Поцелуй со вкусом крови - Таня Свон
– Точно хорошенькая? – гнусавил некто.
– Другую бы не привел, – гордо отозвался урод, что тащил меня за рога по земле. – Но ты сейчас сам все увидишь.
Заскрипел пол, по которому скребли ножки чего-то очень тяжелого. Я вжалась в угол и взмолилась, чтобы портал открылся прямо сейчас.
– Как обычно? – спросил гнусавый, когда люк открылся. Его голос стал четче… и противнее.
– Разумеется. Тебе – девчонка, мне – ее кровь.
Смысл слов обрушился на меня, как волна во время цунами падает на берег и сокрушает все, что оказывается на ее пути. Я кинулась туда, где на полу валялась разбитая бутылка. Схватила гладкое горлышко и выставила вперед зазубренные осколки.
Так себе оружие, но хотя бы что-то. Я не боец. Я переводчик! Но так просто не сдамся – ни душой, ни телом.
Гнусавый спрыгнул в погреб и оценивающе оглядел меня. Он оказался коренастым мужиком со струпьями на лице. Под его скользким, маслянистым взором меня замутило. Я угрожающе подняла разбитую бутылку выше, стараясь держать руку жестко, несмотря на дрожь.
– Экзотическая красотка, – присвистнул гнусавый. – Где ты ее откопал, Нилси?
– В яме с прочим отребьем. – Нилси спустился следом и с усмешкой посмотрел на меня. – Она скалит зубки, но ты не пугайся. Хоть и наполовину ящерица, колдовать не умеет.
– Я вас вскрою, если приблизитесь, – прорычала я, но, вопреки словам, попятилась. Отступать особо было некуда, но в полки с вином я еще не уперлась.
Ублюдки заржали.
– Знает наш язык? Да еще и с характером, – нараспев протянул гнусавый. – Будет весело.
– Когда об этом узнает король, он вас…
– Какой король? Ты в Артери никто. – Мерзкий тип со струпьями приблизился.
Я попыталась напасть, но он с легкостью выбил бутылку из моей руки. Та со звоном упала на каменный пол и разлетелась на осколки. В тот же миг мерзавец до боли сжал мое запястье и вскинул его высоко над моей головой. Он толкнул меня к полкам и вжал в них всем телом.
Из глаз брызнули слезы. Вонь кислого пота этого грязного животного смешалась с запахом вина. Спиртом несло и от гнусавого, что навис надо мной до тошноты близко.
– Она может молоть чушь, что наша, но ты не слушай. Наверняка она подосланная шпионка.
– Тогда разве меня не лучше допросить?! – с отчаянием прокричала я.
– Для допроса ты слишком хорошенькая, – гнусавый поймал грубыми пальцами мой подбородок и оставил первый омерзительный поцелуй. Меня затопило его слюной со вкусом чего-то протухшего.
В горле встал горький ком рвоты, но он скатился обратно в желудок, едва на первое место вышло другое чувство.
Грудь взорвалась от боли, когда в нее впились жесткие пальцы. Урод мял мою грудь так, будто собирался проникнуть вглубь нее.
– Хватит, – всхлипнула я, о чем тут же пожалела. Мерзавца раззадорила моя мольба, он длинно застонал и усилил давление, делая больнее, заставляя кричать и плакать в голос.
– Что ж, – сквозь слезы услышала я голос того, кто продал меня на эту пытку, – развлекайся, Зорфан. Я спущусь испить ее, когда закончишь.
Нилси направился к люку, а Зорфан окончательно обезумел от ощущения вседозволенности. Он рванул ворот моего платья, на пол полетели крохотные пуговки.
– Убери руки! Хватит! – я кричала так, что горло саднило.
Когда урод отпустил меня, чтобы окончательно разорвать лиф платья, я попыталась его оттолкнуть. Ни на что не рассчитывала, но вдруг последовал ужасный грохот, и я оторопела.
На миг мир замер, а затем я увидела, как из люка обратно падает Нилси. Гнусавый все так же стоял рядом со мной, но ослабил бдительность. Он обернулся на шум, а затем мы увидели, как в погреб спрыгивает кто-то еще.
– Рафаэль! – Его имя вырвалось вместе со слезами нахлынувшего облегчения.
Глядя, как Рафаэль вспарывает глотку Нилси, я даже не дрогнула, не ощутила ни жалости, ни отвращения. Впилась глазами в знакомое лицо, забрызганное чужой кровью, и не отводила их, боясь, что Рафаэль может раствориться в воздухе.
Но он не был иллюзией. Нилси почувствовал это первым. Он кряхтел, хватаясь за вспоротое горло, и пытался подняться. Рафаэль уперся ногой в грудь соперника и пнул его обратно на пол.
Гнусавый грязно выругался, оттолкнул меня и снял с пояса топор. Однако даже вскинуть оружие не успел – Рафаэль всадил короткий кинжал ублюдку прямо в висок.
Никаких вопросов. Ни единого приказа отпустить меня. Он убил человека без предупреждения.
Неудавшийся насильник рухнул на пол. Рафаэль проводил падающее тело непроницаемым холодным взглядом, затем вытащил из черепа умирающего клинок и для верности полоснул мужика по горлу. А потом еще несколько раз вонзил лезвие между ребер.
Нож входил в тело с легкостью, с какой игла пронзает ткань. Почти беззвучно, гладко. Безупречно пугающе.
Я дрожала, обхватив себя руками и крепко сжимая разорванное платье. Я бы могла протянуть ему руку, коснуться Рафаэля, но не осмеливалась. Он походил на волка, что пировал над тушей убитой жертвы.
– Рафаэль, – едва слышно позвала я, и он наконец посмотрел на меня.
Не знаю, чего в его взгляде было больше. Обещания, что все плохое позади? Или осуждения, что я в это плохое вообще ввязалась? Но я смотрела на Рафаэля и испытывала лишь благодарность и дикое желание уйти вместе с ним как можно дальше отсюда.
Но, конечно, этого нам сделать не дали.
– Поздравляю, Рафаэль, – слова булькали вместе с кровью, что выступила на губах Нилси, – ты только что подписал себе смертный приговор.
И точно.
Сердце ухнуло в пятки.
Убийство карается казнью. А Рафаэль убил сослуживца, каким бы мерзким и отвратительным тот ни был, да еще и на глазах у свидетеля.
– Думаешь, ранил меня, и дело с концом? – рассмеялся Нилси. – Ты ведь такое же отродье, как я. Ты знаешь, что живучей нас никого нет.
Нилси безумно смеялся, пока поднимался на ноги. Кровь бежала по его вспоротой шее, она пропитывала рубаху, которая выглядывала из-под легкой брони, и капала на пол. Багряные капли мешались с пролитым вином. Слишком много красного…
– Ну, давай, дырявый, сдай меня, – в своей привычной манере надменно предложил Рафаэль. При этом он встал так, чтобы заслонить меня на случай, если Нилси кинется в атаку, к которой явно готовился. – Тебя накажут вместе со мной, кретин.
– За что? Я не сделал ничего плохого. И девку даже пальцем не тронул в погребе. Великий Судья подтвердит, и правда спасет меня. А вот
