Белое перо - Гектор Шульц
– Вы правы. Испугался, – пожал плечами паренек. – Я неконфликтный человек и предпочитаю молчать в таких ситуациях.
– Вы молчите, юная мать молчит, толпа молчит, когда невинную душу возводят на эшафот глупости и маразма. Молчание убивает, юноша, – ответил Элигос. – А толпа как молчала, так и будет молчать. И молча уснет, надеясь, что ей не придется взывать к другой молчаливой толпе в отчаянном крике.
– Интересная мысль, – пробормотал паренек. – Можно я запишу?
– Конечно. А еще лучше, если запомните, – улыбнулся демон, и его глаза слабо полыхнули темно-красным. – Робость. Вот ваш главный грех, отравляющий жизнь.
– Что?
– Вы услышали меня, – прошептал Элигос так, чтобы услышал только паренек. – Робость и есть страх. Его зачаточная форма. Я вижу, что вам понравилась эта юная девушка и её милый, хоть и слишком громкий отпрыск, но вы боитесь сказать ей об этом. Боитесь сделать шаг вперед и тем самым убиваете жизнь. Нет, не свою. Будущую, которая может возникнуть от вашего союза. Хотя, что может быть проще, чем два добрых слова, подобных кресалу. Они дадут искру, а искра даст пожар. Из пожара чувств родится новая жизнь, юноша. Или не родится, если вы робко промолчите и робко покинете купе, как фурия с фиолетовыми волосами.
– Так и есть, – усмехнулся паренек, сжав шариковую ручку мокрыми пальцами. – Я боюсь. Боюсь отказа. Так всегда и было.
– А потом боитесь робости и ненавидите её. Но можно ненавидеть, а можно победить. О, победа окрыляет, поверьте. Дает силы, наполняет сердце уверенностью и смелостью. Но это битва, не война. Чтобы выиграть войну со своим грехом, вам нужно постоянно побежать его. Не давать ему ни единого шанса, – оскалился Элигос. – Рисковать и верить в победу.
– Подождите, я не записал, – хмыкнул паренек, резво водя ручкой по бумаге. Элигос закатил глаза и скрежетнул зубами. – Нет, нет. Я слушаю. Очень внимательно. Вы говорите правильно. И просто.
– Не надо слушать, – улыбнулся демон. – Я сказал все еще в первом предложении. Остальное – мои размышления. Надо делать, юноша. Пески вашего времени срываются вниз подобно неумолимому водопаду, оставляя вам все меньше шансов. Делайте, а не слушайте. Говорите, а не молчите. Живите сейчас.
– Спасибо, – кивнул паренек, и Элигос с удивлением заметил в его глазах влагу.
– О, нет. Оставьте жидкости в себе. Это не прибавит вам очков в глазах юной матери и её визгливого отпрыска, – покачал он головой и улыбнулся девочке, показывающей ему новый рисунок. – Посмотрите. Талант. Как идеально она передала мои глаза.
– Но они красные, а не черные, – рассмеялся паренек.
– Дети всегда видят больше взрослых, – усмехнулся демон и кивнул Виктории, которая тихо вошла в купе. – Они видят мир иначе.
– Все хорошо? – спросила девушка, обеспокоенно переводя взгляд с порозовевшего парня на Элигоса.
– Конечно. Просто сеанс.
– Психоанализа? – уточнила она, улыбнувшись.
– Психоанализа, Виктория, – ответил демон, пропуская её к окну. – Ты уже оценила мой портрет? Мне он нравится больше той мазни из книг в Дрездене.
Дальнейший путь проходил в комфортном спокойствии. Фиолетововолосые фурии больше не заходили в купе, окно было приоткрыто, пропуская свежий воздух, а Элигос и Виктория улыбались, наблюдая за тем, как паренек в очках возится с девочкой, рисуя по её заказу различных зверушек. Попутно паренек уделял внимание и её матери, с жаром что-то рассказывая и улыбаясь.
– И ты называешь себя демоном? – тихо спросила Виктория, наклонившись к Элигосу.
– Конечно. Я и есть демон, – чуть обиженно ответил он, а потом, поняв, что она хотела сказать, тихо рассмеялся. – Ты считаешь, что это моя заслуга?
– Твоего психоанализа, как ты любишь говорить.
– Не скрою, но заслуга отчасти. Все остальное – заслуга этого юноши, который и сейчас невероятно стесняется и боится, что юная мать и маленький человек вдруг потеряют к нему интерес, – сказал демон, задумчиво смотря на листочек со своим портретом. – От страха не избавляются за день, Виктория. Жанне д’Арк потребовались годы, чтобы собраться с духом.
– Ты знал Жанну д’Арк? – улыбнулась девушка.
– Знал. Я дважды бывал на Земле, – кивнул Элигос. – Первый раз в тысяча тридцатом году в Иудее и второй раз в тысяча четыреста двадцатом. Это мой третий визит.
– Я читала про неё и всегда представляла сильной и независимой женщиной.
– О, уверяю тебя. Такой она и была, – улыбнулся демон. – Вернее, стала такой. Изначально я увидел робкую, напуганную девушку, не понимающую, чего от нее хотят Высшие силы. Но напуганный человек не смог бы встать во главе французской армии, состоящей из невероятных грешников – зловонных, чванливых, грубых, жестоких. Она смогла. И более того, они, эти грешники, были готовы идти за ней в огонь и воду, только скажи. Они верили ей, поддерживали её.
– И предали, когда представился такой случай.
– Верно, – сказал Элигос, снисходительно посмотрев на Викторию. – Но не спеши их осуждать, юная леди. Предательство в крови человечества всегда было и будет. Нужен был маленький толчок, которым выступил я.
– Ты подтолкнул их к предательству? – удивилась девушка.
– Конечно. Я же демон, а демоны всегда толкают на предательство и все плохое, – ехидно ответил Элигос. – Предательство было частью великого замысла, Виктория. Великого представления, которое разыгралось после. Не спеши осуждать меня, не зная всех деталей. Но благодаря этому предательству Франция поднялась с колен и дала отпор англичанам. Благодаря этой жертве человечество получило шанс продолжить свое бессмысленное существование. Видишь ли, юная леди, Жанна и впрямь была праведницей. Чистой и непорочной. Уверяю тебя, во Франции того времени найти праведника было сродни чуду. Там даже дети рождались с печатью греха на челе.
– Но предатели же получили по заслугам? – тихо спросила Вики. Демон кивнул в ответ и слабо улыбнулся.
– Получили. Не сомневайся. Редко кому достаются такие муки, какие достались им.
– А что ты делал в Иудее?
– То же, что и сейчас. Наслаждался достопримечательностями и кофе, – рассмеялся Элигос. – Достопримечательностей было мало, поэтому я уделил большую часть внимания кофе. И не зря. Но люди… Люди были все, как один. Жадные, злые, глупые и ничтожные. Я тщетно пытался найти в них свет и в итоге отчаялся. Однако нашел.
– Странно тогда, почему ты решил явиться в это время, – пожала плечами Виктория. – В истории было много ужасных лет после тысяча четыреста двадцатого. Войны, катаклизмы, ссоры. Ты говоришь, что нынешнее человечество плохое, но ты не видел других.
– Я в курсе, юная леди. Мои братья просветили меня насчет этого, – в голосе демона возник холод. – Мы с интересом следили за тем, что в ваших книгах проходит под названием «Вторая
