Вадим Волобуев - Кащеево царство
– Посторонись, купчина! Зашибу.
Тот изумлённо застыл, сделал два шага влево.
– Княжой, что ль?
Княжьи смерды всегда пёрли напрямик, не обращая внимания на встречных-поперечных.
– Холуёв не здесь ищи, – пробурчал ратник, со скрежетом протаскивая нарты. – Вольный я…
Сбыслав огорошено проводил его взглядом. Плохой это был знак, грозный, ежели ушкуйники дерзить вятшим начали.
– Эй, купчина, сымай овчину! – задорно крикнули ему от костра, где сидело человек пять воев. Сунув сухие хворостинки в коровьи рога, они дымили вонючим югорским куревом и блаженно заводили глаза.
Сбыслав перевёл взор на разомлевших бойцов, прищурился. Те нагло пялились на него, усмехались ехидно. Раскрасневшиеся рыла их тянули губы в глупых ухмылках, бреши в неровных зубах пускали слюнные пузыри. «Скоты», – с брезгливостью подумал Сбыслав.
– Чего смотрите, свиньи? – рявкнул он. – Думаете, без Ядрея управы на вас не найдётся?
Ухмылки мгновенно пропали.
– Ты на нас не ори, купец. Мы – люди вольные, могём и хребтину тебе переломить. Так-то.
– Вольные… Дикие вы, а не вольные. Как волки в лесу. Да только не ваш это лес. Тут зверьё такое обитает, что передушит вас как щенят. И будет в своём праве. Ничего другого не заслуживаете.
Ушкуйники переглянулись, один из них начал подниматься, вытаскивая нож из сапога. Его сосед ухватил воя за руку, усадил обратно.
– Ты нас не стращай, – сказал он купцу. – Все в одной лодке.
Сбыслав презрительно сплюнул.
– Быдло…
И пошёл дальше, не обращая внимания на возмущённый грай за спиной. Приблизившись к Моиславу, стал слушать.
– Не Бог-Вседержитель и не ангелы с серафимами правят здесь, – вещал вдохновенно попович, – но древние могучие силы. В этом и есть причина наших бед. Поп с боярами идолов валили, оскорбляли здешних богов, и за то были наказаны. Оттого и ушёл от нас зырянин, что увидел – погибель здесь. Духи смерти витают над войском! Слушайте, слушайте меня, люди! Скажу вам правду, всю как есть, а уж вы решайте, что делать с нею. Та правда была скрываема зловредным попом Иванком да вятшими, но ныне, когда нет их боле, выходит на свет, аки ясно солнышко из недр земных. Внимайте же! Не напрасно был послан к нам зырянин – направили его югорские боги с посланием, дабы предостеречь нас и вразумить. Не уразумели того вятшие и подняли гонение на пермяка. Оттого и покинул он нас, полный обиды, но прежде чем исчезнуть, передал мне знания свои, великую тайну сего края, постигнув которую, сможем мы вернуться живыми и невредимыми… – Попович замолчал, переводя дух.
– Что ж за тайна-то такая? – спросил один из слушателей.
– Тайна незамысловатая: идя в чужую землю, кланяйтесь не Христу с херувимами и сонмом святых, а тамошним богам и духам. Только тем спасётесь вы и удержите душу при себе. Ибо каждому ведомо: с рождения до смерти, в храмине и на улице, в лесах и полях неотступно кружатся при всяком человеке упыри и навии. Летают, хотят напиться крови человеческой и унести душу в ад. Но зорко следят за ними ангелы-хранители да берегини, охраняя плоть от сатанинского вторжения. Оттого и не помираем во младенчестве, что стерегут нас добрые силы. Однако ж здесь, в чужом краю, ангелам да берегиням не совладать с навиями, нужно искать иных охранителей…
– Это каких же?
– Велеса, Дажьбога, Перуна и собратьев их, зрящих на нас из чертогов небесных. Предки наши, повинуясь слову государеву, отреклись от них, заклеймили как прислужников дьявольских, и вот старые боги покинули Русь, ушли сюда, в Кащеево царство, к вилиным горам. Здесь их пристанище, здесь ведут они последний бой с упырями да навиями. И потому не у Христа нужно подмоги просить, не святым молиться, а искать опоры у стародавних стихий, кои одни только могут уберечь нас от яда волкодлачьего…
Сбыслав решил вмешаться.
– А ну хватит умы смущать! – гаркнул он. – Словесами лукавыми язычество отстроить хочешь? Я ведь не погляжу, что ты – попович, башкой о ствол так ударю, что последний разум отлетит. – Повернувшись к ратникам, сказал: – А вы чего уши развесили? Не видите разве – умом он тронулся. На бесовскую сторону перетянуть вас тщится. Срамота. Как на Святую Софию взирать-то будете? Стыд глаза не выест?
