Андрей Белянин - Ночь на хуторе близ Диканьки
– Так шо я розумию, паны-браты, – неспешно начал Байстрюк, многозначительно покачивая в ладони пустую стопку. – У нашей царицы обувочка хоть и тонкой работы, а всё ж таки европская классика, вид не тот! Вам бы треба добыть золотые черевички самой Екатерины Великой! Ось то была кокетка, ось модница, як вспомню, аж чистые слёзы на глаза и радость на сердце такая, як у маленького дитяти при виде маминой титьки…
– Попрошу без вульгаризмов, – практически на латыни выругался молодой гимназист. – Тем более что, как ни верти, но сейчас у нас царь Николай, а не, храни её Господь, великая матушка императрица. Её черевички в прошлом…
– Ну, то вопрос решаемый, – тонко улыбнулся коварный чёрт.
– Душу не дам, – твёрдо обозначил рубежи богобоязненный кузнец. – И свою не дам, и панычу не дозволю!
– Здалась вам та душа?! Шо вам в ей такого? Да тьфу, и всё, ни потрогать, ни посмотреть, ни понять, тока болит як зараза.
– А ще она в праздники Христовы радуется, ще той душой мы за Отчизну страдаем, в ту душу любовь пускаем, ту же душу дитям малым дарим, с нею же на Страшном суде пред святым ликом Господа нашего предстанем…
– От тока не надо мне тут религиозной пропаганды!
– Вернёмся к главному вопросу, – вовремя вмешался Николя, разливая уже побуревшим от гнева собеседникам по второй. – Екатерина Великая была большая модница, не спорю, да и дурень полный стал бы спорить с самой историей, однако ж как нам добыть её черевички? То есть ежели она вообще их носила, а не какие-нибудь немецкие туфли или голландские сапожки.
– За то и выпьем? – предложил запорожский чёрт.
Все согласились, чокнулись и пригубили. Закусывали розоватым салом хуторского посола с одной тоненькой прослойкой мяса. Удовольствие небесное! Сами попробуйте. Это вам не городскую водку ржавой селёдкой в желудке давить. Это ж горилка с салом!
– Ось, дивитеся, панове, – важно продолжил Байстрюк, – шо я можу любого из вас доставить до самого Санкт-Петербургу времён правления матушки Екатерины! Ну, не в единый миг, далеко же – час туда, час там, час обратно, – навродь как до утра по-любому обернёмся. Так шо уж вы решайте промеж собою, кто за черевичками на моём горбу поскачет.
Вот тут кузнец и гимназист взяли положенную не то что в Нежинске или даже, допустим, в Полтаве, а и в самой Москве принятую во всех приличных театрах долгую паузу…
И впрямь, как запросто решить столь непростую задачу? Ясно же, что если полетит Николя, так он, как человек, набитый гимназическим образованием, знающий и латинские, и немецкие, и французские слова, вполне себе способен договориться с кем угодно и об чём угодно. Однако же будет тогда считаться, что черевички для прекрасной Оксаны добыл он, а не Вакула. Верно?
Сам же простодушный кузнец хоть и знал одно умное слово «пропорция», всё одно заметно отличался от друга весьма приятным женскому взгляду сложением и внешностью. Ходили неподтверждённые слухи о предпочтении покойной матушкой императрицей кареглазых крепышей внешности хоть того же Понятовски или Милорадовича. И как знать, быть может, именно скромному Вакуле куда быстрее могла бы улыбнуться удача?
В общем, как вы уже догадались, ни один не хотел уступить другому такого весёлого времяпрепровождения, как прогулка верхом на чёрте в столицу Российской империи и обратно. Тем паче что ни Вакула, ни даже Николя там ещё ни разу не были да и не имели шансов быть. На что мог надеяться выпускник провинциальной гимназии, не говоря уж о простом, хоть и симпатичном кузнеце?
А если ещё вовремя вспомнить, что речь-то идёт о поездке в легендарное прошлое великой Екатерины, то тут хоть дерись, но всем интересно и никто не уступает. Быть попаданцем – это ж круто!
– Треба лететь обоим, – озвучил общее мнение Вакула.
– Та вы шо, на дуб за гарбузами полезли, на банане пидскользнулись та з того же дубу вниз башкой и рухнули?! – искренне возмутился запорожский чёрт. – Як же я вас двоих на закорках до столицы допру? Мне шо, брюхо надорвать треба? Так шоб вы знали, я против!
– Ах ты, нечистый сукин сын, – мгновенно вскипел кузнец, единственный сын вдовы Солохи, коему, как вы наверняка заметили, было довольно искры, чтоб из неё разгорелось пламя.
Положение рисковало перейти в разряд неразрешимых задач, если бы не…
– Ба, знакомые всё лица! А иду себе и думаю: с кем бы выпить? – В дверях шинка появился натуральный чёрт, полюбовник (или ещё только ухажёр, кто знает?) дражайшей пани Солохи. – Вижу, на плетне висит достойный козак Свербыгуз. Пошарил по его карманам, нашёл пять копеек медью. Так за что, хозяйка, ставь штоф, гуляем!
