ЧВК Херсонес - Андрей Олегович Белянин
– Как поживает старина Полифемиус? – спросил капитан у всех сразу. Но поскольку все как-то дружно замялись, то ответил я:
– Простите, а кто это? Фамилия вроде бы латинская или литовская?
– Да кто его разберёт, – охотно переключился на меня Улисов. – Мои предки вообще были метохийцами и лакемодянами, по крайней мере, так говорил дедушка-лаконец, но у него случались провалы в памяти. С Полифемиусом мы неслабо цапнулись в одной из моих командировок. Представляете, Грин, сначала этот тип принял меня как родного, мы кутили в его пенатах с неделю, а потом мужика вдруг переклинило, и он схватился за тесак. Двоих ребят из команды мы потеряли, остальным удалось вырваться, ну и я, пожалуй, погорячился тогда, вломив ему за всё…
– Мила Эдуардовна его лечит, – глухо ответил Герман. – Разрази меня гром, если я знаю зачем. От таких уродов надо избавлять мир, а не нянькаться с ними.
– Ты неправ.
– Я прав.
– Нет, неправ, – повторила Гребнева, кусая нижнюю губу. – Любовь и забота может спасти каждого. Ты сам знаешь, что я не особо дружу с сестрицей нашего шефа, но в этом случае она знает, что делает.
– Надеюсь…
– Друзья м-мои, а давайте лучше исчо в-выпьем? – встрял Денисыч, и, в общем-то, вовремя: есть ситуации, когда конфликт надо гасить в зародыше.
А два крутых специалиста – металла и камня, краснофигурной и чёрнофигурной росписи – были практически на грани скандала. Я мысленно поставил себе заметку в памяти: узнать, почему Герман так против этого прибалта, а Светлана, наоборот, вписывается за него по полной. Quidguid latet apparebit[10]. Разберёмся…
– Боюсь, что в следующий раз нам предстоит наполнить бокалы уже на берегу, – весело прервал всех капитан. – Прошу всех удостовериться: по левому борту порт Батуми! Да и сам город – весьма уникальное местечко.
Невзирая на полнейшее равнодушие остальных к озвученной информации, я тут же встал и прилип к широкому окну. За чистым стеклом горели огни туристического центра Грузии. И да, я должен признать, что ничего подобного не видел нигде и никогда.
– Милый, проснись! Сейчас будет весело.
– Как я могу уснуть, если ты рядом…
– Не кричи на меня!
– Я говорю шёпотом.
– И всё равно кричишь! Смотри, они уже на побережье, мне удалось перекупить продавца, который передаст им товар, а потом их же обвинит в краже национального достояния соседнего государства. О, за такое Россия сразу же вернёт Абхазию!
– Но они её вроде как и не забирали…
– Ах, это лишь слова!
– Ну конечно, ты знаешь лучше.
– Смотри сам, сейчас, сейчас…
Нас встретил город-сказка, жуткая смесь всех эклектик и архитектур: необычные небоскрёбы и сияющие даже днём колёса обозрения; вылизанная набережная; зелень и пальмы; грузинская, европейская, но всё же чаще турецкая музыка, звучащая почти отовсюду… и перекрывающий даже запах моря аромат жареного мяса и убойной чачи!
Да, я читал, что тогдашний президент хотел сделать из этого города новый Дубай, вливая в него как все средства своей страны, так и зарубежные гранты. И да, невзирая на сморщенные носы мировых гениев архитектуры, грузины в рекордный срок понастроили здесь всего такого, что хоть и режет глаз, калеча разум и логику, но как закавказский китч вполне себе работает.
И да, как по мне, – это красиво. Тот же Сальвадор Дали говорил, что не надо бояться китча, вот он не боялся, Пикассо не боялся, и они оба гении! Гребнева выглянула в окно, тихо хлопнула себя ладошкой по лбу, изображая страдание. Земнову всё это было до лампочки, он приехал за «руном», так что любой антураж – лишь декорации. Диня молча квасил, пользуясь тем, что на него не обращают внимания. А капитан резко дал команду причаливать к длинной пристани между роскошных двух-, а то и трёхэтажных яхт.
– Что ж, господа пассажиры, – обратился к нам Улисов, до сих пор так и не представившийся по имени-отчеству, – у вас пара-тройка часов на разграбление города! Я имею в виду, что вы вполне успеете пообедать, но до заката мой «Ставрос» уйдёт в море. И нам будет крайне параллельно, есть вы на борту или нет.
Герман коротко кивнул. Мы потянулись за ним на выход. Гребнева обменялась воздушным поцелуем с капитаном. С её стороны это выглядело настолько просто и естественно, что я даже не успел заревновать.
– Саня, бро, тебе скока раз говорили, что она не такая? Ну и всё, приткнись уже и прими как данность: Светка ни с кем не спит. Даже со мной, представляешь? Хотя я чисто внешне и по характеру лучший мужчина в нашем паноптикуме… ик!
Денисыч подтолкнул меня в спину. Набережная была прекрасная, воздух чистый, небо ясное, прохожие улыбчивые. А вопрос, как мы долетели сюда за какие-то полчаса, не имея разрешения наших служб на выезд и их на въезд, нужно будет задать тому же Улисову, он явно ловит от этого хайп. Сам я предпочёл решить для себя, что просто задремал, выпив того креплёного вина, которым нас угощали на судне.
– Какие планы, откуда забираем «руно»? – спросил я у шагающего впереди великана.
– Мне позвонят, – обернулся он. – Можно просто погулять, но не разбегаясь и недалеко от пристани.
– Тогда, пожалуй, я присяду вон в том ресторанчике, у него вполне подходящая вывеска. – Наша золотоволосая девушка указала пальчиком на чисто европейский бар с надписью “Medeya” на английском.
– А я в винный магазин! Зема, ты со мной?
– Нет, мне нужно прикупить кое-что из сувениров, – соврал я, но тем не менее отметил взглядом небольшой магазинчик неподалёку.
Герман после минутного размышления предпочёл подсесть за столик к Светлане, на стакан минеральной воды. Она, разумеется, ни капельки не возражала, поскольку само наличие такого мужчины рядом разом обрывало любые попытки местных сынов гор познакомиться с «вах, какой красавица!».
Таким образом, мы все разошлись в разные стороны, но в визуальной близости друг от друга. В магазине сувениров, разумеется, говорили по-русски. Приятная возрастная женщина уговаривала меня скупить всё, но мне была нужна только одна определённая футболка для моего друга. Я выбрал чёрную, с тиснёнными серебром газырями, на наши деньги примерно около пятисот рублей, но в это время взгляд продавщицы зацепился за что-то за моей спиной.
– Опять в ресторане дерутся, куда полиция смотрит, э?
Я обернулся.
– У вас в России тоже так? Нет, наверное, всё-таки строже, да?
