Повелители драконов: Земля злого духа. Крест и порох. Дальний поход - Андрей Анатольевич Посняков
Ночь прошла спокойно – никто в лесах за болотами не рычал, в озере не плескался… ну, разве что рыба под утро – ее и наловили – нельму, карасей, сигов. Молодые казаки, закатав порты, протащили по бережку сеть – вытащили полную рыбы.
– Видать, чудища тут не водятся, – глубокомысленно промолвил отец Амвросий. – Иначе бы столько рыбы не было.
Сказав, священник обернулся, помахал руками девушкам:
– Ну, девы, эвон работы вам. Пеките на углях, ушицу варите.
– Да уж сварим, – засмеялась Онисья. – Соли бы только побольше…
Атаман быстро обернулся:
– Соль берегите, не так ее у нас и много. Ну, что, собрались отрядцы? Тогда в путь – нечего тут рассиживать.
В разведку отправились три отряда, три десятка удалых казаков. Первый, прихватив с собой Маюни, возглавил сам атаман, второй – опытный вояка Василий Яросев и третий – не менее опытный Штраубе. Выплыли на трех стругах, каждый отрядец выбрал себе протоку… разошлись, договорившись вернуться в лагерь к вечеру.
За себя Иван, как обычно, оставил отца Амвросия, а тот выбрал себе сразу двух заместителей – верного послушника Афоню и Силантия Андреева, мужика, может, и не слишком умного, зато надежного вполне – за то и десятником был назначен Силантий.
Афоня присматривал за караульными, дотошно проверяя сторожу, а под руководством Силантия свободные от караульной службы казаки – человек сорок – устраивали засеки в тех местах, кои вчера еще показались подозрительными атаману. Большинству парней работа не нравилась – пустое дело! Коли завтра все равно уходить – так к чему городить огороды? Тем более огромные драконы сюда все равно не пройдут – кругом болотина, трясина, а мелких-то тварей чего бояться? Они и сами такого многолюдства испугались, попрятались – ни одной животины не видно.
Зачем «огород городить» – то и сам атамана и его опытные десятники понимали прекрасно – воин без дела ошиваться не должен! Никогда и нигде, иначе одуреет от безделья народец, разброд начнется, и полезут в казачьи головы всякие дурные мысли. О том прекрасно знали десятники, да и отец Амвросий… вот только что касаемо Силантия… Нет, воин он добрый, храбрый, за спины не прячется, но… не семи пядей во лбу, не семи пядей.
Вот и сейчас молодые казаки – верховодил ими толстоморденький Олисей Мокеев, что из тамбовских посадских людей вышел, – Силантия подначивали: мол, давай-ко, дядько, мы всю работу побыстрей, на един рывок, сладим, а потом отдохнем немножко – рыбку половим, поохотимся.
Андреев поначалу хорохорился:
– Атаман приказал пороху зря не тратить. Супротив чудишь токмо, буде те объявятся.
– Так мы и не будем тратить, – ото всех заверил Олисей. – Луки возьмем, а уж стрелы-то, всяко, сладим.
Силантий почесал голову:
– Ну, ежели стрелы…
– А то! Ну, давай, показывай, дядько Силантий, где еще что сладить надобно?
Работали казачины истово, стучали топорами – только щепки летели. Засеки сладили – любо-дорого посмотреть – да все проворно, быстро – солнышко-то свое, доброе солнышко! – еще и в небо не поднялось, едва-едва над лесочком дальним зависло. До вечера-то еще – у-у-у-у – полно времени!
– Ну, что, дядько Силантий, мы на охоту, ага? В заводи уток полно – настреляем.
– Ужо идите, – любуясь сделанным, Андреев покладисто махнул рукой.
Хорошо ведь поработали казаки, до седьмого пота! Все, что надобно сладили – почему бы теперь и не поохотиться, не половить рыбку?
Оставленный за старшего отец Амвросий нынче ставил на берегу крест – большой и высокий, намереваясь устроить вечером большой и торжественный молебен – а то как бы не подзабыли казаки Господа-то!
Проверив караульных, со всей истовостью пустился помогать священнику и Афоня, а чуть погодя к ним присоединился и Силантий, и еще несколько казаков из тех, кто постарше. Работы хватало – нужно было вырубить заранее присмотренные деревья, стесать топорами стволы, сладить перекладины, да сделать все гладко, красиво. Да! Еще натаскать с протоки камней – укрепить основание.
– Что бы уж на века! – поглядев в небо, размашисто перекрестился отец Амвросий, а следом за ним и все его помощники. – За-ради памяти всем нашим погибшим, царствие им небесное.
Казаки улыбнулись:
– Сладим, отче, сладим! Нешто разучились плотничать-то? Эх, Ослоп нынче с атаманом ушел, а так бы он это бревнище – один, да за милую душу!
– Ничо, и без Ослопа управимся, силенок хватит.
– Да уж хватит, святый отче, ага!
– Силантий! – священник строго взглянул на Андреева. – Говоришь, казачин на охоту отпустил?
– Отпустил.
– Ну, раз уж управились – добре.
Усевшись у самой воды, девушки чистили рыбу, бросая ее в большую кадку, а мелочь – так уж сразу в котлы, на ушицы.
– Эй, подруженька! Ты куда налима-то бросила? – глянув на светленькую, с конопушками, Федору, строго прикрикнула глазастая Авраама. – Там же щучины!
– Так это…
– Нет, ну додумалась – налима в щучьи уху! Налимья-то ушица в другом котле будет, эвон, у тя по леву руку.
Федора отмахнулась:
– Да знаю.
– Чего же путаешь?
– Задумалась просто, ага.
И черноокая Олена задумалась, и темненькая смуглая Устинья: одна голавля к налимам бросила, вторая – окуня.
– Ой, девки, – вскинулась Авраама, нынче – в очередь – старшая по ушицам. – Вам что? Хвостищем по щекам надавать? Я могу… запросто!
Рассерженная девчонка потянулась к рыбине, и Настя едва успела схватить ее за руку – а то бы рыженькая и отстегала бы невнимательных, отвозила бы по мордасам рыбьим хвостом, как только что сказала – запросто.
– Успокойся, Авраама, уймись, – негромко промолвила Настя. – Не со зла они.
– Да знаю, что не со зла. Впредь смотреть надо, куда что кидаешь! Ишь, задумчивые…
– Может, их лучше на ручей за водицей послать? На тот, что вчера видали… Водица там студеная, вкусная, да и чистая – не то что в озере, вся в мути да в иле.
Авраама дернулась:
– А и пущай идут! Тут мы уж и без них управимся. Кадки, девки, возьмите, да крынки… да вон, котел. С десяток раз сходите, вот и хватит водицы, а уж потом – за дровишками в лес.
Темненькие Устинья с Оленою, да с ними конопатенькая Федора, да еще похожая на цыганку Глафира – Федоре до пары – вчетвером за водой и пошли, прихватив с собой котел и большую – только вдвоем и таскать – кадку. Ручей не то чтоб было далеко, но и не близко – с версту, а, может, еще и подальше. Девы шагали берегом, по песочку, болтали.
– Ой, эта Авраамка – ну такая строгая, страсть!
