Белое перо - Гектор Шульц
– Отчасти. Коллекционирую самые отвратительные людские души.
– Эх, ну я сразу сказал, что я не белый и пушистый, – грустно усмехнулся Мирко. – Были сложности, но я Златку люблю. Давно уже понял, что она та самая милая и единственная. Верите?
– Конечно. Я знаю, когда мне лгут.
– А вам помочь решился, когда ребенка вашего увидел. У меня же тоже дочки, – улыбнулся он и, придерживая руль одной рукой, вытащил из пиджака маленькую фотографию, на которой Элигос увидел двух девочек в одинаковых платьицах. – Красавицы мои. Я же и правда от Златки уйти хотел, а тут они родились. Я как посмотрел в их мордашки, так и прозрел будто. Понял, что вот их и ждал, понимаете?
– Смутно, – кивнул Элигос. – Но вы не отвлекайтесь. Очень интересный рассказ.
– Не знаю, почему вам это рассказываю, но раз работа у вас такая и интересно, то слушайте, – вздохнул Мирко. – Ради них и Златки и живу. За любую работу берусь, чтобы они ни в чем не нуждались.
– Я знаю.
– Немного осталось, и буду уже мирно жить, – продолжил Мирко, не замечая, как глаза Элигоса слабо светятся красным в темноте салона. – Знаю, что недоброе это все, но ради них готов.
– Готовы даже вечность в Аду провести? Готовы грешить ради других?
– Готов, – не раздумывая, ответил водитель и посмотрел в зеркало заднего вида на спящую Викторию. – Но смотрю на вашу девочку и думаю, как мои-то без меня будут? А, к черту! Отвезу этот груз, и хватит. Пора и о душе побеспокоиться.
– Хорошая идея, Мирко, – согласился Элигос, слабо улыбнувшись. Мужичок улыбнулся в ответ и вздохнул. – Главное успеть, пока не поздно. Когда свет обволакивает тьма, он становится призрачным, а затем и вовсе исчезает.
– А знаете, выговорился вот, и полегчало. Хорошая у вас работа. Нужная. Может, хоть теперь спать буду спокойно.
– Будете. Не сомневайтесь, – кивнул демон и, обернувшись, поправил покрывало Виктории, которое чуть сползло набок. – Посмотрите. Как младенец.
– Вы же тоже ради девочки своей на многое готовы? – спросил Мирко, но Элигос не ответил на этот вопрос. Потому что не знал ответа. Однако водитель понял все по-своему. – Конечно, готовы. Чего я глупые вопросы задаю. Через час уже прибудем.
– Отрадно слышать, – глухо ответил демон, у которого из головы не выходили слова Мирко.
Распрощавшись с улыбчивыми Мирко, Элигос и Виктория присели на скамейку, на которую падал свет одинокого фонаря, окрашивая волосы девушки в яркое золото. Демон, буркнув что-то себе под нос, достал телефон и, чуть в нем покопавшись, разочарованно вздохнул. Виктория понимала, что расстроило её спутника. Первый поезд на Берлин отправится только в восемь утра. Но спать ей не хотелось, о чем она и сообщила Элигосу. Тот хмыкнул и предложил немного прогуляться по ночному Дрездену, на что Виктория с радостью согласилась.
– Мне кажется, что я прошла уже миллион километров, а ноги не болят, – сказала девушка, когда они медленно шли по старинной брусчатке и рассматривали высокие костёлы и кукольные двухэтажные домики. Иногда им попадались навстречу поздние туристы и полицейские, но каждый из них не обращал на пару никакого внимания, словно дорога перед ними была пуста.
– Кажется, – рассеянно ответил демон. – Стоит тебе прилечь в кровать, как на тебя тут же обрушится усталость – бич всех слабых людишек.
– Ты так не любишь людей, но мне помогаешь, – парировала Виктория, а потом рассмеялась своим же словам. – А, ну да. Сделка. Если бы не сделка, тебя бы тут не было. Дьявольская честность, Элигос. Другой бы давно бросил меня на произвол судьбы и тем более не стал бы разбивать лицо полицейскому.
