Угодья Лешего - Кира Сыч
Митрич, после продолжительного молчания, за время которого я даже забыл о том, что он рядом, начал говорить.
«Мила не могла есть, кусок не лез в горло, но и оповещать своих родителей о том, что произошло на лугу, было нельзя. Мила быстро съела половину того, что было на тарелке, чтобы не вызывать подозрений, пожаловалась на здоровье и отпросилась лечь пораньше.
«Что же теперь делать? – думала Мила, лежа на печи и притворяясь спящей. – Надобно спасать подругу. Ежели бы Ярополк не был сыном уважаемого в деревне человека, то можно было бы все исправить. А так… И Рада без отца живет… Со временем история превратилась бы в слух и забылась, стерлась из памяти… Чего зря думать о том, чего уже не случилось. Совет нужен. Придется обождать, пока все не пойдут спать».
Миле хотелось поерзать на печи, лежать без движения было сложно, но нужно было дождаться, пока все в доме уснут. Обычно теплолюбивая Мила сразу засыпала, едва ложилась на теплую печку, спала она там даже в летнюю жару. Переживания за подругу, которая была Миле как сестра, не давали девочке этой ночью уснуть.
«Пора», – решила Мила, аккуратно приподнимаясь со своего места.
Она тихо, как тень, соскользнула с печи и юркнула в открытое окно. Теплыми ночами окна в доме всегда держали открытыми.
Девочка побежала в хлев, где ночевал домашний скот.
– Белыш… – прошептала она. – Белы-ы-ыш.
Где-то у дальней стены хлева зашевелилась небольшая тень.
– Кого это нелегкая в такую ночь носит? – недовольно проворчал голос в темноте.
– Белыш, родной мой, мне совет твой нужен.
– Ладно уж, проходи. Но свет не зажигай, не то увидеть могут.
Через несколько мгновений легкая и аккуратная Мила, обойдя всех животных и препятствия, кинулась на шею белого козла. Темнота окружала все вокруг, стирая даже очертания предметов и животных. Мила отлично ориентировалась в темноте, зрение ее было хуже, чем у совы или кошки, но лучше обычно человека.
– Чего у тебя стряслось? – покачивая бородой спросил Белыш.
– Рада сегодня за гадюку заступилась.
– Это дело хорошее. Молодец. Жива змея?
– Змея-то жива, уползла в лес. Но я боюсь, сестра моя, названная, ценой своей жизни чужую спасла.
– Это еще почему?
– Потому что она против Ярополка пошла. Ты же знаешь, от него ничего хорошего ждать нельзя. Да и у Рады матушка только, отца нет.
– И что?
– Поверье в народе есть, что ежели семья неполная, то девочка колдуньей родится.
– Теперь понимаю. Все одно к другому пристало. Только вот понять никак не могу, чего же ты от меня хочешь?
– Совета. Спасти ее надобно. Прошу тебя…
Козел несколько минут молчал, медленно и ритмично потрясая бородой из стороны в сторону.
– Не знаю даже. Есть разные варианты, я бы рекомендовал не делать ничего до тех пор, пока петух не клюнет.
– Так ежели клюнет…
– Тут уж выбирать придется. Можешь либо ничего не делать…
– Ее же тогда убьют!
– Зато свой секрет сохранишь.
– Не пойдет.
– Можешь устроить грозу, град, шторм и все остальное. Тогда ее не тронут, испугаются.
– Есть еще советы?
– Да. Еще можешь наслать что-нибудь быстрое, сиюминутное, чтобы отвлечь внимание народа. Пока все будут бегать из угла в угол деревни в испуге, она сможет убежать.
Мила сидела и смотрела в пол, одной рукой гладя козла, а другой – обхватив свои колени.
– А что дальше? Что будет с ней в лесу? Она же там…
– Ты сказала, что она змею спасла. Как змея выглядела?
– Змея как змея, гадюка черного окраса. Больше сказать мне нечего.
– Ладно, понял. Спать иди. Хорошо все будет с подругой твоей.
– Спасибо тебе, Белыш. Ты у меня самый замечательный, – сказала Мила, обнимая козла на прощание.
Тем временем Рада рыдала на груди у матушки.
– Эх, дочка, – говорила матушка, гладя Раду по голове. – Что же ты такая бедовая у меня?
Рада перестала плакать и серьезным взглядом посмотрела на мать.
– Ничего я не «бедовая». Отнимать жизнь у другого существа – неправильно. Нельзя так!
– Какая чушь! Ты же курицу, небось, ешь?
Девочка задумалась, глядя в окно, за которым находился птичий двор.
– Ты права, это я тоже плохо делаю. Мы, правда, разводим их… Но да, признаю, я поступала неправильно. Больше так я делать не буду.
– Ты просто сама запуталась, глупая. Ты еще маленькая, ребенок. Ложись спать. Утро вечера мудренее.
На этот раз Рада не стала спорить.
«Нельзя так, – думала Рада, лежа на полатях. – Неправильно все. Ценить жизнь надобно. И ежели мне придется отдать свою жизнь, чтобы сохранить чужую, то так тому и быть!»
Приняв свою судьбу и успокоив свой разум, до этого не желавший смиряться с осознанием приближающейся смертельной опасности, Рада спокойно уснула. Сделать ничего больше она не могла.
Ярополк же не спал всю ночь. Злость и ненависть клокотали в его груди. Мальчик рассказал отцу приукрашенную версию произошедшего. Если верить его словам, то Рада спорила с ним, потом разозлилась, и тут же из травы со стороны девочки на Ярополка кинулась змея. Он, конечно же, героически боролся за свою жизнь с беспощадной гадюкой, так и норовившей укусить его в шею. Все это время, следуя из рассказа, Рада жутко, будто в нее вселился злой дух, хохотала.
Владимир молча выслушал сына, пристально всматриваясь в глаза мальчика и хмуря брови.
– Ты замечал за ней раньше такое поведение? – почесывая бороду спросил Владимир.
– Не хочу лгать, отец, – опуская глаза в пол сказал Ярополк. – Она всегда странно себя ведет. На язык остра, все ей поспорить нужно, будто сама неприятностей ищет.
– Ладно. Иди, погуляй по двору, пока мы с матерью поговорим.
Ярополк уже открыл дверь, собираясь выйти, но остановился неожиданно, будто вспомнив что-то важное.
– Еще, отец. Я эту черную гадюку не единожды видел, всегда она ползает там, где эта маленькая колдунья ходит, – сказал он и вышел за дверь.
«Одну гадюку я убить не смог, – думал Ярополк, глядя на звезды, сияющие на ночном небе, – зато смогу извести другую, отравляющую моя жизнь. Надеюсь, отец примет правильное решение. Ежели нет, то придется его немного «подтолкнуть». Не жить нам с ней в одной деревне, это уж точно. Она мне за все обиды сполна заплатит, я уж об этом позабочусь. Слишком долго она мою кровь пила».
Ярополк улыбнулся отвратительной кривой улыбкой, представляя себе все
