Приёмная дочь Бабы Яги - Любовь Викторовна Фунина
–Ну, так у меня не просто жилище, – улыбнулась ему Златослава, – а Избушка-на-Курьих-Ножках, да и сама я уже не совсем человек
–Не суть, – засмеялся Хмурич. – Я действительно сыт и закончим на этом.
–Хорошо, – покладисто согласилась Ягуся и метнулась в спальню.
Спустя совсем немного времени умытая и переодевшаяся девушка уже прощалась с лешим, покачивая на руках заснувшую Василису. Как только за Хмуричем закрылась дверь, Баба Яга поспешила уложить дочку в люльку, а сама вернулась в кухню, чтобы поужинать и обсудить с Марфой и Терентием предстоящее посещение царя Кощея.
Воротившись в кухоньку, Злата обнаружила домовушку, нервно натирающую уже видимо не в первый раз вымытые тарелки. С высоты кухонного шкафа за Марфой зорко следил Реня, время от времени подёргивая пушистым хвостом, выдавая тем самым свои переживания по поводу приезда царя. Яга посмотрела сначала на верного фамильяра, затем перевела взгляд на домовую и печально вздохнула. Царевна тоже нервничала перед встречей с батюшкой и разумно опасалась его решения, потому как точно знала – возразить отцу она сможет только в одном случае, если тот потребует отказаться от Василисы. В любом другом случае, Златослава уже приняла для себя такое решение, она согласится на все условия, которые выдвинет батюшка. Не в том положении она, да и хватит уже быть себялюбивым ребёнком думающем лишь о своих бедах-горестях.
Не столь давно на девушку, наконец, снизошло озарение о том, что она натворила, влюбившись царевича Ивана, как сильно подвела отца и какую угрозу своим опрометчивым поступком могла навести на всё родное царство. А дело было в том, что до того момента как Златка дала Ивану согласие на свадьбу, она уже была обещана другому.
Ещё за три года до знакомства с царевичем Светорецким к Ростилаву Всеволодовичу нагрянули сваты от самого Змея Горыныча. Змеем Горынычем прозвали Великого Князя Лиходольского Будимира Давыдовича. Змеем – за особенность родовой волошбы. Издавна мужчины сего славного семейства могли по своей воле превращаться в громадных крылатых змиев, извергающих огонь, считалось, что этой ипостасью их одарил сам Отец Небо для охраны земель, да защиты слабых и нуждающихся. Горынычем же князя прозвали после славной победы над лесными воителями у реки Горынь, что отгремела почитай как добрую сотню лет назад, в то время как Лиходольским Княжеством Будимир Давыдович правит вот уже полторы сотни лет, да ещё раза по три по полторы сотни править будет, скорее всего. Долгая жизнь у змеев. Очень долгая.
В тот год, когда царю Кощею прибыли сваты, Златославе только-только минуло пятнадцать и как любой другой девчонке в этом возрасте ей мечталось выйти замуж за удалого царевича, красивого и весёлого. Обычно её мечтания заканчивались на свадебном обряде, дальнейшее в воображении юной царевны выглядело размыто и не очень понятно, об отношениях между мужчиной и женщиной за закрытыми дверями спальни Златка не знала почти ничего, кроме, быть может, самого главного – после этого на свет появляются дети. О своих детях девушка конечно по малости лет не мечтала и совсем не представляла себя в роли матери. И вот тут раз и являются какие-то сваты, а батюшка радостно сообщает единственной дочери, что князь Будимир просит у него руки её, Златы, для своего любимого внука.
Златослава до того самого момента у себя в горнице частенько мечтала о том дне, когда царь-батюшка объявит о том, что её хочет взять в жёны какой-нибудь царевич или князь, а может и вовсе заморский принц. Вот только когда сей день настал, пятнадцатилетняя девчонка вдруг разревелась от страха и неизвестности прямо на глазах у сиятельного князя Будимира. Сдав ревущее в голос чадушко на руки мамкам-нянькам, царь Кощей заперся вместе со Змеем Горынычем в своих палатах, а позже непреклонно сообщил дочери, что она де теперь невеста, просватанная, и как только минует ей восемнадцать годков, так и свадебку с княжичем сыграют.
–Это, Златослава Ростиславовна, не обсуждается! – резко прервал потоки слёз и мольбы об отмене своего решения батюшка-царь. – Я своему побратиму обещал, что ежели у меня дочка родится, отдам её замуж за его сына. Я своего слова не нарушу. К тому же княжич Лиходольский очень достойный мужчина и ты ему понравилась очень, раз он так быстро сватов заслал…
–Да когда же я ему понравиться-то успела?! – всплеснула руками Злата, прекратив на миг даже плакать.
–Ох, доченька, и в каких только высях ты всё время летаешь, если не помнишь, что Князь Будимир со всеми своими внуками и сыновьями в большой осенней охоте участвовал! – устало покачала головой Ростислав Всеволодович. – Тебя ведь тогда четверо из его внуков сопровождали: Глеб, Зареслав, Огнеслав и Руслан. Вот один из них и есть жених.
Златослава даже губу от раздражения прикусила. Что поделать, если не помнила она ни одного из них! На той охоте вокруг красавицы-царевны крутилось слишком много юношей и молодых мужчин, а сама девушка была слишком занята всеобщим восхищением, что совсем не запоминала тех, кто ей представлялся. Злата даже спрашивать имя жениха у отца не стала, потому что совершенно не помнила ни имён, ни лиц княжичей.
–Ты даже не спросишь, как зовут твоего жениха? – лукаво улыбнувшись, спросил отец.
–Нет! Знать его не хочу! – горячо воскликнула непокорная дочь и, не спросив у батюшки разрешения, убежала вон, в свою горницу предаваться горю.
Позже Златка не раз жалела, что не узнала имени своего наречённого, но спрашивать у отца ей было стыдно, а мать и братья хранили торжественное молчание и не спешили пролить свет на личность этого загадочного жениха. А когда царевне сравнялось семнадцать, царь-батюшка неожиданно решил отправить дочку в Магическую Академию Восточных Земель, дабы та начала развивать свои колдовские способности. Там-то девушка и познакомилась с царевичем Иваном, о чём по сей день горько жалела.
Уж лучше бы она вышла замуж за лиходольского княжича! Ведь ни о детях, ни о внуках Змея Горыныча никто никогда и слово худого не молвил. Все знают, что многочисленные отпрыски мужского пола сего княжеского рода являются благородными, смелыми и мудрыми мужчинами. За таким, как за стеной каменной, как мамка говаривала. Но нет же! Ей дурочке Иван-царевич приглянулся, про которого в Академии ходили слухи один гаже другого. Любовь слепа говорят. Теперь Златка это точно знала.
–Хозяюшка, ложилась бы ты почивать, – тронув за плечо задумавшуюся Бабку Ёжку, осторожно проговорила Марфа. – Завтра день трудный.
–Ох! – тряхнула головой девушка, прогоняя непрошенные воспоминания и поворачиваясь лицом к домовой. – Какой уж