– Я не другой, и это был не полицейский, – улыбнулся Элигос, когда Виктория резко замолчала после его слов. – Я знаю, Виктория. Не стоит делать такое страшное лицо. Обычный ряженый, примеривший на себя чужую маску. Но искал он тебя. Да, я помню, что обещал не спрашивать. Просто констатирую факт.
– Тем страннее, что ты мне все еще помогаешь. Несмотря на опасность.
– Ты забавная, – рассмеялся демон. – Мне не грозит никакая опасность, смею тебя заверить. Скорее, опасность грозит другим, если они начинают слишком сильно меня раздражать.
– Странные вещи ты говоришь.
– Мне кажется, мы уже обсуждали эту тему, Виктория, – ответил Элигос. – Я странный, ты странная. Странности притягиваются, смирись уже с этим.
– Сложно смириться, когда ты за пару секунд избил того лже-детектива и снял с меня наручники, – вздохнула девушка. – Да, я заметила. Не только ты такой таинственный и внимательный.
– Просто у меня опыта больше. То, что у других занимает минуту, я делаю за один стук сердца.
– И ненавидишь людей.
– Нет. Я не их ненавижу, а человечество в целом, – улыбнулся он и указал рукой на старинные здания, освещенные подсветкой и тем еще более прекрасные. – Посмотри, человечество умудрилось создать такую потрясающую архитектуру, величественные памятники в честь Отца, кофе и мороженое, телефон и интернет, но по-прежнему остается жалким, слабым и презренным человечеством, к которому не хочется испытывать никакого сострадания. Слабые искорки доброты и красоты гасятся толстыми и крикливыми женщинами, жадными старухами и отвратительными мужчинами с сальным блеском в глазах, которые готовы предать другого ради собственного благополучия и используют прекрасное в злых целях. В какой-то момент понимаешь, что ночь прекраснее дня, Виктория. Как сейчас. Ни шума, ни криков, ни бурлящих волн человеческой глупости. Только тишина и спокойствие. Никто не имеет ни к кому никаких претензий, не пытается пролезть вне очереди, не пытается купить место в Раю.
– Я понимаю, – спустя пару минут тихо ответила Виктория, но демон покачал головой.
– Нет, не понимаешь. Ты – дитя светлого города. Шумного, пестрого, яркого. А я дитя темного города. Тихого, спокойного, прохладного, – ответил он. – И я до сих пор не понимаю, почему Отец так любит вас.
– Какой он?
– Отец? Хм, хороший вопрос. Мудрый. Даже слишком мудрый, я бы сказал, – улыбнулся Элигос. – Вспыльчивый. Со специфическим чувством юмора. Возьми хотя бы Австралию, где все хочет тебя убить. И еще Его невозможно понять.
– Как так?
– Вот так, – рассмеялся демон. – За все время существования человечества никто так и не понял, зачем Он создал вас. Почему любит вас и постоянно прощает. Логика Его поступков непостижима.
– Я думаю, Он все же преследует какую-то цель.
– Возможно. Этого нельзя отрицать, но я считаю, что эксперимент затянулся.
– Поэтому ты здесь? – тут же спросила Виктория, пытливо заглядывая в глаза Элигоса.
– Отчасти, юная леди. Не пытайся меня поймать в сети своих наивных, кажущихся тебе коварными вопросов.
– Но попытаться стоило, – вздохнула девушка и вдруг умчалась вперед, чтобы встать на металлический круг, вправленный в мостовую. Элигос, подойдя ближе, ехидно улыбнулся.
– И что это значит?
– Центр города. Можно загадать желание, и оно сбудется.
– Виктория, тебе шестнадцать лет. Ты взрослый человек. Во Франции тысяча четыреста двадцатого года в твоем возрасте уже детей рожали, а еще
