Песнь пророка - Линч Пол
Она выходит из офиса за сорок минут до обеда, кутаясь от пронизывающего ветра, походка стремительна, зимний свет изменчив, в воздухе пахнет снегом. Курьер на велосипеде притормаживает в пробке, балансируя педалями до полной остановки, и на миг у нее возникает ощущение, что город встал, время остановилось, если бы не тень, которая крадется по улице, затем велосипедист просыпается и сворачивает на зеленый. Она выходит на Нассау-стрит, думая, что пора сменить туфли на тонкой подошве, поднимает голову и видит Рори О’Коннора, который держит за руку ребенка. Она хочет перейти улицу, но он окликает ее, и Айлиш оборачивается, разыгрывая удивление. У тебя снова отросли волосы, я тебя почти не узнал. Рори, говорит она, разглядывая рождественские покупки в одной руке и ребенка, который цепляется за другую, не знала, что у тебя есть сын. Улыбается мальчику, узнавая в пухлом свежем личике черты отца, когда-то у Рори были такие же рыжие волосы, а теперь редеющие седоватые пряди, полагающиеся мужчине среднего возраста. Мы редко гуляем вместе, правда, Финтан? Хорошо выглядишь, Айлиш, сколько лет, сколько зим. Финтан, произносит она медленно, размышляя, подходит ли мальчику имя. Сколько прошло времени, Рори, лет десять или больше? Он оживленно болтает о старых временах, а она всматривается в его лицо, торопя его взглядом, отъезжает автобус, выпуская дизельный чад, и Рори отступает назад, шарф сбивается, открывая партийный значок на лацкане. Отпрянув, она сглатывает и зажмуривается, Рори улыбается во весь рот. Как поживает старина Ларри, все такой же? Она не может оторвать взгляд от значка, затем усилием воли отводит его в сторону, смотрит на часики. У Ларри все хорошо, по уши в работе, ни минуты покоя, он больше не учительствует в Маунт-Темпл, работает полный день в… Слушай, было приятно повидаться, но мне пора бежать, и тебе всего доброго, малыш Финтан, я безумно опаздываю, хочу заскочить в паспортный стол, на Рождество мы с детьми летим в Канаду, — она выскакивает на проезжую часть перед фургоном и бросается к противоположному тротуару, чувствуя, как подошвы покалывает, видя себя глазами Рори, который смотрит, как она нелепо скачет через дорогу, чтобы ее не заподозрили в обмане. Это ощущение пустоты, когда она сворачивает на Килдэр-стрит, видя перед собой того Рори, которого знала когда-то, — пунцового новичка, смотревшего Ларри в рот, нарастающее чувство двойного времени, как будто ее жизнь развернулась и двинулась параллельным курсом.
Теплый воздух вырывается из двери, когда она входит в паспортный стол на Моулсуорт-стрит и берет номерок, стоит у елки, развязывая шарф, глазами ищет свободное место. У нее столько дел, и она составляет в блокноте список, наблюдая, как тучный мужчина с головой, похожей на яйцо, шаркает к тринадцатому окну, занимает его место и видит, как он возвращается, маленькие глазки удивленно таращатся на анкету. Она прибережет это все на потом, когда увидит через стол лицо Ларри, его отвращение, когда она расскажет ему о Рори О’Конноре, этот всегда был бесполезным идиотом, заметит Ларри. Ей следует позвонить в офис, предупредить, что задержится. На часах четыре минуты третьего, когда ее номер появляется на табло и ее приветствует женщина почти без лица. Я получила это вчера, должно быть, какая-то ошибка. Рукой женщина делает жест, прося показать письмо, затем пальцы начинают стучать по клавиатуре. Ваше удостоверение личности. Айлиш просовывает водительские права под стекло, женщина берет их, откатывается в кресле, встает и отходит в сторону. Айлиш прикусывает губу изнутри, про себя проговаривая слова, которые скажет, когда женщина вернется, поднимает глаза и видит мужчину. Он осторожно опускается в кресло и смотрит на нее бесцветным взглядом. Что ж, миссис Айлиш Стэк, вот ваши права. Он сует права под стекло, продолжая открыто разглядывать ее, и Айлиш отводит глаза. Итак, миссис Стэк, вы намерены покинуть страну? Да, мы уезжаем в отпуск. Уезжаете в отпуск. Да, навестить в Канаде мою сестру, мы уже забронировали билеты на самолет. Билеты забронировали. Да, именно так я и сказала, извините, но я не понимаю, почему вы