Гидра - Максим Ахмадович Кабир
Тайга колыхалась, шуршала, иногда вскрикивая выпями. По ощущениям, минута длилась четверть часа.
«Неужели нас отпустят?» – подумал Глеб.
Будто бы отвечая на немой вопрос, из-за разлапистой черемухи выскочил шоггот. Глеб завопил. Сезонники обернулись.
Второй шоггот скатился по косогору. Третий вылупился из теней, за ним – четвертый. На седьмом Глеб сбился со счета. Шогготы сыпались на дорогу и мчали за лесовозом, отталкиваясь мускулистыми лапами. Их черные шкуры лоснились, в полумраке таежного лабиринта они походили на чертей, пустившихся в погоню за дезертирами из ада.
– Что это за хрень? – воскликнул Монгол.
Шогготы не издавали звуков. Они впрямь напоминали тероподов, вымерших хищных ящеров. Но, в отличие от тираннозавров, они не имели даже крошечных передних лап, не нуждались в них. Хватательную функцию выполняли щупальца. Толстые шеи плавно переходили в скопище извивающихся отростков с присосками и крючками. Издалека могло показаться, что твари удерживают в пастях кальмаров.
– Стреляйте! – заорал лэповец Платон. – У кого винтовки?
– Тут они!! А как стрелять?
Шогготы сокращали расстояние. Длинные, с человеческую руку щупальца тянулись к беглецам. И тут до Глеба дошло, какую ошибку совершил Вася, погружая людей в лесовоз. Все винтовки оказались в кузове с Терлецкими и якутом Петей, а ружье – в кабине с Мусой. Палить по тварям мешали пассажиры прицепа. Нельзя было выстрелить, чтоб не ранить своего.
– Быстрые, падлы!
– Гони, Церцвадзе, гони, родной!
– Пацаны, передавайте нам пушки!
Терлецкие и Петя повисли на кониках, удерживая оружие за стволы. Две винтовки удалось передать в прицеп. Третья выпала под колеса.
– Разийдиться! – Бондарь встал на краю платформы. – Трымай мэнэ, журналист!
Глеб подставил плечо, помогая сезоннику хоть как-то прицелиться. Захлопали выстрелы. Пули выбивали из почвы серые фонтанчики. Твари петляли, уклоняясь от свинца, неумолимо приближаясь.
– Сбоку!!
Черное чудище поравнялось с прицепом. Выпростай Глеб руку, смог бы коснуться гладкой шкуры. Пули из двух стволов ушли в молоко. Тварь рванула вперед и вдруг оттолкнулась от земли и прыгнула – прямо в кузов, как лиса в курятник. Сезонники закричали хором. Тварь стегнула хвостом и выбила из кузова сразу двоих. Глеб не понял кого. Но он видел, как сородичи чудища накидываются на упавших бедолаг и полосуют когтями. Сердце выскакивало у Глеба из груди.
– Поворот!! – во всю глотку завопил из кабины Муса. Лесовоз с монстром в кузове развернулся вправо. Прицеп занесло – время остановилось, – двенадцать кричащих мужчин очутились прямо перед несущимися наперерез шогготами. Шогготы прыгнули. Когти заскребли о металл. Глеб втянул голову в плечи. Тень нависла над ним. Подняв глаза, он увидел извивающиеся щупальца. Прицеп вильнул в обратную сторону, Глеба швырнуло на Бондаря, и только это спасло его от хоботов, сомкнувшихся на свае там, где он только что стоял.
Шоггот шагнул на платформу. Щупальца оплели Монгола. Глаза лэповца выпучились. Хрустнули, ломаясь, кости. Шоггот тряс умирающего человека, а хвостом лупил по настилу, по людям, ослепленным страхом. Кто-то вывалился из прицепа и был растоптан скачущей нечистью. Брызнула на настил горячая кровь. Мир мотало нещадно. Мелькали деревья, перекошенные лица, приближающиеся враги. В этом хаосе Бондарь распихал собратьев, придавил ствол к шее монстра и дважды выстрелил. Шоггот осел, продолжая сжимать бездыханное тело Монгола. Глеб увидел Васю в глубине прицепа, за ним – кузов. Тварь, которая первой забралась в лесовоз, тоже была мертва. Ее сокрушили ломами и кувалдами лэповцы. Но сколько жизней успела она забрать, издыхая? В кузове Глеб не насчитал и пятерых человек, способных стоять на ногах.
