Летний лагерь - Влад Райбер

Влад Райбер

Летний лагерь

Иллюстрация на обложку Main Shen

Художественное оформление Игоря Пинчука

© Райбер В., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Первая вставка

Диму никто не спрашивал, хочет он или нет, просто всучили путёвку как подарок на его пятнадцатый день рождения. Родители говорили, что ему будет полезно съездить в лагерь хотя бы на одну смену.

– А то опять просидишь целое лето за компьютером, никакой жизни не увидишь, – сказал отец, не заметив восторженной реакции сына.

– Познакомишься с ребятами, потом не захочешь уезжать! – уверяла мама. – Это для твоего же блага!

Такие слова он слышал каждый раз, когда решение принимали без него, – «это для твоего же блага».

– Спасибо, – ответил Дима, понимая, что выбора у него всё равно нет.

И вот он здесь, на автобусной стоянке оздоровительного лагеря «Искра». Среди десятков незнакомых мальчишек и девчонок. Солнце светит в лицо, асфальт дышит жарой. Все кругом болтают и смеются, а он стоит один. Все с рюкзаками и со спортивными сумками, а он с дурацким зелёным чемоданом на колёсиках. Родители не захотели покупать для Димы новый чемодан: к чему лишние траты? Оказалось, что у папиного чемодана сломано колёсико. Поэтому пришлось взять мамин – яркий, с блёстками, что искрили на солнце. За такое другие ребята могли и высмеять. Диме хотелось оставить его где-нибудь и отойти подальше.

Он случайно оказался рядом с белокурой девчонкой в коротком голубом платье и в тёмных очках[1]. Ей приходилось выслушивать строгие наставления женщины с такими же, как у неё, волосами:

– Ты давай без своих выкрутасов, чтобы мне потом не звонили!

– Ой, мам! – отмахнулась девчонка.

– Всё, давай, счастливо. – Женщина поцеловала девочку в щёку и ушла.

Дима забылся и не успел отвести взгляд, и девчонка заметила, что он на неё смотрит. Она опустила очки и подмигнула ему.

Дима посмотрел в её голубые глаза и почувствовал, как мгновенно покраснел. От смущения у него перехватило дыхание.

– Ха-ха-ха! – рассмеялась белокурая девушка.

Ей только и нужна была его реакция. Дима старался больше не смотреть в её сторону.

Рядом стояла ещё одна интересная особа. Девушка с чёрным каре и прямой чёлкой[2]. У неё были такие же чёрные брови и тёмно-карие глаза, а на руке полимерный гипс. Она разговаривала с каким-то высоким парнем, и тот как раз вовремя спросил:

– Что у тебя с рукой?

– Играла в волейбол, – ответила девушка, вскинув ладонь. – Отдала решающий пас на последней минуте.

– Круто! – восхитился парень. – Как тебя зовут?

– Инга.

– А я Вадим.

– Понятно…

У парковки выстроились парни и девушки в бежевых шортах, белых рубашках с короткими рукавами и с синими атласными галстуками[3]. Это были вожатые. Они по очереди выкрикивали имена и фамилии, и приехавшие ребята по одному подходили к ним.

Толпа на парковке становилась меньше. Подростки расходились по своим отрядам. Дима всё ждал, когда наконец назовут его имя, и боялся, что уже пропустил.

Вдруг рядом появилась вожатая. Её внешность в целом была очень яркой, но особенно выделялась причёска. Её светлые кучерявые волосы напоминали облачко[4]. Ну точно одуванчик! Или, как мама Димы говорила про такие причёски, «взрыв на макаронной фабрике».

Девушка оказалась довольно грубой.

– Что ты крутишься со своим чемоданом? – спросила она, скривив рот.

– Да я, кажется, прослушал, и теперь не знаю, в какой мне корпус. – Дима смущённо улыбнулся.

– Молодец! – Вожатая выплюнула жвачку на ладонь и приклеила на край планшета, который держала в руках. – Зовут тебя как?

– Дима Совин.