спрашиваете, я просто подаю заявления на продление паспорта моему старшему сыну и выдачу паспорта младшему. Она ощущает слабый запах ментоловых сигарет. Процедура изменилась, миссис Стэк, теперь перед подачей заявлений вы должны пройти проверку паспортных данных. Она так пристально вглядывается в него, что начинает ощущать свою другую сущность, чувствует, как улыбка отделяется от лица и сползает с подбородка на пол. Поперхнувшись, Айлиш откашливается. Простите, я не понимаю, о чем вы говорите. Никогда о таком не слышала, я просто подаю заявление на выдачу паспорта, как делала всегда. Да, но вы не сделали предварительный шаг, миссис Стэк, теперь перед подачей заявления проводится полная проверка биографических данных в Министерстве юстиции, как предусмотрено законом о чрезвычайных полномочиях, который принят в этом году. Айлиш наблюдает, как мужчина за чем-то тянется, и склоняется над окошком. Вы хотите сказать, что я должна пройти полную проверку биографических данных, чтобы получить паспорта для младенца и подростка? Чиновник позволяет себе слегка растянуть губы в улыбке. Я слежу за новостями, говорит она, и впервые о таком слышу, могу я поговорить с вашим начальником? Мужчина просовывает бланк под стекло. Миссис Стэк, начальник здесь я, мое имя Дермот Конноли, и я прикомандирован сюда Министерством юстиции, вот нужная вам форма Ф.107, вам просто следует ее заполнить и подать заявление на собеседование, в лучшем случае это займет несколько недель, могу я помочь вам чем-то еще? Она ловит себя на том, что смотрит в лицо, которое совершенно не меняется, ни бесцветные глаза, ни рот, ни то, что вылетает изо рта, хотя этот рот и не говорит напрямую: ваш муж, миссис Стэк, арестован, и теперь вы представляете угрозу. И тогда ее настигает чувство, как будто в комнату вслед за ней вошел дикий зверь и теперь расхаживает из угла в угол, она берет бланк, медленно сгибает и кладет в сумочку, наблюдая, как чиновник встает с кресла, она слышит тихую поступь зверя, ощущая на шее зловонное дыхание, боясь оглянуться. Сидящие молча пялятся в экраны телефонов.
На Рождество она с детьми гуляет по побережью, небо смешалось с морем, студеный восточный ветер продувает Булл-Айленд насквозь, зато охлаждает мозг, мешая думать. Бен пристегнут к ее груди, остальные дети разбрелись по пляжу, она ощущает их гнев, узнавая каждого по походке, Молли в одиночестве осторожно ступает по песку, как будто прислушивается к чему-то внутри своего тела, Марк засунул руки в карманы и держится отчужденно, потом внезапно подхватывает с песка прядь водорослей и, размахнувшись, шлепает Бейли по заднице. Разглядывая другие семьи на пляже, свои одинокие следы на песке, она ищет в лицах отражения того, что чувствует сама. Наблюдает за светом над морем, думает, сейчас время света, дни проходят, вбирая и отпуская свет в ночь, и мы тянемся вслед, но ни дотронуться, ни задержать то, что уходит, что кажется уходящим, нельзя, мечту о времени. И все же недавно проклюнулись подснежники. Один, дикий и одинокий, раскрасивший воздух белым, она заметила на стоянке и склонилась над ним, в одно мгновение осознав, чего сейчас лишен Ларри. Она рассказывает ему, как она обернулась, а Бен сидит без посторонней помощи, а на другой день его ручки наливаются силой, когда он сам встает в кроватке. Рассказывает про вечно нахмуренный лоб и про то, как вытянулся Бейли, почти догнав сестру. Время проходит без Ларри, и она видит, что ничего не делает, ни на что не способна, ну а что ты можешь, спрашивает тихий голос, который она ненавидит, что ты изменишь? Майкл Гивен перестал отвечать на звонки. Она написала в министерство, главе ГСНБ, в агентство по правам человека, прекрасно понимая, что ее никто не услышит. Скоро подснежники уйдут под землю, им на смену придут другие цветы. Айлиш возвращается в город, где дома смотрят окнами в море, наблюдая за каждой встречной машиной, пытаясь разглядеть лица за стеклами, которые кажутся жидкими. Они безымянны, лица, ответственные за то настоящее, которое осуществилось, и ничем не отличаются от ее лица, эти лица мельтешат на улицах города, который неустанно выдыхает ночь навстречу следующему дню.
