Оберег - Дмитрий Игоревич Сорокин
— А зачем мне это? — удивился волхв. — Это я так, вам по дружбе помогаю. К тому же всякий опыт — не обуза, когда-нибудь, да пригодится. Сам Белоян не всегда в волхвах ходил, если знаешь. А что до меня… Вот поймаем Черноморда, спасем всех девиц, погуляем по этому поводу, и я вернусь на свой путь, путь поиска Истины и законов Мира. Может, снова в лес уйду, может, среди людей останусь, я пока не решил.
— А законы тебе на кой сдались?
— Если точно знать, на чем мир держится, чем спаян, можно его улучшить! Сделать так, что злу просто не станет места в мире!
— Так не бывает. — печально покачал головой Рыбий Сын. — Но объяснять это бесполезно; пока сам не поймешь… А, давайте лучше спать.
— Давай. — согласился Руслан. — я только что вспомнил, что почти три седмицы глаз не смыкал.
— Вот и правильно, я всегда говорил, что утро вечера мудренее! — обрадовался Молчан, вытягиваясь во весь рост.
— Э, а сторожить кто будет? — спросил тоже уже было прилегший Руслан. — Остолопы, что ли?!
— А кони посторожат. — махнул рукой волхв. — Из твоего Шмеля сторож получился — лучше не придумаешь. Он так серьезно относится к этому делу… Намедни поднял меня средь ночи: «Молчан, — шепчет, — там что-то шуршит! Может, враги ползут?». Я напрягся, долго искал, кто бы это мог там шуршать, но кроме толстенной мыши никого не нашел… Вот так-то. Доброй ночи! Завтра в путь, уж коли мы снова в сборе, так что спите спокойно, набирайтесь сил. Они нам всем скоро понадобятся.
Давненько Руслан не видел столь прекрасного утра! В безоблачном небе ярко сияло солнце, но было еще не жарко. Легкий ветерок приятно обдувал, настроение было приподнятое. Рядом тихо шелестел морской прибой. Богатырь потянулся, встал. У кромки воды в излюбленной своей расслабленной позе замер Рыбий Сын. Руслан, стараясь ступать как можно тише, подошел к нему. Словенин никак не отреагировал на его появление, продолжая неподвижно сидеть, уставившись на виднокрай. Губы го шевелились, воин что-то шептал. Казалось, он с кем-то говорит. Руслан довольно долго стоял рядом, ожидая, когда друг очнется. Не дождавшись, недоуменно пожал плечами, разделся, вошел в море, лег на воду. Теплая вода расслабляла все члены, он блаженно зажмурился, покачиваясь на мелких волнах…
— Я давно за тобой наблюдаю, — раздался рядом знакомый голос, — и хочу спросить: если ты собрался вправь до Черноморда добраться, почему нас не позвал и оружие не взял?
— А, Рыбий Сын, ты, наконец-то, проснулся… — пробормотал Руслан, не открывая глаз. — Никуда я не собрался, дружище, просто купаюсь.
— Да? Ну, ладно, тогда я поплыл на берег. Накупаешься, подгребай туда же. А то Молчан давно уже по песку бегает, кричит, руками машет, не слышно, правда, совсем ничего… Наверное, завтрак готов…
— Как это не слышно?! В десяти-то саженях от берега?! — встрепенулся богатырь, и открыл глаза. Земля темнела где-то вдали узкой полоской. До нее было никак не меньше двух верст. — Боги… — выдохнул Руслан. — Как же меня сюда занесло?! — тело сковал страх, он судорожно замолотил руками по воде, дыхание стало порывистым.
— Главное, это спокойствие. — посерьезнел Рыбий Сын. — Успокойся, на сей раз я тебе не дам утонуть. Помни, что я рядом. Я спокойно могу дотащить тебя до берега, но хотел бы, чтобы ты попробовал сделать это сам. Успокоился? Вот и отлично. Старайся не смотреть на берег, еще лучше — закрой глаза. Так. А теперь загребай руками, будто всю жизнь мечтал дорваться до Черномордовых закромов, и вот вдруг удалось… знаю, что не нужны тебе его закрома, но все же представь… посильнее молоти ногами, и вперед! Я подскажу, если с пути собьешься. Вперед, поплыли! И помни, что я рядом!
Когда Руслан выходил на берег, ноги предательски дрожали, зубы выбивали отчаянную дробь. Ему вовсе не было холодно, сказывалось страшное, сильнее, чем в горячке боя, перенапряжение. Смурной Молчан ждал их у костра.
— Вы что, решили в дружину морского царя наняться? — раздраженно спросил он. — Я вас тут третий час жду! Еда остыла давно, да и солнце уже высоко. Нам пора идти, всего-то пара сотен верст с небольшим гаком осталась, а вы все плещетесь…
Руслан оставил его брюзжание без ответа, схватил кусок жареной рыбы в полсажени, жадно впился зубами. Чем больше насыщался, тем быстрее отпускала его холодная дрожь. Расправившись с едой, он вновь почувствовал себя хорошо. Оглянулся на море, и вдруг расхохотался.
— Ты это чего? — с подозрением спросил Молчан.
— Я ж только что две версты проплыл! Сам! Понимаешь?!
— Ну, и что с того? Зато надолго накупался… Теперь когда еще придется…
— Я ж почти не умел плавать!
— Ну, хоть теперь научился. — пожал плечами волхв. Ребята, вы готовы? Тогда пошли, а то опостылел мне уже этот берег до рези в глазах. — он не глядя затушил костер и направился к своему коню.
Стоило вскочить в седло, как улетучились последние остатки страха, тревоги. Впереди — простор, воля! И где-то там, совсем недалеко ехать осталось, проклятый Черноморд и томящаяся у него в плену Мила. «Ух, что я с ним сделаю!» — кулаки до боли сжимались, предвкушение расплаты приятно щекотало нервы. Раньше поход на Черноморда был делом чести, теперь же появилась еще одна цель, личная, и Руслан был готов на крыльях лететь вперед. Эх, были бы крылья…
— Коня загонишь! — озабоченно прокричал догнавший его Рыбий Сын. Руслан, одумавшись, сбавил темп. Словенин, конечно, прав. Хоть Шмель и проявляет порой такой же капризный норов, что и предыдущий конь, Руслан уже давно привык к нему; да и не дело это, загонять верного товарища, не бросившего богатыря даже тогда, когда его, почти мертвого, близнецы-задиры упрятали в свой ящик; даже когда все считали его погибшим в пучине морской.
Почти весь день шли на рысях, изредка переходя на галоп. Трофейный табун послушно скакал следом. Ближе к вечеру миновали небольшое степное становище — дюжину юрт, у которых резвились ребятишки да копошилось несколько женщин. Мужчин не было. «Уф, хоть здесь без драки обошлось!» — подумал Руслан. Теперь ему уже не хотелось драться с кем попало. Сначала — Черноморд, а остальное — лишь досадные задержки на пути к нему. «Вот разберусь с бородатым татем, а там поглядим, кто следующий»…
Ехали долго, до самой глубокой темноты. Незадолго до полуночи, наспех поужинав, легли спать. Перед сном Молчан долго смотрел на звезды,
