Здесь, на знакомых тротуарах... (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич
– Э…
– Ой!..
Завершив этот содержательный диалог, оба тут же дернулись в обратном направлении, она – по сиденью, юноша – на улице, но на этот раз все же разобрались: Маша в итоге так и осталась слева, а Иван устроился по правую ее руку. Поздоровался с таксистом (девушка сделала это раньше), тот уточнил адрес – видимо, хотел убедиться, что это именно его пассажиры – и они поехали.
– Не возражаете, если включу музыку? – осведомился водитель, едва здание паба скрылось за поворотом.
По-русски он говорил безупречно – несмотря на киргизское (или таджикское?) имя, которое Маша мельком видела в телефоне Ивана, в приложении заказа машины: Мисиралы. Может, особо не приглядываясь, она просто неправильно прочла, додумав по шаблону: таксист – значит, мигрант? А на самом деле тот, скажем, Мирослав?
Девушка даже попыталась внимательнее рассмотреть водителя, но с ее нынешнего места толком не был виден даже его затылок. Поймать лицо таксиста в салонном зеркале заднего обзора у нее тоже не получилось. Ну да и ладно!
Тем временем на Машу почему-то вопросительно посмотрел Иван – это она заметила краем глаза. Ах да, насчет музыки… Обернувшись к спутнику, она пожала плечами: почему бы и нет?
– Только если не слишком громко, – обронил юноша водителю.
– Разумеется, – последовали заверения.
Зазвучала плавная, чувственная мелодия – будто бы что-то смутно знакомое, но сходу композицию Маша не опознала. А вскоре, убаюканная мерным музыкальным ритмом, девушка и вовсе задремала.
* * *
Из сна ее выдернуло, будто за шкирку. Маша разлепила веки: машина не двигалась. Не на светофоре стояла – вообще не на проезжей улице находилась, в каком-то глухом тупике.
– Приехали! – услышала она голос водителя.
Девушка обернулась к спутнику: Иван бессовестно дрых – видать, под музыку сморило и его. Хорош защитничек!
Усмехнувшись, Маша ненавязчиво потеребила юношу за плечо:
– Эй, алё! Пора выходить!
Однако разбудить его таким образом у девушки не получилось. Сильнее нужно было трясти?
Тем временем таксист заглушил двигатель и вылез из машины. Маша решила было, что он собирается помочь ей растолкать заспавшегося Ивана, и даже хотела сказать, что не нужно, сама как-нибудь справится, но водитель нежданно отворил дверцу рядом с ней и воскликнул:
– Проснулись, радость моя? Чудесно!
Девушка недоуменно воззрилась на него и опешила уже окончательно: у такси стоял Чеширский.
– Вы?! – только и сумела выговорить Маша. – Но… Как?!
– Приношу свои извинения, дорогуша – был не прав! – будто бы невпопад ответствовал Мастер, широко улыбнувшись.
Это реально был он! Собственной персоной!
Умереть не встать!
– Позор на мой седой хвост! – пафосно продолжил между тем Василий Рафаэлевич. – Это ж надо – так опростоволоситься! По сути, держать в руках Жар-Птицу – и не узнать ее! Эх! Ну да уж теперь вы, золотце, больше никуда от меня не денетесь! Идемте! – жеманно подал он собеседнице руку.
На автомате Маша оперлась на нее и немного неуклюже выбралась из салона автомобиля.
– Но… – она обернулась к машине – это определенно было такси – расцветка, номер, «шашечки» на крыше… Король театра и кино втихаря «бомбит» по ночам?
– Тачка? – проследил за взглядом девушки Чеширский. И сообщил доверительно: – Я ее угнал!
Вот в это она готова была поверить: творческие люди, тем более – гении, и должны быть склонны к экстравагантным поступкам! Да и на фоне самого факта явления перед ней Мастера, гипотетический угон им такси выглядел сущей мелочью!
– Все ради вас, драгоценная моя! – заявил между тем Василий Рафаэлевич.
– И все-таки, я не понимаю… – пробормотала Маша.
– Да что тут понимать?! – в некотором уже нетерпении бросил Чеширский. – Говорю же: произошла нелепая ошибка! Но теперь она благополучно исправлена: вы приняты на мой курс – минуя основной конкурс!
– И вы… Гм… Вы угнали такси, чтобы приехать за мной в паб и лично сообщить о зачислении? – без малейшей иронии – просто пытаясь что-то четко сформулировать для самой себя – проговорила девушка.