Девушка-одуванчик пробежала глазами по списку:

– У-у-у… Да ты в моём отряде! Идём, провожу тебя до корпуса.

Они шли по дорожке к корпусу не разговаривая. Только колёса чемодана гремели по асфальту, подчёркивая неловкое молчание.

Дима решил попытаться найти общий язык и заговорил:

– Я в лагере первый раз.

– Мои поздравления! – невесело ответила девушка.

И опять стало слышно, как гремят колёса.

Когда они уже подходили к корпусу, она вдруг сказала:

– Вообще-то, я тоже. Надеюсь, нам тут понравится. Я Тамара, если что.

– Очень приятно, Тамара, – кивнул Дима.

На входе их встретил ещё один вожатый – высокий, подтянутый парень[5]. Он держал спину прямо. У него волосы стояли дыбом и усы были закручены в колечки на концах. Ну прямо мушкетёр!

– Тамара, ты случайно не Диму привела? – спросил он.

– Ага, его! – ответила девушка и тут же исчезла.

– А я тебя звал-звал. – Вожатый дружественно протянул руку. – Я Василий. Добро пожаловать! Твои соседи тебя уже заждались.

Он потряс ладонь Димы, взял его чемодан и быстро зашагал в правое крыло.

– Проходи, знакомься. – Василий завёл опоздавшего в комнату. – Не обижайся, но кто последний, тому кровать у двери.

В небольшой комнате с крашеными зелёными стенами стояло три кровати. На той, что была у окна, сидел крупный круглощёкий пацан. Он был одет в синюю футболку огромного размера, но она всё равно казалась ему маловатой. У другой кровати стоял парень в кофте в салатово-зелёную полоску. На нём были квадратные очки, и он носил стрижку под горшок[6].

– Здоро́во, пацаны, – сказал Дима и по очереди пожал руки своим соседям.

– Ладно, вы пока знакомьтесь, ребята, – сказал вожатый. – Разбирайте вещи, а рюкзаки и сумки потом сдадите в чемоданную. Я пошёл.

Дверь за Василием закрылась. Дима занял свою кровать и представился ребятам.

– Я Родик, – сказал парень в очках.

– А я Егор, – сказал крупный пацан. – Но можешь звать меня Пузырь.

– Почему Пузырь? – спросил Дима.

Крупный пацан обхватил свой круглый живот обеими руками, и он затрясся как шарик, наполненный водой.

– Вот почему!

– Ха-ха-ха! – засмеялся Родик.

Дима усмехнулся, но ему пока не было весело. Вокруг незнакомая обстановка, незнакомые люди. И здесь нужно будет прожить целых двадцать пять дней… Только приехал, а уже хотелось домой.

Ребята казались ему излишне суетливыми. Егор, он же Пузырь, с силой раскачивался на кровати, скрипя пружинами.

– Проверяю на прочность! – пояснил он. – Выдержит ли мой вес!

Родику тоже спокойно не сиделось – он заглянул в каждый угол, перевернул тумбочку, а потом залез под кровать.

– О, пацаны! – воскликнул он. – Тут под кроватью всякие надписи!.. Коля Малышев, Муром, две тысячи шестнадцатый год… Посмотрите, у вас тоже так?

– Я под койку не влезу, – сказал Егор.

Диме тоже было не особо интересно, есть ли под его кроватью надписи.

– Пацаны, а вы из каких городов? – спросил Родик, влезая всё глубже. – Ручка есть? Давайте тоже напишем!

– Потом напишем, – пообещал Дима.

Он хотел поскорее разобрать свой чемодан и сдать его, чтобы не мозолил глаза.

Егор развалился на кровати и уставился в потолок:

– Интересно, а когда обед?

Родик уже забрался под кровать так глубоко, что наружу торчали одни его кеды.

Зайка косенький придёт, с тебя кожу обдерёт, кости твои сточит, раз молчать не хочешь[7].

проговорил он загадочным голосом. – Пацаны, слышали? Тут написано про какого-то зайку! Что это такое?

– Наверное, пугалка для детей, – предположил Дима. – Как про серенького волчка или про козу рогатую. Для тех,