Здесь, на знакомых тротуарах... (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич

– Он не звал тебя! – отрезал между тем Василий Рафаэлевич.

– Потому что ты нагнал на него сон, Баюн!

– Не важно! Ты не обязан вмешиваться! И даже – не имеешь права!

– Знаешь, сперва я именно так и рассудил, – признал хмурый тип. – А потом вот засомневался: нехорошо как-то получается! Ведь если вдруг кто-то – например, какой-нибудь вконец потерявший берега бродячий кот – отберет у него Жар-Птицу – бедному парню и впрямь хана!

– Сам придумал опасность – сам же и бросился из нее выручать? – едко процедил Чеширский. – Это вообще законно?

– Никто никуда не бросался, – невозмутимо развел руками его собеседник. – Просто вышел воздухом ночным подышать – отдохнуть от трудов дневных. Иду себе, никого не трогаю, размышляю о вечном… А тут внезапно – картина маслом! Ночь, улица, фонарь – правда, кем-то предусмотрительно погашенный… И такси вместо аптеки. А у такси того…

– Только не говори, что чисто случайно проходил аккурат мимо моего логова! – не дослушав, взвился Мастер.

– Я нечисть вольная, где хочу – там и гуляю! – осклабился ночной прохожий. – А может, судьба меня вела – кто знает? Но факт есть факт: вижу своего подзащитного в беде! Согласись: непорядок! Надо исправлять!

– Не думаешь же ты, что я поверю в эту лажу?! – фыркнул Василий Рафаэлевич.

– А мне, собственно, на веру твою плевать! – ухмыльнулся тип в меховой жилетке. – Формально – все чисто. А уж если до кучи вспомнить, что Жар-Птица таки недавно молила в ночное небо о помощи…

– Ладно, допустим, – встряхнулся Чеширский. – Пусть бы даже у тебя и был повод в это влезть. Но учти, Серый: я тоже в своем праве! Проводник сам привел ее ко мне, – кивнул Мастер на Машу. – Я только подогнал машину – а он открыл дверцу и лично усадил Жар-Птицу внутрь! Теперь это моя законная добыча! – подытожил Василий Рафаэлевич.

– Будь иначе, я бы с тобой и разговаривать не стал, – бросил его собеседник.

– То есть мы еще можем договориться? – обнадежился Чеширский.

– Конечно. Ты отдаешь мне Жар-Птицу, а я делаю вид, будто не знаю, кто сдал меня Морскому Царю!

– Я тут ни при чем! Это все Кащей!

– Ври больше!

– Да нет, правда! Меня Лягушка попросила – а без указки шефа она, сам знаешь, и не квакнет! Не согласился бы я – нашли бы кого другого!

– Но ты согласился.

– Ну, типа, извини! Так вышло.

– Условия амнистии ты слышал.

– Жар-Птицу не отдам!

– Значит, и никакого прощения, котик!

– Ну и Навь с тобой, волчара!

– Что ж… Тогда защищайся!

И тут… Маша ошалело вытаращила глаза: на том месте, где только что стоял тип в меховой жилетке, разом возник огромный – пожалуй, с такси размером – оскалившийся волк! В следующий миг Чеширский наконец выпустил ее руку, но девушка даже обрадоваться этому толком не успела: Василий Рафаэлевич уже тоже исчез, обернувшись исполинским – почти не уступавшим габаритами серому противнику – черным котом!

Мастер-оборотень выгнул спину и свирепо зашипел. Его оппонент ответил яростным рыком… Еще секунда – и два гигантских зверя бросились друг на друга, сцепившись в бескомпромиссной схватке.

– Давно надо было догадаться… – потерянно прошептала себе под нос Маша. – Но вообще, вот это я даю! В первый раз в жизни напилась – и сразу до белой горячки!..

С этой по-своему трезвой мыслью девушка и рухнула без чувств наземь.

Глава четырнадцатая

Иван

Ивану снился странный, но захватывающий сон. Юноша словно находился внутри гигантского черного кота. Нет, не сам был этим котом – тело зверя ему не подчинялось – а лишь смотрел на мир его глазами, слушал его ушами и ощущал его эмоции: смесь безграничной ярости и подспудного страха.

Ярости горячей схватки и страха возможного поражения – точнее, оного поражения последствий.

