Предназначение - Галина Дмитриевна Гончарова
Ладно, дело не в преданности, а в том, чтобы нас они защитили, ежели нападет кто. Чтобы дали нам пару минут в подземный ход уйти… ох!
А ведь Любава их тоже наперечет знает!
Ей супруг тоже наверняка и ходы показывал, и выходы, и знает она их, и провести кого-то в палаты может, не задумается. Даже и сама не пойдет, Федору прикажет.
То есть туда убегать нельзя будет?
Нет, нельзя.
А что делать тогда?
Надобно придумать что-то, только вот что? С Борисом посоветоваться надо.
Я посмотрела на мужа.
Борис спал, подложив под голову обе руки, челка ему на лоб падала, и таким он сейчас выглядел спокойным, открытым, домашним… сердце защемило.
Не отдам!
Никому не позволю его тронуть, вред причинить!
НИКОГДА!!!
Сама костьми лягу, но Боря жить будет и дальше!
Словно мой взгляд почуяв, муж шевельнулся, недовольно рукой рядом с собой провел, глаза приоткрыл:
– Устёнушка?
Я тут же к нему скользнула, рядом вытянулась, за шею обняла.
– Боренька, здесь я.
– Не спится, радость моя?
– Луна, наверное…
– А я сейчас женушку свою убаюкаю, вот так, ко мне иди…
Боря шептал ласковые слова, гладил меня, и я млела, купаясь в тихом, невероятном счастье.
И знала, что буду защищать его до последнего.
Под сердцем мягко горел черный огонь.
Он ждал своего часа…
* * *
– Стой! Кто идет?
Велигнев остановился послушно. Ну, коли спрашивают? Языки он хорошо знал, в том числе и лембергский, выучил за века жизни.
– Человек божий.
– Монах, что ли, странствующий? Или этот… паломник? – задумался один из стражников.
– Какая разница! Смотри, хоть и седой, но жилистый, сгодится в рудник, породу откатывать!
– Да ты что, он там сдохнет за два дня.
– В отвал сбросят. Мейр сказал – грести всех, кого не хватятся, руду добывать надобно, а с магистратом он не договорился, те цену большую заломили за каторжников…
Велигнев спокойно стоял, слушал разговор.
Рудники?
Ой как интересно… И туда всех с дороги заворачивают? А там – в отвалы?
Очень даже любопытно.
Стражники тем временем пришли к соглашению.
– А ну, монах, скидывай котомку, а сам руки протягивай, свяжем, чтобы не сбежал.
– Да я и так не сбегу, сынки, куда уж мне, стар я, и ноги у меня не те, что прежде…
Стражники явно не поверили.
– А ну, дед…
Острие ржавой пики недвусмысленно было направлено в живот волхва. Ну, когда так… Велигнев людям не мешал совершать ошибки. Вот послушали б его эти двое, спокойно, без веревок и суеты, до рудника проводили скромного волхва – и не пострадали бы. Почти…
Может, животами помаялись бы с годик или два. А теперь – не обессудьте.
– Слепота.
Велигнев ладонь в воздух поднял, словно что-то толкнул к стражникам. И спустя секунду те завыли, за глаза схватились, такие выражения полились, что у волхва возникло желание им еще и немоту добавить.
Сдержался.
– Ноги…
Когда тебя ноги держать перестают – страшно. Вот стражники и выли от страха, и корчились, но на вопросы Велигнева ответили.
Где рудники?
Да недалеко тут, может, день ходьбы. На север, там холмы угольные, вот в шахтах люди и работают, уголь рубят, и работы там много. Нанимать людей дорого, с магистратом не сговорился мейр, так что заключенных не получит, остается вот так… ловить на большой дороге, кого не хватятся, а и хватятся – сильно не поищут. И в рудник.
Велигнев долго не думал.
Отойдет он ненадолго с дороги, вот сюда, на север. Чай, не беда на день задержаться, поздороваться с местным хозяином. И волхв решительно свернул на север.
А стражники?
Так и остались.
Надолго приказа Велигнева не хватит, может, на сутки, не более, но сколько и чего за это время переживут и передумают стражники?
То-то же… наука им будет и урок впредь. Если вообще живы останутся и не прибьет их никто.
Впрочем, их жизни более волхва не интересовали.
Прогуляется он к шахте, посмотрит, как уголь добывают. А потом – в Орден. Там его точно заждались.
* * *
– Дикое место!
Магистр де Тур с отвращением оглядывал небольшую бухточку. Четыре галеры в ней как раз уместились. Впритык, конечно, без удобства, ну да ладно, зато не в городе, не в порту. Там бы их сразу заметили, опять же, таможня…
Руди чуточку удивленно посмотрел на магистра.
Какое же это дикое место?
Есть место, чтобы причалить, есть дорога, по ней даже телега проедет спокойно… Дикое место – это то, до которого вообще добраться нельзя. Или выбраться из него.
– Магистр, это Росса, тут везде леса.
– И так безумно холодно.
Руди и этого не понимал. Какой холод?
Река вскрылась! Весна уже, он даже шапку не надевал, а магистр кутался в тяжелый плащ и поеживался.
– Магистр, я завтра с утра отправлюсь в столицу, узнаю, все ли готово.
Руди-то голубя выпустил, но сам весточку таким образом получить не мог. А как?
Голубю надобно лететь в определенное место, он человека по всей Россе искать не будет.
– Хорошо. Мы как раз день отдохнем, устроимся тут удобнее и будем готовы выступить в любой момент.
– Хорошо, магистр. Отсюда очень удобно, ежели верхом, тут до Ладоги почти полдня, а если пешком, напрямик через лес, то часа два.
Лошадь – создание хрупкое и благородное, она не везде пройдет по местным буеракам и оврагам, а человек… Человек где не пройдет, там пролезет. Просочится.
Так что магистр кивнул Рудольфусу и принялся смотреть на берег Россы.
Окружающий мир не радовал, хотя, безусловно, он был красив.
Берег реки, снег, который еще не потаял, высокие деревья – сосны и какие-то другие, в естественных науках магистр был не силен и дуб от осины отличил бы только по желудям, – черные голые ветки и синие прогалины снега.
Как это все… неуютно для человека культурного и образованного! То ли дело родной Лемберг!
Там-то лесов и не найти, поди… Может, два или три на всю страну! Надо же знатным людям где-то охотиться?
Выезжать, лис травить… Волков или медведей? Да их в Лемберге, поди, и не видели сто лет! А тут смотришь на эти чащобы, и дрожь пробирает! Страшно же!
Дикая земля, дикие люди…
Но магистр Эваринол приказал, и Леон повинуется. Он готов и приплыть в эти страшные места, и оставаться здесь, пока они не станут более цивилизованными, и убивать по приказу.
