Оберег - Дмитрий Игоревич Сорокин
— Мне в совсем другую сторону надо… — простонал Руслан. Колдун-то, он же за степью, где-то чуть ли не в Таврике…
— Так зачем тебе понадобился волхв? — повторил вопрос Молчан.
— Да оберег у меня странный… А кто лучше волхва понимает в оберегах?
— Покажи.
Руслан снял с шеи бабкин подарок. Волхв осторожно взял его, пристально осмотрел со всех сторон.
— Да, штука интересная. Дело пахнет старой магией. Как, говоришь, работает?
Руслан еще ничего не говорил про то, как работает оберег, но с готовностью поделился тем, что знал:
— Вот этот, что на птичий клюв смахивает, повернешь — всех зверей понимать будешь…
— Это я и так умею, — отмахнулся Молчан. — Дальше.
— Вот этот, самый длинный, не трожь вообще…
— А не то что?
— Улетишь так далеко, что и представить сложно. Я вот бабку не послушал, теперь с тобой балакаю… А ведь совсем недавно почти возле Киева был…
— Ага. А остальные?
— Про остальные бабка не знала, а я не пробовал.
— А вот сейчас и попробуем! — глаза Молчана засветились все тем же задором, что Руслан на себе испытал в избушке бабы-яги, и богатырь вдруг понял, что волхв-то тоже молод, весен двадцать пять, никак не больше.
— А не боязно?
— А, когда ни помирать — все одно день терять… — беспечно махнул рукой Молчан и повернул третий рожок оберега.
Ничего не произошло. Руслан и Молчан некоторое время пристально смотрели друг на друга, затем одновременно пожали плечами и сразу же волхв крутанул четвертую загогулину. Ночное небо перечеркнула широкая огненная полоса, совсем рядом, верста с небольшим гаком, бабахнуло, лес было загорелся, но почему-то пожар сразу прекратился. Волхв и воин обалдело смотрели в ту сторону. Первым пришел в себя Молчан.
— Пожалуй, пока хватит. Третий, похоже, сломался, но четвертый… Да…
— Пойдем, посмотрим? — предложил Руслан. Молчан подумал, согласился. Пошли. Молчан прихватил с собой посох. Руслан полюбопытствовал, из чего тот сделан. Волхв протянул посох ему:
— На, подержи. — посох оказался на удивление тяжелый. — Это Железное дерево. Сам-Сшит называется. В Таврике растет.
Конь Руслана увязался следом, Руслан приказал ему оставаться на месте.
— А я что, не человек, что ли? — проворчал конь. — Мне тоже интересно!
— Пусть идет, — разрешил Молчан. — А то потом вопросами замучает…
Прошли с версту, где по почти голой земле, где по колено в снегу. Вышли на поляну. Прямо посреди поляны зияла здоровенная яма, куда свободно вместился бы княжеский терем.
Со дна ямы поднимался пар, сквозь него просвечивало что-то большое и докрасна раскаленное.
— Небесное железо! — глаза молодого волхва лихорадочно блестели. — Сотня пудов, не меньше. А то и две. Вон, яма-то какая…
— Князю надо бы сказать. А то он тогда за пригоршней этого железа мотался, а тут его вон сколько…
— А ты позови князя за город, отъедете подальше, крутани эту хреновину, раз — и на всю дружину небесных мечей наковать можно…
— Да, у Людоты руки отсохнут столько ковать… Да и не дело это…
— Что?
— Люди работают, ищут руды, кто и надрывается, живот кладет, а тут все так просто — раз! и гора небесного железа вот так вот, задурно, прямо в руки… Да за эту вот глыбу, поди, весь Царьград купить можно! Ну, весь — не весь, но половину — точно… А если вторую сверзить, тогда уж точно весь.
— Странные мы, люди. Эвон, богатство какое. А мы морду воротим. Мол, неправедное. Не потел за него, мозоли не натирал, — значит, нечестно. А в бою взял, во взятом граде награбил, это — честно?
— Война — это работа. Там я не задурно беру, а за кровь свою. За жизнь побратимов моих. Это вира, понимаешь?
Постояли у края ямы, помолчали. Пар почти весь поднялся, и стала видна массивная глыба с красными прожилками — не все еще остыло. Двое так же молча развернулись, пошли обратно к костру. Конь послушно шел следом и вопросов не задавал.
У костра тоже долгое время хранили молчание, потом Молчан произнес:
— Ты что-то начал рассказывать про то, как этот оберег к тебе попал…
— Да, в общем-то, ничего особенного… — начал Руслан.
Тучи закрыли звезды, стало совсем холодно, когда молодой воин закончил свой рассказ.
— Да… Интересно… Да только утро вечера мудренее, а уж ночи — тем более. Предлагаю поспать, а завтра все станет ясно. — сказал разговорившийся Молчан, жестом приглашая Руслана в землянку.
Жилище отшельника оказалось тесным и низким, богатырь на четвереньках вполз туда и растянулся на шкурах. Волхв втиснулся рядом, накрыл обоих той шкурой, в которую до того кутался сам.
— Молчан…
— Да?
— Тебя всегда Молчаном звали?
— Нет… Раньше Балаболом кликали…
Руслан усмехнулся чему-то, но ничего более не сказал. Вскоре до волхва донесся его богатырский храп.
Снилось ему многое. Был там и чернорожий колдун с длиннющей бородой, и девки, почему-то голые, но все как одна — красавицы редкостные, и князь Владимир, и молодой волхв Молчан, и давешняя баба-яга, и еще какой-то голубоглазый лысый парень, покрытый множеством шрамов… А потом Руслану приснился его конь, говоривший:
— Эээ, хозяин… Мне б пожрать чего…
Богатырь проснулся, но, помня вчерашний опыт, сперва разлепил глаза. Над ним нависал потолок из неотесанных бревен. Тут последние остатки сна покинули буйную головушку, и Руслан вспомнил, где и как он очутился. Конь засунул морду в берлогу волхва и ныл самым раздражающим образом.
— Раньше ты, вроде, таким неженкой не был… Подумаешь, я тоже с вечера не жрамши… — проворчал Руслан, вылезая из землянки.
Солнце било в глаза, нестерпимо ярко сияя в безоблачном небе и отражаясь от завалившего поляну снега. Волхва нигде не было видно, костер тоненькой струйкой дыма давал знать, что еще жив немножко, только подкормить бы его… Руслан нарезал щепы, положил в почти затухший костерок, набрал в грудь побольше воздуха и дунул. Струйка дыма стала заметно толще, показались оранжевые острые язычки пламени, и к тому времени, когда волхв вернулся с охоты, за уши таща большого зайца, костер уже весело трещал и снег в котелке почти растаял.
С зайцем расправились быстро. Волхв набросился на мясо с остервенением человека, не евшего по меньшей мере всю зиму.
— Понимаешь, — виновато оправдывался он перед Русланом, — я ж пока молчал, мяса тоже не кушал…
— А что ж ты ел? — не поверил богатырь.
— Да так, что придется. Кузнечиков там всяких… — брезгливо поморщился Молчан.
После сытной трапезы настроение сразу же сделалось не менее солнечным, чем утро. Только конь