– А этот потянет? – тихо спросил Николя.
– Цей тощий дрыщ? – в сомнениях цокнул языком Байстрюк. – Може, да, а може, ни…
– Я на нём не поеду, – уверенно сообщил кузнец, кладя тяжёлую руку на плечо рогатого запорожца, как сам пан судья в Полтаве кладёт пудовую ладонь свою на приговор о вечной каторге. – Я на ём поеду.
– В смысле как на ём?
– В пропорции, – обрезал кузнец, и Байстрюк, не задавая более глупых вопросов, разлил водку на троих.
– Милости прошу до нашего шалашу, – гостеприимно улыбнулся молодой гимназист, и по его кивку шинкарка мигом проставила четвёртую стопку. – Присаживайтесь, пожалуйста! Вам налить?
– А то я как дурак трезвый буду?! – храбро отозвался ничего не понимающий чёрт, даже не догадываясь, что в тот же момент самолично затянул подпругами козачье седло на спине своей.
– Вздрогнули, панове? – предложил Байстрюк. Все подняли, чокнулись и выпили. – Та шо ж, и полетели?
Кузнец в один миг прыгнул на закорки запорожца, а Николя, ни капли не стесняясь, взгромоздился на шею обалдевшего чёрта.
– А-а, не понял?!
– Неси меня сей же час в Санкт-Петербург, к самой царице! – высокопарно воскликнул молодой человек. – А не то, клянусь Матерью Божией, перекрещу тебя сей же миг и не помилую! Да, да, такие вот непростые условия.
Байстрюк бросился на выход первым и едва ли не вертикальным взлётом ушёл под небеса. Полюбовник прекраснейшей пани Солохи простонал что-то невнятное о козачьем беспределе и бодро припустил вдогонку. Приятели и опомниться не успели, как уже летели на страшной высоте с неприличной скоростью, развернувшись в сторону центральной части России.
А там свободным воздушным коридором на север, мимо старушки Москвы, к Финскому заливу, где на широкой Неве и находилась блистательная столица Российской империи. Наверху, под облаками, было довольно-таки прохладно, и молодые люди невольно прижались к спинам чертей, так теплее.
– Та шо ж вы до мене так трётеся? Змирзли чи как? – первым не сдержался Байстрюк. – Вот ведь уже неприличность чувствуется, ей-же-ей.
– Зябко, – повинился кузнец, и Николя, летящий слева, согласно шмыгнул носом.
– Так нечестно! Я на таковое не подписывался! И уж тем более всего-то за одну рюмку водки?! – неожиданно взвизгнул тощий чёрт с немецкими копытами, резко стряхивая Николя со спины своей, словно норовистая лошадь, сбрасывающая неопытного седока.
Однако же молодой человек чудом успел вцепиться в длинный хвост врага рода человеческого. И, вскарабкавшись вновь ему на загривок, так перекрестил сукиного сына, что чёрт в единый миг стал послушнее овечки…
– Умоляю, всё сделаю, Оксана в сей же день будет наша.
– Какая наша? Твоя и моя, что ли?! Так вот тебе ещё раз креста христианского понюхать!
Недавнего полюбовника (или, прошу прощения, недавнего воздыхателя!) вдовы Солохи едва ли не вывернуло наизнанку.
– Всё! Всё, молчу как рыба в кастрюле. Только не кладите на меня страшного креста, паныч! – взмолился рогатый стрекулист, и Николя удовлетворённо ухмыльнулся.
Далее путь их пролегал меж времён, звёзд, галактик и планет, вращаемых в пространстве волею божией. Прекрасные созвездия ухмылялись героям нашим.
Большая Медведица вылизывала шершавым языком своим загривок Медведице Малой. Стрелец упрямо целился в одну ему видимую мишень. Сияющие Волосы Вероники опутывали небо, Рыбы безуспешно пытались вырваться из сетей, двигаясь в прямо противоположные стороны, Лев рычал издалека, угрожая царственной лапой своей смешливым Близнецам. Млечный Путь казался мостом, связующим прошлое и будущее. А вбитая в ночь Полярная звезда словно держала на себе, как на стальном гвозде, всю эту восхитительную картину…
Ежели на тот момент кто-то спросил бы Вакулу и Николя, за каким бесом летят они в столицу, так ни тот, ни другой наверняка и не вспомнили бы, зачарованные до глубины души красотой и величием вселенского замысла Божьего.
– Иду на посадку! Будь ласка, панове, держаться крепче, не сходить з мист, благодарим, шо воспользовались нами, надеемся, шо то не в последний раз и мы с вами не хряпнемся об… – только и успел произнести Байстрюк, когда земля с нереальной скоростью бросилась им навстречу.