Ратники молчали, смущённо переглядываясь. Моислав произнёс:
– Ты их Святой Софией-то не стращай, Сбыславе. Много она им тут помогла – токмо и успеваем погибших считать. А всё отчего? Оттого, что идолов валили. Не трогали бы их – ничего бы не было. Предупреждал я воеводу да Завида – не буди лихо, пока оно тихо. Не послушались меня, и вот вам расплата. Дальше хуже будет, помяни моё слово. Боги здешние только в силу вступают, раззадориваются. Скоро покажут нам, где раки зимуют.
Рассуждение это, нежданно здравое и связное, разъярило купца ещё больше.
– Ишь ты, прямо волхв-вещун! Я вот прикажу тебя под лёд спустить или башку проломлю, как Глеб Святославич потворникам. Будешь знать, каково народ баламутить. Соображаешь?
Моислав угрюмо посмотрел на купца, насупился.
– Грозить изволишь, Сбышек? Меня-то ты убить завсегда можешь, а что с правдой моей делать будешь?
– Нет за тобою никакой правды, одни выдумки да прельщение бесовское.
– Есть, есть за мною правда, потому и боишься ты, потому и злобствуешь. Чуешь, что правда за мною стоит.
– Пустое мелешь, – буркнул Сбыслав.
Он снова окинул взором ратников, прикрикнул на них:
– Ну, чего пялитесь? Дел больше нет? Идите, без вас тут с поповичем разберёмся…
Вои глядели на купца враждебно, но противиться на смели. Разбредаясь, негромко толковали меж собой, обсуждая слова блаженного:
– Попович дело молвит.
– Это пускай вятшие с Буслаем решают. Наше дело сторона…
– Да они уж дорешали, что всё войско костьми положили.
– К сотнику надо идти. Пусть слово скажет.
– Хворый он нынче. Не до слов ему…
Сбыслав повернулся к поповичу, поднял кулак.
– Вот это видишь? Ещё раз услышу такое – повешу как смутьяна на первой сосне. Так и знай.
– Не мне грозишь, а богам, Сбышек.
– Плевать. Ежели демоны местные в тебя вселились, им же хуже.
– Был один уж такой, что демонов выгнать тщился. Попом Иванкой звали. Помнишь? Был – и нету его. И с тобой то же станется, если руку на меня подымешь.
Сбыслав покраснел от ярости, дёрнулся было, чтобы врезать поповичу по роже, но удержался.
– Не искушай, Моислав, – промолвил он. – Не искушай. Не вечно продлится долготерпение моё. Оборвётся – взвоешь.
И, развернувшись, зашагал к своему шатру.
Сквозь кружащийся белый пух проглядывали костры югорской столицы. Они дрожали на ветру, растекались в воздухе, двоились и прыгали. Из города доносились ревущие завывания толпы и глухие удары барабанов. Звёзды застывшими каплями рябили над головой, переливаясь словно крохотные жемчужины на дне неглубокой, быстрой речки. В лощине меж станом и городом бродили угрюмые тени – ратники подбирали обломки доспехов, разбросанные по всему заснеженному полю. По другую сторону едомы, меж ослепительно ярких костров мелькали согбенные фигуры, слышались удары лопат по мёрзлой земле и унылые голоса – русичи хоронили убитых. Летали искры, мела позёмка, ущербный месяц недвижимо висел по правую сторону утёса, едва раздвигая клубы мрака вокруг себя.
Сбыслав заметил двух всадников, приближавшихся к стану со стороны леса. Из любопытства вышел к самому краю холма, стал всматриваться в лица. Ездоки медленно вскарабкались на вершину, соскочили с оленей и направились к чуму Буслая.
– Что там у нехристей слышно? – крикнул им издали Сбыслав, смекнувший, что это – ушкуйные разведчики.
Ратники покосились на него и ничего не ответили.
– Чего молчите? Оглохли, что ль?
– Ты нам не указ, – грубо ответил один из прибывших, на мгновение повернув голову к Сбыславу. – Мы перед сотником ответ держим.
– Это Буслай вас послал?
Вои уходили всё дальше, делая вид, что не слышат. Сбыслав двинулся им наперерез, всё убыстряя шаг.
– А ну стоять, невежи! Я вам не смерд, чтоб меня не замечать. Чай в Новгороде по иному бы со мной говорили…
– Дак мы ж не в Новгороде, – ухмыльнулся другой ушкуйник, помоложе.
– Хамьё! В Новгороде и я бы с вами толковал иначе. Всыпал бы пару плетей, чтоб не забывались…
Первый ушкуйник остановился, посмотрел на купца.
– Ты, Сбыслав, петухом-то не ходи. Может, в Новгороде ты и голова, а здесь мы сами решаем, кому кланяться.
Купец покачнулся от ярости, стиснул зубы.
– Смелые стали, как я погляжу? Давно не драли вас?
– А ты зубы-то не скаль – не испугаешь. Мы – люди вольные, не чета твоим челядинам. – Ушкуйник отвернулся и пошёл себе дальше. А купец, задыхаясь от бешенства, крикнул ему в спину:
– Что югорцы-то, не согласились выдать пленников?
Старший ушкуйник опять остановился, бросил на него взгляд через плечо.
– А ты будто и рад.
Сбыслав, неожиданно для себя, рассмеялся.