– Именно так, – кивнул Мастер.
– Нормально…
– Идемте же! – мягко, но настойчиво потянул Василий Рафаэлеич ее за руку – которую Маша у него так и не удосужилась забрать.
– Погодите, а как же Иван? – вспомнила тут она о, должно быть, так и спавшем в машине незадачливом спутнике.
– Скрипач больше не нужен, – презрительно скривился Чеширский.
– Почему скрипач? – не поняла девушка. – Он сказал – птицелов…
– Ну и молодежь пошла! – коротко хохотнув, в явно деланом сокрушении покачал головой Мастер. – Вообще классики не знают! А все туда же, в театральный ломятся, словно им там белоярова пшена насыпали!.. Так вы идете со мной, или прикажете закинуть вас на плечо, словно прохудившийся ковер-самолет, и отнести?
– Куда отнести? – растеряно вымолвила она. – В институт?
– Время – без двадцати семи двенадцать – институт давно закрыт, – резонно заметил Василий Рафаэлевич. – Пока пойдем ко мне домой…
– Э, стоп! – вот теперь Маша попыталась высвободить ладонь, но не сумела. – Что вы такое говорите?! – возмущенно выпалила она. – Я вам не какая-то там!.. – прозвучало это, нужно признать, донельзя жалко.
– Разумеется, вы – не какая-то там! Вы – какая надо и здесь! Вы – моя Жар-Птица! – перебил ее Чеширский – похоже, неубедительно сыгранная ею на прослушивании роль нечаянно превратилась для Мастера в идею фикс. – Я вас поймал! Не Кащей, не идиотка-бабка – я! Кто бы мог подумать?! И теперь…
– Отпустите меня, или я буду кричать! – грозно потребовала девушка.
– Кричите на здоровье, – ничуть не впечатлившись, бросил Чеширский. – Кто вас тут услышит?!
– Помогите! – взвизгнула Маша. – Кто-нибудь, на помощь!
Никто и в самом деле не отозвался.
– Предупреждал же: зря стараетесь! – хмыкнул Мастер. – Как говорится, все учтено могучим ураганом! Но поверьте: я для вас – далеко не самый худший вариант! Свихнувшаяся на мечте о новой молодости старуха без затей пустит вас на суп. Или на жаркое с кашей – как в том вашем пророческом стихотворении! А у Кащея вы попросту зачахнете. Не сразу – но неизбежно! И довольно быстро!
– Что вы такое несете?! – девушка была готова разрыдаться. – Какой Кащей?! Какое жаркое?!
– А я… Я сделаю вас своей музой! – кажется, вовсе не слушал ее уже Василий Рафаэлевич. – Вы у меня как сыр в масле кататься будете!..
– Пока не выжмешь ее всю до капли – а потом выбросишь сухую тушку на помойку? – послышалось внезапно откуда-то из-за машины.
И Маша, и Чеширский синхронно обернулись в ту сторону: из почти непроглядной темноты тупика неспешно выступил какой-то хмурый тип в бандане и мохнатой – кажется, меховой (это в июле-то!) – жилетке.
– Серый? – похоже, Мастер нежданного гостя узнал. И определенно – его эффектному появлению не обрадовался.
– Привет, котяра драный! – прищурился на это ночной прохожий.
– Насчет драного – уж кто бы говорил! – буркнул Василий Рафаэлевич. – Слышал, в морском дворце водяные задали тебе хорошую трепку?
– Было дело, – не стал спорить хмурый тип. – Но с этим я разберусь.
– Вот и вали разбираться! – прошипел Чеширский. – А в мои дела не лезь! – Мастер качнулся вперед, вставая между собеседником и Машей. Ее ладонь он по-прежнему крепко удерживал в своей – воспользовавшись ситуацией, девушка предприняла новую попытку вырваться, но столь же безуспешную, как и предыдущая.
– Рад бы, но в первую очередь это как раз мое дело! – веско заявил между тем ночной прохожий. – Тот дурень в машине, – показал он глазами в сторону такси, – мой подзащитный, чтоб ему пусто было! Парнишка на контракте у Яги, и если он не приведет старухе Жар-Птицу…
Елки зеленые! И этот туда же! А еще говорят, с ума поодиночке сходят!
А Ивана подзащитным назвал – сам что, адвокат?! Совсем не похож! Скорее – наоборот, хулиган!
