Угодья Лешего - Кира Сыч
Пока все остальные договаривались, плакали, решали и строили козни, Волх просто спал. Он не осознавал, чем может обернуться завтрашний день. Не понимал даже, чем плох поступок Рады и к каким последствиям это может привести. Скорее всего, если бы мальчик, мирно спящий в эту ночь, хоть немного подумал, то он тоже бы обеспокоился судьбой своей подруги, но для него поведение Рады было обыкновенным. Он знал, что она всегда заступалась за всех, кому требовалась защита. Волх бы и сам спас с радостью змею, не видя необходимости в ее смерти, но никогда бы не решился пойти в таком вопросе против друга…»
– Знаешь, что? – сказал Митрич, и я понял, что история его на сегодня закончена. – Завтра оденься теплее. Дождь вечером будет, холод с собой принесет.
– Спасибо, Митрич, – сказал я и поднялся на ноги. – До завтра.
– Бывай.
Старик махнул мне на прощание рукой, я, ответив ему, побрел к себе, переваривая все услышанное.
День 3
Подойдя к дому Митрича, тепло одетый и с зонтом в руках, я увидел, что рядом с его креслом-качалкой стоит деревянный стул.
– Садись. Сегодня на крыльце не особо посидишь.
Я посмотрел на безоблачное небо.
– Митрич, а ты точно уверен, что сегодня дождь будет?
– Уверен, – недовольно проворчал старик. – Старая рана меня никогда не обманывает. Да и в воздухе дождем пахнет.
– Рана?
– Рана. Ты сегодня слушать будешь? Али лясы точить пришел?
Как только я сел на стул, старик начал свою историю.
«Народ собрался, когда солнце уже поднялось высоко в небе. Главой этой процессии, представленной большей частью мужчинами с оружием и без, был отец Ярополка, Владимир. Это был строгий рассудительный высокий седовласый мужчина.
Сейчас ему предстояло сделать важный и ответственный выбор, от которого зависела жизнь девочки. В колдовство Владимир не верил, но знал, что такой довод не будет рассмотрен жителями деревни. Вилы и дубинки против маленького ребенка мужчина считал явным перебором, не имея желания и намерений убивать девочку.
Владимир постучал в дверь и громко позвал обитательниц дома. На пороге в ту же минуту появилась дрожащая и белая как полотно Рада, смотрящая в землю, но не опустившая головы. За ней стояла такая же бледная и испуганная матушка.
– Ты знаешь, почему мы здесь? – спросил Владимир.
– Знаю, – ответила Рада.
– Мы посоветовались и решили дать тебе шанс доказать свою непричастность к колдовству. Возьми глиняный сосуд, в котором питие только для честных людей, людям же недобрым от этой травы плохо. Ежели сможешь выпить все, то оставим тебя и забудем все произошедшее. Ежели нет…
Из рук в руки с заднего ряда передавался глиняный кувшин, пока не попал к Раде. Дрожащими руками девочка взяла кувшин. Сейчас решалась ее судьба. Она не знала, что за траву туда положили. Приятный запах щекотал нос, вызывая желание чихнуть.
Рада подняла кувшин, чтобы сделать глоток. И тут же раздался крик в стороне. Все головы повернулись на крик, но тут же вернулись обратно к Раде, в чьих руках кувшин треснул и развалился, содержимое вылилось прямо у ног девочки. Начали доноситься крики из толпы.
– Колдунья!
– Убьем ее, пока еще мала!
– Убьем ее!
Рада сделала шаг в сторону, толпа кинулась к ней. Рада побежала в сторону леса, уворачиваясь от протянутых к ней рук. Люди гнались за ней с перекошенными от злости лицами, потрясая оружием и крича ей вслед. Одному парню даже удалось схватить ее перед самым лесом. Рада испуганно смотрела на него, пытаясь вырвать руку из руки преследователя. До леса оставалось всего три шага…
Вдруг парень отпустил руку Рады и упал на землю. Девочка, не задерживаясь ни секунды, устремилась в лес, не разбираясь в причине своего освобождения. И даже когда луг и деревня остались далеко позади, Рада все бежала. Ее остановило болото, неожиданно возникшее у самых ног.
Девочка сделала несколько шагов назад и огляделась. Солнечный свет проникал сквозь кроны деревьев пятнами, слышалось пение птиц, пахло хвоей. Рада села на влажную траву, прислонившись спиной к стволу дерева и заплакала, дав волю чувствам.
Тем временем у дома Рады остались только четверо: мать девочки, Владимир, Волх и Ярополк. Волх в замешательстве посмотрел на своего друга. Ярополк заметил это взгляд, отвернулся и, сделав молниеносное движение рукой в сторону, уверенной и гордой походкой пошел домой.
Волх заметил движение, в первую секунду ему даже показалось, что Ярополк приглашает его следовать за ним, но поспешный уход говорил об обратном.
«Что произошло? – подумал Волх. – Неужто Раду, эту славную и милую девочку могли обвинить в колдовстве? Да за что? За то, что спасла жизнь змеи? И почему Яр так себя ведет? Мы же друзья. Или он что-то скрывает? Что значил его жест? Может…»
Волх подошел к тому месту, где стоял Ярополк. Увидев то, что лежало в траве, мальчик сжал кулаки так сильно, что ногти впились в кровь, оставляя кровавые следы. Из глаз его потекли слезы.
Мила помогала по хозяйству матушке: доила корову, кормила животных и птиц во дворе. Все в доме уже знали о том, что должно произойти. Мужчин собрали на совет на рассвете, вернувшись с совета, отец Милы рассказал домашним принятое решение.
– Ты – сиди дома, – обеспокоенно сказала Миле мать. – Ежели тебя там увидят, то тут же решат, что и ты колдунья. Вы с ней уж очень много общались.
– Обе сидите дома и занимайтесь делами. Нечего вам там делать, – промолвил отец перед тем, как встать и выйти за дверь.
Все утро матушка старалась держаться от Милы подальше, боясь того, как ее дочь может отреагировать на такое известие о судьбе своей подруги, с которой они были как сестры. Мила же, спокойная и тихая, как всегда, молча занималась домашними делами.
Во дворе, убедившись, что рядом никого нет и ее никто не увидит и не услышит, она начала шептать себе под нос:
«Земля, матушка, молю тебя, прошу тебя, помогу ты сестрице моей названной. Все мы: люди, звери, птицы, рыбы, деревья и травы приходимся тебе детьми. Сила твоя могуча, охрани ты Раду, пусть в лесу скроется. А ежели ей кто мешать будет, нашли ему лягушек в утробу. Матушка-земля, будь к нам, детям твоим, милостива, исполни просьбу мою. Пусть, как я сказала, так и будет. Слово мое крепко!»
– Ме-е-е-е. Ну что, все сделала? – спросил появившийся рядом Белыш.
– Что могла – все.
– Я тоже все сделал. Хвали меня.