Да, кот сражался – с таким же здоровенным, как и он сам, дымчато-серым волком. И поначалу удача целиком и полностью была на его стороне: первым же хлестким ударом когтистой лапы коту удалость в кровь располосовать ненавистную волчью морду – еще бы чуть-чуть, и противник остался бы без глаза! Ответное же клацанье зубов прозвучало практически вхолостую: наградой врагу стал лишь клок черной шерсти в слюнявой пасти.

Пока дезориентированный волк брезгливо отплевывался, кот снова успешно атаковал – распорол неприятелю неосторожно выставленную вперед лапу, на которую, запоздало отпрянув, тот тут же болезненно припал… Но дальше везение отчаянному черному бойцу уже будто бы начало изменять.

Поврежденная лапа если волка и замедлила, то несильно – прыжок его был невероятно стремителен: вот только что противников разделяло с дюжину шагов – и уже они рядом. От вражьих клыков кот снова худо-бедно увернулся, но вовсе уйти от столкновения не успел: сокрушительно ударив с разбега плечом, серый злодей попросту опрокинул его на землю. Ловко перекатившись через спину, черный удалец снова вскочил на все четыре – и тут-то и отведал волчьих зубов. Укус пришелся в бочину и был страшен – кот истошно заорал от боли и лишь чудом вырвался. На отходе отмахнулся растопыренной пятерней, но на этот раз когти лишь безвредно скользнули по серой шкуре. Волк же не отступил – насев, хватанул оппонента за спину, чуть пониже холки, приподнял в воздух и хорошенько встряхнул. Кот лихорадочно задрыгал лапами, уже понимая, что едва ли спасется – и тут судьба, как видно, над ним смилостивилась: он и сам не знал, куда и чем попал противнику – бил-то не глядя – но, вероятно, в какое-то уязвимое место. Может, в нос, может, в горло, а может, просто по уже нанесенной ране. Как бы то ни было, волк охнул и ослабил хват, позволив жертве высвободиться.

Опомнился серый злодей споро, однако потрепанный кот среагировал еще быстрее. Нет, он уже не контратаковал – наоборот, стремглав припустил прочь, должно быть, рассудив, что с него довольно…

А Иван открыл уже свои собственные глаза.

Какое-то время сон его еще не отпускал: юноша никак не мог сообразить, где находится, как сюда попал и что здесь делает. А затем справа что-то звонко лязгнуло, дыхнуло ночной свежестью – и над Иваном возникло смутно знакомое лицо – наискось перечеркнутое четырьмя глубокими кровоточащими порезами – алая струйка сбегала с них вниз по скуле.

– Ты как, герой? – услышал юноша заботливый вопрос.

– А вы кто? – вытаращился на окровавленное лицо Иван.

– Так крепко уснул, что теперь своих не узнаешь? – хмыкнули ему в ответ. – Это же я, Серый! Ну, Сергей!

– А-а… – протянул юноша, признав наконец психа-мотоциклиста. – Ты весь в крови! – сообщил он ему затем, почему-то отринув вежливое «вы». – Снова авария?

– Да нет, просто пришлось тут кое-кого поучить уму-разуму, – бросил Сергей. – Да за меня не переживай: на мне все заживает, как на… Хорошо, в общем, заживает! Сам-то цел? А то Баюн чисто колыбельной мог и не ограничиться – с него станется и коготком контрольно полоснуть…

– Вроде цел… – прислушавшись к себе – и не уловив в организме особого дискомфорта, помимо легкого шума в голове – выговорил юноша. – А кто такой Баю… Стоп! – подорвался он, не договорив: вспомнил наконец, чем занимался до того, как уснуть. Обернулся налево: Маши рядом не было. – А где Жар-Птица?! – в панике спросил он. – И сколько сейчас времени?!

– Да тут она, тут, – как-то не обратив внимания на второй вопрос, успокоил его мотоциклист. – На улице возле машины лежит, спит – причем здоровым пьяным сном, а не колдовским наведенным, как некоторые! Чем ты ее так накачал, что теперь не добудиться?

– Абсентом с шампанским, – на автомате ответил Иван.

– Месье знает толк в извращениях, – с ухмылкой покачал головой его собеседник.

– Идея была Милены, – зачем-то поделился лаврами с недавней напарницей юноша.

– Милена? Это ты не про мавку, что у Яги ошивается? – уточнил Сергей.

– Ну да, про нее…

– Тоже мне, нашел помощницу! – презрительно поморщился мотоциклист. – Не мог меня вызвать? Уж я бы такого ни в жисть не допустил!