ИЛИ – ИЛИ - Рэнд Айн
– Уинстон, – сказал он, – штат Колорадо. Чалмерс потянулся за новым стаканом.
– Тинки Хэллоуэй слышал от Висли, что, если ты проиграешь эти выборы, с тобой покончено, – сказала Лаура Брэдфорд. Она растянулась в кресле и смотрела мимо Чалмерса, изучая свое лицо в зеркале на стене салона; от нечего делать она развлекалась, распаляя в Чалмерсе бессильный гнев.
– Да неужели?
– Ага. Висли не хочет, чтобы в Законодательное собрание попал твой соперник, как его там… Если ты проиграешь, Висли обозлится, как черт. Тинки сказал…
– Черт бы побрал этого скота! Позаботился бы лучше, собственной шкуре
– Ну не знаю. Висли он очень нравится. – И добавила: -Тинки Хэллоуэй не позволил бы какому-то злосчастному поезду помешать важной встрече. Его они не осмелились бы задержать!
Кип Чалмерс сидел, пристально глядя в свой стакан.
– Я заставлю правительство национализировать железные дороги, – хрипло сказал он.
– И давно пора, – согласился Кийт-Уортинг. Не понимаю, почему вы не сделали этого раньше. Это единственная на земле страна, настолько отсталая, что допускает частное владение железными дорогами
– Мы догоняем вас, – ответил Кип Чалмерс.
– Ваша страна невероятно наивна! Это просто анахронизм. Все эти разговоры о свободе и правах человека… Я не слышал ничего подобного со времен, когда был жив мой прадед. Это словеса богатых. В конце концов, беднякам без разницы, чьей милостью они живут – промышленника или чиновника.
– Эпоха промышленников прошла. Наступила эпоха…
Могучий толчок сотряс воздух в вагоне. От резкой остановки пассажиров швырнуло вперед. Кипа Чалмерса бросило на ковер. Гилберт Кийт-Уортинг упал на стол, лампы разбились. Стаканы повалились на пол, потолок и стальные стены вагона заскрежетали, готовые порваться; долгий, далекий грохот судорогой пробежал по колесам.
Подняв голову, Чалмерс увидел, что вагон цел и стоит неподвижно; он услышал стоны своих попутчиков и истерические всхлипывания Лауры Брэдфорд. Чалмерс ползком пробрался к двери, открыл ее и скатился вниз по лестнице. Далеко впереди, на повороте, он увидел двигающиеся фонари и красное зарево. Он пробирался сквозь тьму, то и дело наталкиваясь на полуголых людей, которые подавали друг другу сигналы быстро гаснущими спичками. Вдоль дороги шел человек с фонарем, Чалмерс схватил его за руку.
Это был проводник.
– Что случилось? – выдохнул Чалмерс.
… – Лопнули рельсы, – спокойно ответил проводник, локомотив сошел с путей . – Сошел?..
– Да, упал набок.
– Кто-нибудь… погиб?
– – Нет. С машинистом все в порядке. Ранен помощник машиниста. . – Говорите, рельсы лопнули?
– На лице проводника застыло странное выражение – суровое, осуждающее, отрешенное.
– Рельсы изнашиваются, мистер Чалмерс, – ответил он и с особенной интонацией добавил: – Особенно на поворотах. . – Разве вы не знали об износе?
– Мы знали.
– Так почему их не заменили?
– Их собирались заменить. Но мистер Лоуси отменил плановые работы.
– Кто такой мистер Лоуси?
– Нынешний вице-президент нашей компании.
Чалмерсу показалось, что проводник смотрит на него так, словно в случившемся есть и его вина.
– Ну… вы ведь поставите локомотив обратно на рельсы?
– Этот локомотив, похоже, уже не поставить на рельсы.
– Но… он должен нас везти!
– Он не может.
Среди немногих ярких огней и сдавленных криков Чалмерс неожиданно против воли ощутил громады гор, безмолвие сотен необжитых миль и хрупкую полоску карниза между отвесной скалой и бездной. Он сильнее сжал руку проводника:
– Что же делать?
– Машинист пошел звонить в Уинстон.
– Звонить? Как?
– В двух милях отсюда есть телефон.
– Нас отсюда вывезут?
– Да, вывезут.
– Но… – Разум Чалмерса наконец соединил прошлое будущим, и его голос поднялся до крика: – Сколько нам придется ждать?
– Не знаю, – ответил проводник. Он сбросил со своей руки руку Чалмерса и ушел.
Ночной диспетчер на станции Уинстон принял телефонограмму, уронил трубку и бросился вверх по лестнице будить начальника станции. Начальник станции был здоровенным раздражительным, вечно слоняющимся без дела типом, которого направил сюда десять дней назад новый управляющий центральным отделением. Он постоянно спотыкался в полудреме, но, когда до него дошли слова диспетчера, встрепенулся.
– Что? – Он с трудом перевел дыхание. – Господи! «Комета»? Хватит трястись! Свяжись с Силвер-Спрингс! Ночной диспетчер управления центрального отделения в Силвер-Спрингс выслушал сообщение и позвонил Дэвиду Митчаму, новому управляющему по штату Колорадо.
– «Комета»? – выдохнул Митчам. Его рука прижимала к уху трубку, а ноги, едва коснувшись пола, заставили его вскочить с постели. – Сошел с рельсов? Лучший локомотив? – Да, сэр.– О Господи! Боже праведный! Что делать? – Затем, вспомнив о своей должности, Митчам добавил: – Пошлите аварийный поезд.
– Уже сделано.
– Свяжитесь с дежурным в Шервуде и велите остановить движение
– Уже связался..
– Какой следующий у нас по расписанию?
– Специальный армейский товарный эшелон, следующий на запад. Но у нас он будет не раньше чем через четыре часа. Он опаздывает.
– Я сейчас приеду… Подождите… пусть Билл, Сэнди и Кларенс будут на месте, когда я приеду. Такая заваруха начинается!
Дэйв Митчам постоянно жаловался на несправедливость, потому что, как он говорил, ему не везло в жизни. Он мрачно объяснял это заговором «больших парней», которые не давали ему шанса, хотя не уточнял, кого имеет в виду. Выслуга лет была излюбленной темой его жалоб и единственным мерилом ценностей. Митчам работал на железной дороге намного дольше тех, кто продвинулся по службе, и считал это доказательством несправедливости общественной системы, хотя никогда не объяснял, что подразумевает под «общественной системой». Он работал на многих железных дорогах, но ни на одной не задерживался. У начальников Митчама не было особых поводов увольнять его, но они делали это, потому что он слишком часто повторял: «Никто мне этого не приказывал!» Он не знал, что своей нынешней должностью обязан договоренности между Джеймсом Таггартом и Висли Маучем. Когда Таггарт продал Маучу секрет личной жизни своей сестры в обмен на повышение тарифов, Мауч вытянул из него еще одну услугу – это вполне соответствовало их правилам делового общения, которые состояли в том, чтобы выжать из любой ситуации все что можно. Этой дополнительной услугой стала работа для Дэйва Митчама, который был деверем Клода Слагенхопа, президента ассоциации «Друзья всемирного прогресса», влияние которой на общественное мнение Мауч ценил. Джеймс Таггарт переложил ответственность за поиски работы для Дэвида Митчама на Клифтона Лоуси. Лоуси направил его на первое подвернувшееся место – управляющим по штату Колорадо, когда человек, занимавший его прежде, исчез, бросив все, после того как резервный дизельный локомотив, приписанный к. станции Уинстон, был передан в распоряжение Чика Моррисона
