отстававшие на полчаса. - Через десять минут вас устроит?
- Гамлет, выпиши почтенному гостю счет. Вполне устроит. Простите за вторжение в процесс, но, сами понимаете, что всех встречают...
- По одежке, - подхватил посетитель. - А провожают...
Гамлет расплылся в подобострастной улыбке.
- По счетам, - изрек он елейно.
Едок, в свою очередь, внимательно присмотрелся к явлению персонала.
"Нет, это не булгаковские знатоки ресторанных забав, - пришел он к выводу. - Иначе бы нас давно смело подчистую".
- По осени, - пошутил он.
- По осени считают, - подсказал ему Гамлет.
- Совершенно верно. Курят и цыплят. Я желаю еще курятины, принесите.
Метрдотель тем временем следил за стрелками личных, карманных часов.
- Сверим время? - предложил он сидящему.
Ответа не последовало.
Метрдотель поднял глаза. Отвечать было некому; сиденье пустовало, стол - разорен. Молчал и Гамлет - искал, наверное, ответ на вечный вопрос.
Глава первая
БОТАНИЧЕСКАЯ МИСТИКА
1. Прикладная ботаника
Перед приходом гостей - людей скромных и простодушных - состоялась жестокая семейная сцена подросткового воспитания.
Артурова мать Анюта, когда супруг ее, по странному капризу - тоже Артур, врач-нарколог, явился с приема домой, немедленно рассказала ему о поступке Артура-Амбигууса-младшего.
Сей поступок показался наркологу ужасным вдвойне: сынуля его, будущий химик и фармацевт, а то и доктор наук, производитель антидотов и рвотов, поедал с такими же, как пища, уродливыми товарищами заведомо поганые и несъедобные грибы, желая вызвать у себя галлюцинации. На какой-то поляне, уподобляясь свинье с ее желудями... он подрывал семейное древо, семейный генеалогический дуб, достойный гордости и славы..
- У нас же квота! - орал ему малый Артур, раздираемый за уши надвое храпящими рысаками. Так делали и делают в старину... - Я, батя, квоту отстегиваю...
Здесь он до первой крови прикусил язык, понимая, что сейчас сболтнет нечто лишнее. А выражаясь точнее, уже сболтнул.
- Это на что же "у вас там квота"? - задал вопрос папаша-лекарь, отлично знавший, как на него ответить. Он всего лишь нуждался в признаниях и мольбах о прощении. В нем пробудилась от многолетней спячки безжалостная святая инквизиция, странным образом перемешавшаяся с показными процессами сталинской эпохи. Уши попались первыми; не было ни карцера, ни испанского сапога.
- У них там рвота, а не квота, - вмешалась Анюта. - Его полчаса рвало какой-то дрянью.
Отец захрипел: казалось, что это хрипят взмыленные отцовские кони-ладони-огони.
- Какие же тебе, гаденышу, понадобились галлюцинации?
Выяснилось, что все равно, какие. Хотелось увидеть себя жуком,