– Выкиньте ее! – гаркнул трелевщик с рассеченной щекой. Мужчины брезгливо склонились к застреленному шогготу. Глеб взялся за заднюю лапу. Шкура обожгла холодом. Коготь заскрипел о железный лист. Остекленевший желтый глаз смотрел на Глеба из щели между щупальцами и продырявленной шеей. Глеб вспомнил почему-то Азатотью церковь и взор переиначенного язычниками Христа.
Туша соскользнула с платформы, покатилась, взбивая пыль. Стая бежала за лесовозом. Идеальные убийцы, не знающие усталости дьяволы. Щупальца растопырились, как колесные спицы, являя круглые влажные рты, черные десны, треугольники акульих зубов.
Бондарь застонал от отчаяния. Глеб перегнулся через борт в надежде увидеть мотоцикл и невредимую Галю. Он увидел их обоих, но не на дороге, впереди лесовоза. «Ковровец» уезжал в тайгу, в противоположную от Рубежки сторону. На то были две веские причины: узость лесных прогалин, диктующая маршрут… и шоггот на хвосте мотоциклистки.
– Галя!! – закричал Глеб. – Тормози, там Галя!!
Он не заметил, как очередной шоггот прыгнул в кузов. Щупальца разошлись и оплели противоположные сваи. Зубы сомкнулись на черепе бурильщика и содрали мясо с лицевых костей. Кровь заструилась по настилу, превращая железо в ледяной каток. Глеб упал на задницу. Запоздало вспомнил про топор, выхватил его из-за пояса. Он, как с горки, катился к шогготу. Монстр мотнул головой, выбрасывая с «палубы» труп. Жуткая пасть отворилась снова, и в ней затрепетал бородавчатый язык. Дыхание шоггота смердело эксгумированной могилой. Он не был дружен с зубным порошком.
Не дожидаясь лобового столкновения, Глеб второй раз в жизни метнул топор. Провернуть тот же фокус в движении, практически лежа, не получилось. Топор улетел на тропу. В сумерках шоггот поднял лапу и расправил когти. Что-то громко зафыркало и упруго зажужжало. Сезонники отпрянули, а Вася ринулся к монстру. В его руках надрывалась бензиновая «Дружба». Каждый вечер лэповцы натачивали напильниками зубцы своих пил.
Шоггот переключил внимание на бугра. «Выстрелил» щупальцами, но они посыпались на платформу, брызгая слизью и конвульсивно сжимаясь. Вася вонзил «Дружбу» в грудину чудища и повел полотно вверх. Тварь затряслась, истекая вонючим соком, как половая тряпка – грязной водой. Зубья пилы разорвали глотку, срезали «бороду» отростков и прогрызли изнутри челюсть. Пила вышла вместе с клочьями языка. Мужчины завопили радостно.
Туша рухнула на настил. Щупальца, цепляясь за жизнь, окольцевали щиколотку сидящего в луже крови Глеба. Умирающий шоггот соскользнул с платформы, забирая Глеба вместе с собой. Тщетно руки шарили по липкому металлу в поисках опоры. Глеб почувствовал, как ноги уходят за край твердой поверхности. Щупальце расплелось, но было поздно. Тело сносило с настила в пасти преследователей. Глеб зажмурился. Прежде чем он расстался с платформой, усеянные присосками отростки схватили его за воротник и дернули назад в прицеп. Он открыл глаза и понял, что это не отростки, а Васины пальцы. Что это Вася спас его от неминуемой гибели.
– Спасибо, – прошептал Глеб, поднимаясь.
Вася кивнул и потрепал журналиста по волосам.
– Галя…
– Что – Галя?
– Она свернула в
