Летний лагерь - Влад Райбер

Мне было не до неё, я останавливал кровь, стягивал кожу пластырями. Сколько бинтов пропиталось насквозь…

Я осторожно выглянул из-за дерева. Фигура в светлой одежде ещё была там, и я побежал, низко пригнувшись к земле. Это оказался не живой человек, а истлевшее тело. Обрывки платья трепались на нём, что создавало иллюзию движения.

Коричневая мумия присохла к дереву, обняв руками ствол. Одна её нога была отрублена капканом. У этой жестокой игры и раньше были жертвы…

Я перестал пугаться. Страх стал моим обычным состоянием. В крови кипел адреналин, а сердце работало на предельной мощности, и это было ему не на пользу.

Я вспомнил про записку и побежал обратно. Долго рылся в куче листьев, пока не нашёл. Ещё один запрет:

Это было чистым жульничеством – ранить меня, заставить истекать кровью, а затем установить противоположные правила игры. Да я уже залил всё вокруг!

И на этот запах явился хищник… Какой-то зверь шёл по следу, рыскал в траве, рыл носом землю, жевал мокрые красные бинты.

Это была не собака и не волк, а что-то совсем другое. Облезлая адская зверюга[38]. У неё глаза были по всей морде – целая россыпь горящих глаз. Сквозь чёрную шерсть торчали кости, из брюха свисали и волочились по земле гнилые внутренности.

Ходячая падаль чуяла кровь и шла по моему следу! И, заметив меня, она с воем, хрипом и лаем бросилась в мою сторону. Мне оставалось только бежать. Нестись, избегая высокой травы, терпя боль и не издавая ни звука.

Я выбежал на широкий луг, на краю которого стоял маленький деревянный домик. Простенькая хижина, сколоченная из досок.

Внутри было темно. Я забежал в домик и подпёр дверь спиной. Ходячая падаль пыталась ворваться внутрь. От ударов её лап сотрясалась и дверь, и стены. Думал, моё укрытие не выдержит, но зверюга скоро затихла.

Подложив рюкзак под голову, я так и уснул на пороге чужого дома. Проспал всю ночь и очнулся, когда из-под порога уже пробивался свет.

Как не хотелось снова просыпаться в этом месте. От холода и с болью в груди. Хижина состояла из одной комнаты. В ней было небольшое окошко без стёкол. С наступлением утра в пыльном потоке света я разглядел мертвеца.

Затвердевший, обезвоженный труп сидел в деревянном кресле. В руках он сжимал лук, сделанный из палки и верёвки. Человек скрывался в этом доме, пытался защитить себя… Вот от кого мне прилетело в грудь. Но как его руки так окаменели, что стрела так долго держалась в натянутой тетиве?

Снаружи всё хотело меня убить, но и сидеть на месте было нельзя, чтобы не повторить судьбу этого бедняги…

Из пустой глазницы торчала ещё одна записка. Я решил, что буду соблюдать правила неукоснительно. Текст был таким:

«Да кто станет мне помогать? Вокруг одни трупы и ходячая гниль!.. Но сегодня же утро понедельника! На работе поймут, что я пропал. Что, если меня придут спасать? Мне отказаться?!» – думал я, пробираясь сквозь лес. Ноги вымокли от утренней росы.

Я шёл, искал тропы без высокой травы. Мне снова и снова встречались знакомые места: хижина из досок, поляна, где мы с Андроном ставили палатки, дерево, на котором висела его нога.

И так прошло много часов. День клонился к вечеру. Как же я устал и озяб, как измучился болью, голодом и жаждой. Я не менял повязку, чтобы случайно не уронить на землю каплю крови, не произносил ни звука – следовал правилам и надеялся, что за это лес меня отпустит. Это была страшная головоломка, у которой должно было быть решение.

Надо было отдохнуть, поесть и подумать. Мой друг не советовал разводить костры в лесу, но мне хотелось немного уюта, согреться и обсохнуть.

Я устроился на лугу, собрал ветки и развёл огонь. Разогрел готовую еду и стал жадно глотать её, не боясь обжечь рот.

– Вечер добрый! – сказал кто-то вдруг.

Я от неожиданности подавился и выплюнул кашу. Из кустов вышел мужчина в камуфляже и в кепке. На его плече висело ружьё.

– Извини! – сказал он. – Не хотел напугать. Я там на озере стрелял уток и почувствовал дым. Пришёл посмотреть, что тут… С тобой всё в порядке?

У меня так и чесался язык ему ответить, но его слова не звучали как правда. Я не слышал никаких выстрелов.

– Что с тобой такое? Ты весь в крови! Тебе надо в больницу. – Охотник выглядел как обычный человек.

Это сбивало с толку, и я опустил глаза. Нужно было молчать.

– Ты ранен? Давай я тебя отвезу. У меня есть лодка. Село прямо за озером… Эй! Я вообще-то помочь пытаюсь!

«Не разговаривать… Не соглашаться на помощь», – напоминал я себе мысленно.

– Хорошо, не хочешь – не отвечай, просто иди со мной, – уговаривал охотник. – Лучше тебе тут не оставаться. Я видел какого-то странного зверя. Мне-то ничего: у меня ружьё есть. А ты как будешь спасаться?

У меня защипало глаза, и я тихо заплакал. Меня разрывали сомнения. А если мне подкинули это правило, чтобы я оставался в лесу и играл в эту игру, пока не сдохну?

И вдруг я почувствовал, что к моей голове приставили дуло.

– А ну, встал и пошёл со мной! – приказал охотник.

Я закрыл глаза и затаил дыхание.

– Да плевать мне на тебя. Оставайся! – сказал он.

Больше мне не тыкали ружьём в лоб. Охотник уходил, а я смотрел ему вслед. В его затылке была здоровенная дыра, а голова полностью пустая. Когда он исчез, я пошёл по его следу и нашёл ещё одно сгнившее тело.

Это был тот самый охотник, умерший много лет назад. Труп застыл в сидячей позе у пенька. Костлявые руки держали ружьё, дуло было вставлено в рот, пустой череп расколот, а внутри него была очередная записка.

Я сначала хотел её взять, но передумал, увидев ещё кое-что. Из порванного кармана охотника выглядывала целая стопка измятых бумажек с запретами. Наверное, он, как и я, собирал их, следовал правилам, но так и не смог выбраться из леса.

Тут меня осенила догадка: в эту игру невозможно выиграть, читая записки! Возьму ещё одну – останусь здесь навсегда.

Нужно было считывать подсказки, знаки и намёки в событиях…

Я добросовестно следовал правилам, но заколдованный лес продолжал играться со мной, словно кошка, поймавшая мышь. Настала пора взять всё в свои руки и попытаться спастись.

Мне показалось, что лес специально водил меня мимо выходов, толкая на ложный след. Нужно было проверить место, откуда вышел тот охотник… Или, скорее, его призрак… Он испытывал мою выдержку, пытался заставить